Секс как орудие убийства - Нора Робертс

Ева пришла в отчаяние, но заставила себя проигно­рировать это восклицание.

– Ей двадцать четыре года. Не замужем. Прекрас­ная мишень для убийцы номер один.

– А кто из них не убийца? Кто не убийца, черт по­бери?

– Пибоди, если я соглашусь, что Макнаб свинья, что ты должна была дать ему пинка в зад, и клятвенно пообещаю помочь тебе сделать это при первой возмож­ности, ты сумеешь сосредоточиться на расследовании?

– Да, мэм. – Пибоди шмыгнула носом. – Но я бы­ла бы вам благодарна, если бы вы в моем присутствии не называли эту свинью по имени.

– Договорились. Мы едем к Финч. Как только я просвещу ее, посмотрим, сможет ли эта женщина стать наживкой или ее придется перевезти на тайную кварти­ру. Следующий в перечне – Макнамара. Сегодня мы свяжемся с этим типом даже в том случае, если он еще не вернулся в Нью-Йорк. Если Макнаб… то ведь сви­нья, – поправилась она, когда Пибоди рывком повер­нула голову, – сумеет расшифровать новые адреса, мы тут же направимся к ним. Потенциальные мишени – наша главная забота.

– Понятно, мэм.

– Свяжись с полицейским, который дежурит в боль­нице. Он даст нам более точные сведения о состоянии жертвы, чем медики.

– Да, мэм. Можно сказать еще два слова о свинье? В самый последний раз.

– Если в последний, то валяй.

– Я надеюсь, что его яйца сморщатся, как печеные сливы, а потом отвалятся за ненадобностью.

– Очень впечатляющая картина. Прими мои по­здравления. А теперь свяжись с охраной.

«Видимо, пилоты „шаттлов“ очень прилично зара­батывают», – подумала Ева. Жилой дом представлял собой величественную серебристую башню с наружны­ми лифтами. Электронный пост любезно и деловито по­просил ее представиться и осведомился о причине при­хода.

– Лейтенант полиции Ева Даллас с помощницей хо­тят видеть Стефани Финч. – Она приставила к экрану значок и прислушалась к негромкому шуму, которым сопровождалось его сканирование и подтверждение под­линности.

– Прошу прощения, лейтенант Даллас, но мисс Фини сейчас нет дома. Вы можете оставить ей звуковое сообщение.

– Когда она должна вернуться?

– Сожалею, лейтенант Даллас, но у меня нет разре­шения сообщать эту информацию.

– Держу пари, что этот дом принадлежит Рорку, – пробормотала Пибоди, обведя взглядом просторный вес­тибюль, отделанный в черных и серебряных тонах. – Это его стиль. Бьюсь об заклад, если бы вы сказали, что вы его жена…

– Нет! – Мысль об этом вызвала у Евы досаду. – Я хочу видеть жильцов квартиры 3026.

– Иными словами, ближайших соседей? Хорошая мысль…

– Секунду, лейтенант Даллас… Миссис Харгроув дома. Я попрошу ее разрешения на визит.

– Да, пожалуйста… Как люди могут жить в таких местах? – пробормотала Ева. – Словно муравьи в му­равейнике.

– Скорее, словно пчелы в улье. Муравьи…

– Помолчи, Пибоди.

– Есть, мэм.

– Миссис Харгроув согласна принять лейтенанта Даллас с помощницей. Пожалуйста, воспользуйтесь лиф­том номер пять. Желаю успеха.

Как ни странно, Эйликенн Харгроув чрезвычайно обрадовалась визиту.

– Полиция! – Она буквально втащила Еву в квар­тиру. – Как интересно! У нас что-нибудь случилось?

– Нет, мэм. Я бы хотела поговорить с вами о Сте­фани Финч.

– О Стеф? – Возбуждение, читавшееся на миловидном лице Эйликенн, тут же увяло. – О, боже… Надеюсь с ней все в порядке?

– Насколько я знаю, да. Вы с мисс Финч подруги?

– Да, очень близкие… О, прошу прощения. Сади­тесь, пожалуйста.

Она показала на современно отделанную гостиную с тремя пухлыми диванами.

– Спасибо, но мы ненадолго. Вы не можете ска­зать, мисс Финч с кем-нибудь встречается?

– Вы имеете в виду мужчин? Конечно. Стеф – на­стоящая секс-машина.

– У нее есть знакомый по имени Вордсворт?

– А, поэт… У нее с ним роман по электронной поч­те. Кажется, они договорились встретиться после ее воз­вращения из рейса. Послезавтра. До тех пор она будет в Лондоне. Да-да, Стеф говорила, что их первая встреча должна состояться на следующей неделе. В «Нью-Йорк­ской Башне». Но я не уверена, что она туда пойдет. Стеф любит надувать мужчин.

– Если она будет звонить или вернется раньше вре­мени, попросите ее связаться со мной. Это очень важ­но. Пибоди, дай карточку.

Делия достала визитную карточку Евы и протянула ее начальнице.

– Можно сказать ей, о чем пойдет речь?

– Просто передайте, чтобы она связалась со мной. Как можно скорее. Извините, что отняли у вас время.

– Может быть, выпьете кофе? – Разочарованная Эйликенн трусцой побежала за устремившейся к дверям Евой.

– Нет, спасибо. Нам пора.

Они уже ехали в лифте, когда у Евы зазвонил мобильник.

– Даллас.

– Лейтенант… – Голос Трухарта звучал очень серьезно. – Кажется, что-то происходит. Только что в пала­ту прошли три врача, в том числе доктор Майклс.

– Спасибо, Трухарт. Сейчас буду.

Поскольку медсестра грудью прикрыла дверь в реа­нимационную палату, Ева дала ей шестьдесят секунд, чтобы вызвать доктора Майклса. Раздосадованный врач пулей вылетел из палаты.

– Лейтенант, это больница, а не полицейский уча­сток!

– Пока Моника Клайн будет вашим пациентом, можете считать, что это одно и то же. Каково ее состоя­ние?

– Она пришла в сознание, однако мало что пони­мает. Показатели улучшились, но состояние остается опасным.

– Мне нужно задать ей несколько вопросов. На ко­ну стоит не только ее жизнь.

– Но за ее жизнь отвечаю я!

Ева это понимала, но выхода у нее не было.

– Думаете, она сможет когда-нибудь успокоиться, зная, что человек, который сделал это, ускользнул от на­казания? Послушайте, я не собираюсь ее допрашивать. Не собираюсь расстраивать. Я знаю, что значит быть жертвой.

– Лейтенант, я понимаю важность вашего рассле­дования, но эта женщина – не средство.

– Для меня она не средство, – решительно заявила Ева. – Но для человека, который сделал это, она мень­ше, чем средство. Всего лишь пешка в игре. У Брайны Бэнкхед и Грейс Лутц не было возможности рассказать о случившемся.

Майкл посмотрел ей в лицо и распахнул дверь.

– Проходите, – сказал он. – Но я никуда не уйду.

– Согласна. Пибоди, постой у дверей.

Медсестра следила за экранами мониторов и что-то негромко говорила. Хотя больная не отвечала, Ева по­нимала, что она все слышит. Ее глаза блуждали по сторонам, но выражение их было осмысленным. Моника мельком посмотрела на Еву и остановила взгляд на ли­це Майклса.

– Я очень устала… – прошептала она. Голос ее был тихим, как шуршание птичьих крыльев.

– Скоро вы сможете отдохнуть.

Врач подошел к кровати и накрыл ладонью руку де­вушки. Увидев этот жест, Ева успокоилась. Моника бы­ла для Майклса не безымянной пациенткой, а лично­стью.