Иллюзия обмана - Илона Романова

Ополченцы почти добрались до войск, стоявших под стенами замка, и были уверены в скорой и лёгкой победе. И тут над солдатами разнёсся рычащий, как грозовой раскат, звук приказа. Он шёл как бы ниоткуда и был отчётливо слышен всем. В тот же миг отряды пришли в движение.

Сверкнуло оружие…

Тяжёлые запахи стали и крови; звон, топот, героические крики и страдальческие стоны слились в едином бессмысленном смерче, не разбиравшем дороги.

Теснимые с разных сторон, ополченцы теряли своих и, отбиваясь, отступали к стенам Тильецада.

Замок выглядел вымершим. Только когда до уступа, скрывавшего вход, осталось не более двух полётов стрелы, из крепости раздалось стройное пение. Мотив медленно заполнял долину, постепенно перекрывая все другие звуки. Стена расступилась. На пороге появилась странная компания: дюки, за ними — дюксы, а замыкал шествие Хаймер. Гулкие голоса смолкли. Только Риаталь, оставшаяся в донжоне, продолжала выводить свою хранящую песню.

Войска, подступившие почти вплотную, остановились. Вместо того чтобы напасть на тильецадцев, солдаты оторопело смотрели на длиннолицых гигантов. Воспользовавшись их замешательством, хозяева замка прошли несколько вперёд и присоединились к амграманцам.

— Вам нужны дюки?.. Зачем?.. — как всегда задумчиво прогудел Окт, с едва заметной усмешкой поглядывая на обступившую их вооружённую толпу. — Ну, вот мы… Что дальше?..

— Именем и по приказу Бессмертного Императора Йокеща я обвиняю вас в мятеже и попытке узурпации власти! — зычно провозгласил грозный и казавшийся безликим командир отряда. — Я требую, чтобы вы сдались и предстали перед справедливым судом Его Величества.

— Иными словами… мы опять… в чём-то виноваты?.. — не унимался любознательный Окт. — Государь… хочет видеть нас… в Мэниге?.. Зачем?..

— В Мэнигу он захотел, бунтовщик проклятый! — сорвался на крик командир. — Здесь тебя судить будем. Хватит и этого!

— Ну-у… сдаваться мы, пожалуй, спешить не будем, а поговорить — можно. Объясниться, что ли… — промолвил Сбар.

Защитники были настроены иронично и миролюбиво. Это окончательно взбесило нападавших, и они, разразившись грязной, хотя и не особенно остроумной бранью, особенно в адрес дюкс, начали оттирать гигантов от Тильецадских ворот.

Вместо ответа дамы вышли из-за спин своих мужей и снова запели. На этот раз что-то вроде колыбельной.

Войска снова замерли, прислушиваясь к плавным голосам.

Давно забытые слова: детство, дом, любовь — донеслись до них из убитого прошлого.

Несколько солдат, стоявших ближе к поющим, почувствовали, как холодная тяжесть давит на их вновь застучавшие горячие сердца. Инстинктивно они стали срывать с одежды корявые корешки, нашитые с левой стороны груди. Грубые нитки резали пальцы и сопротивлялись даже ножам. Парни не обращали на это внимания, потому что дюксы пели о запахе свежего хлеба и свете девичьих глаз, о журчании родника и шуме леса, о звёздах в небе и вкусе вина…

"Меня зовут Кельар…, - пронеслась в голове первая здравая мысль. — Места вокруг вроде знакомые…. Это — Тильецад… Я же вырос совсем рядом, в Амграмане…".

Длиннолицые дамы пели о возвращении отобранного. Теперь к ним присоединилась не усидевшая в крепости Риаталь. Голоса сплетались и расходились. За минуты им было необходимо сотворить чудо, на которое обычно уходили дни и недели. Не задумываясь о том, возможно это или нет, они пели…

"Отсюда и путь начал… Вроде бы я шёл в Мэнигу… Квадра! — хлестнула холодом память. — Меня схватили почти у самого Императорского дворца… Они сказали, что отобранного не вернуть, и превратили меня в солдата…"

Кельар робко улыбнулся и убрал меч. Показывая раскрытые ладони, он решительно двинулся к ополченцам. То же сделали и ещё несколько его товарищей.

Безлицый командир рыкнул на подчинённых, и солдаты из задних рядов, до которых не докатилась ещё волна волшебства, неохотно потянулись за своими фляжками.

"Теперь нас послали воевать против дюков. Этого не хватало! Я — Костоправ. И работы, судя по всему, мне хватит не только на сегодня… После боя надо будет брата найти…"

Кельар не успел закончить мысль.

Заныла тетива. Вторая… Третья… Сотая… Стрелы даже не свистели — они шумели как густой летний ливень. Солдаты, только начавшие путь к себе, стали падать один за другим.

Безлицый командир решил, что сможет отнять у них возвращённое, а отобрал только жизни.

VI

Говорить больше было не о чем. Смутная надежда на то, что дело могло разрешиться миром, умерла в тот момент, когда погиб первый воин, которому выстрелили в спину. Это было не только жестоко, но и несправедливо… Тогда долину снова стала заполнять строгая и грустная песня — это вступили в бой дюки. Тяжело было у каждого из них на сердце. Когда умеешь лечить и оберегать, любая мысль о необходимости разрушения кажется кощунственной. Негромкие, но мелодичные голоса дюкс были по-прежнему сильны. Дюки гулко вторили им, всё так же легко перекрывая любые звуки. Сначала дивное пение разогнало душные чары, опутавшие долину. Потом вокруг исполинских воинов затеплился свет. Радужный и золотистый, как одежды хозяек Тильецада, и неяркий. Как и в прошлый раз, дюки растворились в звуке и свете. Сияние, не стесняемое городскими стенами, набрало небывалую доселе силу. Оно не рассыпалось на множество осколков, а сразу собралось в длинный сверкающий луч, наподобие последнего закатного, только чистого серебряного цвета.

Риаталь вцепилась в рукав своего возлюбленного и смотрела, не отрывая глаз.

Первооткрыватель молча обнял девушку. Всё тем же отстранённым исследовательским взглядом он старался запомнить каждую деталь. Пред ним были дюки во гневе. Раньше Хаймер почему-то представлял их по-другому. Картиннее, что ли. А тут — никакой бутафории — только свет и пение. И это было страшнее всего…

Луч всё расширялся и расширялся, безошибочно выхватывая из общей толпы одну вражескую фигуру за другой. Напоследок сверкнул как лезвие и стремительно вернулся обратно. Когда стихло пение и угасло свечение, все увидели, что Императорские войска исчезли. Совершенно бесследно. Как будто и не приходили они в Ларьигозонтскую долину. На поле боя остались лишь бесконечно измотанные тяжким сражением дюки, совершенно ошарашенные произошедшим ополченцы да несколько сотен погибших парней, которые так и не смогли дойти до своих…

VII

Над Амграманой перекатывался скорбный гул колоколов — хоронили погибших. Место выбрали быстро. Более всего для этого подошёл небольшой пустынный островок, отдалённо напоминающий кладбище в Мэниге. Строить погребальные корабли вызвались лучшие плотники и каменщики. Несмотря на невероятную усталость, к печальной работе подключились и дюки, чьё волшебное умение сильно облегчило работу строителей. У серебряных дел мастеров работы было невпроворот — только у них получались лучшие колокольчики. Потом на лодках, увитых цветами, павших торжественно отвезли на остров. Погребальная процессия медленно проплывала мимо берега, на котором столпились почти все жители Амграманы и Тильецада.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});