Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки - Сергей Юрьевич Нечаев

и спутнице жизни Марии-Луизе Дени:

«Мадам де Помпадур поручила мне передать прусскому королю всю глубину ее уважения. Существует ли поручение более приятное? Маркиза обратилась к королю с исключительным почтением, но я, видимо, плохо справился с возложенной на меня миссией, полагая, как истинный придворный, что переданное будет оценено по достоинству. «Я не знаю эту даму», — сухо ответил мне король».

Автор этих строк, однако, не решился поведать о своем поражении самой маркизе де Помпадур. Но она все же через своих тайных агентов узнала, что король Пруссии не только «не знает ее», но и неоднократно посылал в ее адрес оскорбления, называя «королевой нижней юбки».

В Потсдаме все открыто насмехались над ней. А однажды вечером некий остряк заявил, что «эта женщина так ничтожна, что было бы лучше, если бы она вовсе не появлялась на свет». Подобные речи дошли до маркизы и привели ее в неописуемое бешенство.

Вскоре ей передали копию письма, написанного самим Фридрихом II, и это также не способствовало улучшению ее отношения к нему. В письме говорилось следующее:

«Я не считаю, что король Пруссии должен поддерживать контакты с мадемуазель Пуассон, учитывая к тому же ее наглость и отсутствие должного уважения к коронованным особам».

Последней каплей в чаше терпения маркизы стало известие о том, что прусский монарх до такой степени переусердствовал в насмешках, что назвал ее именем свою собачку. Прощать подобное было невозможно…

Возможность отмстить предоставил ей граф фон Кауниц, канцлер при венском дворе и советник королевы Марии-Терезии в Австрии. Этот хитрый дипломат, узнав о ненависти маркизы к Фридриху II, задумал проект отделения Франция от Пруссии. Он собрался сделать Францию союзницей Австрии и начал с того, что принялся посылать мадам де Помпадур поражающие своим великолепием подарки.

Затем через графа де Штаремберга, австрийского посла в Париже, он передал ей письмо следующего содержания:

«Мадам, я всегда желал напомнить вам о себе, и сейчас представляется удобный случай. Учитывая ваше ко мне отношение, я надеюсь, что вам это не будет неприятно. Граф де Штаремберг готов предложить королю крайне важные вещи! Но они такого свойства, что могут обсуждаться лишь через кого-то, кто пользуется полным доверием Его Величества, и кого он укажет графу де Штарембергу. Я думаю, что наши предложения не дадут вам повода пожалеть о том, что вы просили короля назначить кого-либо для переговоров с нами. Мне было бы очень лестно узнать, что вы почувствовали в этом предложении новые знаки моей признательности и уважения, с которыми я имею честь к вам обратиться».

Получив это письмо, маркиза испытала чувство глубочайшего удовлетворения: никогда Жанна-Антуанетта Пуассон не поверила бы, что однажды к ней будут обращаться канцлеры великих держав, чтобы заручиться у нее поддержкой перед королем Франции.

Через день, получив на это согласие Людовика XV, маркиза де Помпадур организовала встречу австрийского посланника с министром де Берни. Встреча прошла в одной из резиденций фаворитки, расположенной на Медонском холме.

Граф де Штаремберг поделился предложениями Марии-Терезии: если Франция окажет Австрии военную помощь против Фридриха II, она за это получит большие территории в районе Люксембурга, а представителю династии Бурбонов в Испании будут предоставлены для правления Нидерланды.

Аббат де Берни, тонкий и опытный политик, после встречи позволил себе заметить мадам де Помпадур, что Мария-Терезия видела в этом союзе лишь способ получить обратно от Пруссии Силезию. Франции же придется за эту войну расхлебывать кашу по всей Европе. Фаворитка пропустила эти замечания мимо ушей и поручила аббату продолжать переговоры. Письмо графа де Конитца навело ее на новые мысли — она задумала самым решительным образом перекроить всю карту Европы.

Встреча аббата де Берни и австрийского посла у мадам де Помпадур не осталось незамеченной в Пруссии. Сильно обеспокоенный, король Фридрих II поспешил заключить союз с Англией, которая незадолго до этого потопила два французских корабля. Это решение ускорило переговоры во Франции, и 1 мая 1756 года Версальский франко-австрийский договор был подписан.

По итогам переговоров граф де Штаремберг писал в Вену:

«Совершенно очевидно, что мы всем обязаны мадам де Помпадур. Мадам хочет, чтобы ее уважали, и она действительно этого заслуживает. Безмерно довольная завершением, как она считает, дела рук своих, она уверила меня, что сделает все возможное, чтобы не останавливаться на достигнутом».

Сразу же направил маркизе свою благодарность и граф де Конитц:

«Именно вашему усердию и мудрости, мадам, мы обязаны заключением союза. Я полностью отдаю себе в этом отчет. Не выразив вам всей своей благодарности, я лишил бы себя истинного удовольствия».

Так маркиза де Помпадур полностью перемешала фигуры на европейской шахматной доске. Вольтер по этому поводу написал:

«Это соглашение воссоединило французский и австрийский дома после двух столетий вечной, как считалось, вражды. То, что не удавалось совершить посредством многочисленных мирных и брачных договоров, удалось в мгновение ока из-за обиды на прусского короля и вражды нескольких всемогущих персон».

Иначе говоря, как это ни смешно сейчас выглядит, если бы Фридрих II не дал своей собачке кличку «Помпадур» Семилетней войны могло бы и не быть. Понятное дело, что женщины порой бывают излишне эмоциональны, но если обидчивость в простом человеке есть не более, чем странность характера, то в человеке общественном она становится пороком, способным повлечь за собой весьма тяжелые последствия. Хотя, с другой стороны, как говорила французская писательница мадам де Сальм, «редко бывает так, чтобы человек, спокойно переносящий оскорбление, не заслуживал его», что можно перефразировать так: кто молча переносит обиду, тот достоин того, чтобы его оскорбляли.

* * *

Сорокалетний аббат и дипломат Пьер де Берни, который в резиденции маркизы де Помпадур вел переговоры и заключил в мае 1756 года договор с Австрией, был в январе 1757 года назначен в Вену посланником для того, чтобы