Удав и гадюка - Д. Дж. Штольц

class="p1">Стражники, что первый, что второй, резко замолкли. Ледяная усмешка легла на лицо Вицеллия, и он, тоже выплеснув злость на двух бедолаг, направил кобылу вслед за своими спутниками. Плечи его, доселе сгорбленные под тяжестью дум, расправились, и вид снова стал противным и вредным. А два охранника, выпучив глаза друг на друга, вдруг раскрыли рты и закричали что есть мочи.

Вицеллий подстегнул кобылу пятками остроносых сапог и поравнялся с Юлианом и Фийей, которые обернулись и непонимающе уставились на застывших посреди дороги двух мужчин, которые натужно рвали глотки, пока рабы хлопали глазами, приподнявшись в повозках.

– Полоумные какие-то… – прошептала Фийя.

– В больших городах хватает безумцев. – Юлиан поторопил коня и, взглянув на угрюмого Вицеллия, который даже не посмотрел на истошные завывания, качнул головой.

Для себя Юлиан решил, что вскоре оставит Вицеллия. Проследит, чтобы тот сделал свое дело, так как чувствовал ответственность за вредного, но уже в чем-то немощного учителя. И расстанется с ним. Возможно, последует его совету и представится его сыном, чтобы скрыть свою сущность. По закону преступления отцов никогда не распространялись на их детей, поэтому Юлиану, кроме косых взглядов, ничего не угрожало. А после расставания он снимет небольшой домик и пару-тройку лет поживет в Элегиаре, познакомится с самым роскошным и величественным городом мира, чтобы позже отправиться с Фийей дальше, на юг, в прославленные Нор’Мастри и Нор’Эгус. Если там, конечно, к тому моменту утихнет назревающая война.

* * *

Вдоль дороги вырастали крестьянские дома. С каждым пройденным шагом они жались друг к другу все плотнее. Огороды мельчали, но упрямо продолжали тянуться вслед за путниками, пытаясь отыскать себе место. За это время Юлиан уже дважды объехал бы Луциос, но сейчас он только-только миновал город за стеной и подъехал к высокой арке самого города.

Подняв голову, он всмотрелся в высокие ворота, за которыми начинался дышащий пылью от повозок, но огромнейший Элегиар.

– В Мастеровом районе запрещено двигаться верхом! – раздалось требование справа.

В тени нависающей воротной башни стояла охрана и зыркала исподлобья с неприкрытым раздражением. Юлиан и Вицеллий спешились. Фийя похлопала глазами, не понимая языка расиндов, пока наконец не сообразила, чего от нее хотят, и тоже выскользнула из седла. Крепкий стражник в железной шляпе-капеллине одобрительно кивнул, и настороженности в его глазах слегка поубавилось.

Дорога расширилась и теперь вела путников между двух-, трех– и даже четырехэтажными зданиями. Каменные домишки попеременно сменялись деревянными, не было никакой стройности ни в облике их, ни в форме, но выглядели они добротными, стоящими дорого. Фийя открыла в восхищении рот и, боясь при сварливом веномансере что-нибудь сболтнуть, молча взирала на огромный город. Периодически она все же закрывала рот, но потом удивление брало верх, и тот снова открывался.

Одевались здесь совершенно иначе, чем в Ноэле. Ноэльцы любили светлые мягкие одежды, в костюмах элегиарцев же сквозила враждебность. Повсюду был черный цвет… Бедный люд старался украсить невзрачный костюм хотя бы одной темной деталью. Как заметил Юлиан, на всех жителях – на их шляпах, рукавах, шее – где-нибудь да виднелась черная лента. А вот алого, коим щеголял Вицеллий гор’Ахаг в память о своей молодости, нигде не встречалось.

– Какие огромные, – не выдержав, сказала Фийя, разглядывая обступившие город стены. – От кого же их строили такие, ну вот такие. От чудовищ?

– От нищеты, – буркнул Вицеллий.

– Надо отыскать хороший постоялый двор и оставить лошадей, – заметил Юлиан.

– Подожди, – покачал головой веномансер. – Сначала заглянем в одно место! Иди за мной!

И трое путников направились куда-то влево от ворот. Шли долго. Добротные дома постепенно серели, скрючивались и стали коситься во все стороны, подпирая друг друга. Простор пропал, и вампиры растянулись вереницей, с трудом протискиваясь по грязным проулкам с запахом экскрементов.

Один из таких проулков, куда уверенным шагом свернул Вицеллий гор’Ахаг, окончился тупиком и уперся в стену города. Та зловеще нависла, сдавила и грозилась вот-вот расплющить. У ее подножия, в тени, пряталась сгорбленная двухэтажная лачуга с соломенной крышей. Веномансер прочистил горло и требовательно постучал несколько раз в покосившуюся дверь.

Ждать пришлось долго. Наконец послышалось шарканье старика или старухи. Дверь со скрипом отворилась. В проем высунулась седая плешивая голова вампира: беззубого, с пустыми глазами, видимо почти незрячими.

– Кто здесь? – прошептал старик.

Он принюхался, поводил головой на расстоянии васо от путников. От его неухоженного вида Фийя поморщилась.

– Ты слуга Пацеля? – поинтересовался сухо Вицеллий, уже привязывая к колышку кобылу.

– Да… Я…

– Я его друг.

Не спрашивая, Вицеллий зашел внутрь и сказал:

– Юлиан, снимай перстень, меч и давай сюда кошель.

– Сначала объяснитесь.

Граф уже стоял посреди совсем бедного дома, где были лишь грубый льняник, очаг, обложенный камнями, и груда хлама на втором этаже, что напоминал скорее ярус под крышей.

– Это слуга моего друга, – указал Вицеллий на оборванца-старика. – Уже более тридцати лет он верно служит Пацелю. Преданнее собаки. Оставь пока здесь все свои вещи, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– В кошеле слишком много золота. Я не доверяю неизвестному мне слуге.

Все это время старик стоял и качался где-то в углу, точно больной. Юлиану сначала показалось, что он очень дряхлый, но, приглядевшись, к своему удивлению, обнаружил, что ему нет еще и ста лет. Однако лицо слуги словно разъели болезни, руки тряслись, а пустые глаза бессмысленно смотрели вдаль.

Тем временем Вицеллий гор’Ахаг вскарабкался по лестнице, скрипя перекладинами и своими старыми костями. Взобрался очень резво, даже удивительно резво для столь почтенного возраста. Достал наверху холщовый мешок, спустился, уложил его на пол и распахнул.

– Дай кошель. Кое-что покажу! – затребовал он у своего ученика.

Потом небрежно швырнул кошель прямо в мешок. Ожидаемого стука об пол не последовало. Граф нахмурился, сделал шаг вперед и вытянул шею. В мешке будто зияла беззвездная ночь, и, хотя он был неглубок, дна видно не было. А посреди этой ночи лежал, словно покачиваясь на волнах, кошелек с монетами.

– Эй, ты! – подозвал Вицеллий айорку и затянул шнуры на горловине. – Достань кошель!

Фийя осторожно подошла, раскрыла мешок и засунула туда руку. Ничего не нащупав, она еще шире распахнула свои и так вечно распахнутые, как у совы, глаза и полностью развязала шнуры. Внутри оказалось пусто. И дно было совершенно обыкновенным, холщовым и смятым.

– Что это… – не поверил Юлиан.

– Это старый подарок Пацелю от одного могущественного мага из Байвы. Артефакт… причем очень редкий, времен Слияния, – по губам веномансера скользнула на удивление теплая улыбка, не свойственная его лицу, но так же резко пропала. – Иди сюда.

– Но здесь только что был кошель! – в ужасе прошептала Фийя, ничего не понимая.

– Уйди! – цыкнул на нее веномансер. – Дай свою руку, Юлиан.

Граф неуверенно подал длинную ладонь, за которую тут же ухватились. Своей второй рукой Вицеллий обхватил горло мешка, где были шнуры, и прикрыл глаза. И ничего, ни искры, ни заклинания…

– А теперь попробуй открыть, – сказал он.

Стоило Юлиану наклониться и открыть мешок, как тут же он увидел свой толстый кошель.

– Невероятно! – с восторгом воскликнул он. – Как это возможно?!

– Возможно, как видишь… Любой, кого одной рукой коснется хозяин мешка, а другой – самой вещи, тоже станет его владельцем.

– Он бездонный, что ли? – с придыханием протянул Юлиан, вытянув мешок и нырнув туда рукой.

– Да. Чем больше нагружаешь, тем больше отдаляется дно.

– А если упасть туда?

– Пока не затянешь шнуровку, ничего не произойдет, – поднял бровь Вицеллий.

– А если кто-то затянет мешок, пока внутри будет человек?

– Не советую экспериментировать, – зловеще ответил веномансер. – Сложи сюда перстень, меч и кошель, взяв нужную тебе сумму, – никто не найдет. И об этом никому ни слова. Слишком ценная вещь…

Волшебный мешок подействовал столь завораживающе, что вскоре все вещи, которые могли выдать владельца, уже лежали в нем. Туда же отправился и меч в ножнах.

– А где же сам Пацель? Давно ты его видел? – обратился Юлиан к немому старику-вампиру.

Тот качнулся один раз, качнулся второй и ничего не ответил. Даже не удосужился посмотреть на графа, только на лице его непонятным образом отображалась вечно сменяющаяся череда эмоций.

Брови Юлиана сдвинулись на переносице.

– С ним все в порядке?

– В полном, – кивнул Вицеллий.

– А если будет пожар?

– Мешок не горит. Когда тебе что-то понадобится спрятать или взять, постучи пять раз в дверь этого слуги, он откроет. Тогда бери