Ускоряющийся - Михаил Рашевский

Тем не менее, прецедент был сделан. Дима своровал. Это случилось не впервые в его жизни, но он впервые почувствовал безнаказанность.

Хуже того, что на следующий день всё повторилось. Но в гораздо худшей форме.

Вновь середина дня, вновь в желудке айтишника голодная революция, вновь киоск и вновь очередь. Опять стащить фастфуд, но подгадать, чтобы тащили к себе несколько хот-догов или фалафелей, или шаурмы, или шаурбургеров? Только от мыслей этих Дима чуть ли не взвыл. В очереди стоять не стал, ускорился до сотни, обошёл вокруг магазинчик. Зайти туда — раз плюнуть, хозяин как раз стоит на задворках, общается с соплеменниками, курит. Внутри — всё та же девушка. Что она делает, снаружи не видно: сам магазинчик высокий. Девушка только выдаёт готовый продукт.

Дима осторожно, стараясь не зацепить никого из беседующих арабов, пробрался внутрь помещения. Задвинулся в угол, огляделся. Потом вспомнил, что он — не невидимка, а ускоренный, и его преимущество — в движении, а не в скрытности. Мандраж внутри сочетал в себе страх и голод. Голод в свою очередь вытаскивал наружу злость. А запахи внутри магазинчика просто сводили с ума.

Девушка делала как раз одновременно несколько блюд. Три шаурмы уже пеклись под специальным прессом, ещё три ждали своей очереди, а две люля-кебаб и хот-дог она сноровисто делала на подготовительном столе. Не отдавая себе отчёт в том, то происходит, а действуя инстинктивно, Дима обогнул работающую (сейчас застывшую) девушку — и стащил всю приготовленную уже снедь из-под пресса. Буквально рыча от голода, он запихнул обжигающие брикетики, состоящие из лаваша, курятины, капусты и всяческих соусов, в полиэтиленовый пакет — и аккуратно выбрался наружу. Ноги в руки — и бежать! Остановился только в кустах разбитого недалеко парка. И там, урча от удовольствия и обжигая нёбо и язык, не съел даже — сожрал все эти три шаурмы.

Это было так просто — украсть готовую еду! Почему он раньше до такого не додумался? «Таких заведений в округе — уйма! Пройтись в ускоренном режиме, собрать там-сям по, так сказать, изделию — и будешь сыт, счастлив и вообще доволен. По чуть-чуть — это ведь не много, это почти незаметно. Хозяева не придадут этому значения».

Так он думал, подходя за очередной порцией шаурмы — уже впрок. Хозяина на задворках уже не было, но дверь оказалась приоткрыта, так что ничего не мешало ему снова проникнуть вовнутрь. Резко открыл дверь, заглянул… не, сейчас не протолкнуться. Внутри хозяин за что-то распекает девчонку. «За что-то» Ха! Да он из-за тебя её ругает! Это ведь ты украл ту шаурму, из-за тебя ей пришлось новую делать, а покупатели вновь начали роптать из-за задержки. Воришка хренов… Но ведь так хотелось есть!»

А скандал внутри нарастал! Хозяин, не стесняясь в выражениях, распекал девочку, а та, конечно же, уверенная в своей правоте, защищалась. Владелец обвинял её в нерасторопности, мол, прежде такого не было, чтобы покупатели так долго ждали свой заказ (Дима поморщился — это ведь из-за его кражи девушке пришлось заново всё делать). Потом обвинил в том, что она ворует продукты, ведь куда-то же деваются заготовки (Дима от стыда готов был провалиться под землю), а потом обвинил ещё и в краже денег (А это тут причём?). Наконец, изрядно себя накрутив, хозяин… выгнал девушку. Без заработанной ею зарплаты. С позором. Из-за Димы. Ошарашенный, раздавленный, Суперпупс недоделанный наблюдал, как удаляется, содрогаясь в рыданиях, девушка. Догнать, успокоить, попросить прощения? На это он не решился. Как всегда, струсил. А может, выкрасть все деньги у хозяина и подсунуть девушке, пока она далеко не ушла? Да разве это вернёт ей доброе имя?

Дима потерянно побрёл прочь. Он ощущал себя подонком. Из-за него ни за что ни про что оскорбили и унизили человека! А он не заступился, не взял вину на себя. Тварь дрожащая. Навстречу ему попался хлопец, в руках которого Дима увидел бумажный пакет с легко узнаваемой аркой «Макдональдса».

«Твою мать!» — и айтишник с чувством и расстановкой, не стесняясь в выражениях смачно и со вкусом обматерил себя, свою тупость, свою заторможенность, недогадливость и т. д., и т. п. Ему хотелось выть от того, что он раньше до этого не додумался. Какие хот-доги?! Какие к чёрту магазинчики, когда весь город опутан сетью фаст-фудов? И ладно там «Макдональс» и его подражатели, когда человек заказывает по меню, ему формируют заказ — и он уплетает всю эту нездоровую, но, блин, вкусную пищу уже сидя за столиком. Тут ещё могли быть проблемы в том, что тырить с подносов не есть хорошо, да и опять — выискивать, выжидать нужный заказ. Это долго. Но вот взять того же «Пузана», сеть национальных фаст-фудов, в которых вся еда — на виду, у тебя перед глазами, и ты берёшь поднос, а расторопные работницы ресторана быстрого питания по твоему выбору насыпают всевозможные снеди. Это же Клондайк! Как, как он раньше не додумался до такого простого решения?! Тупица, идиот, тварюка!

Ну да ладно, пораспекать себя он ещё успеет. Надо что-то делать, чтобы восстановить порушенную им справедливость. Спалить, что ли, магазинчик в отместку? Ничего себе восстановление справедливости получится! Да и потом — тут же на девушку и подумают. С ума сойти! Он даже имени её не знает! А может, пригрозить владельцу? Да что он, боевик мафии, что ли? Нет, тут надо тоньше… тут надо звать на помощь тонкий мир.

Дима усмехнулся, когда перед его глазами появилась картинка того, что он сделает.

Глава 10

Новые горизонты

Все люди в мире делятся на тех, кто любит хорошо поесть — и на неудачников, которые не могут хорошо есть в принципе по ряду каких-либо причин. Дима стабильно относился к первой категории граждан, а посему к задуманной миссии относился более чем серьёзно.

Итак, на следующий день молодой человек, одетый в синюю куртку с низко опущенным капюшоном, в марлевую повязку, чёрные джинсы, кроссовки и матерчатые строительные перчатки, остановился у магазинчика, в котором продавали фаст-фуд с арабским приготовлением. Да, здесь делали вкусную еду, но хозяин этого заведения бывал достаточно крут и несдержан на слова. Буквально вчера он выгнал работницу, обвинив её в краже и нерасторопности. Сегодня, пока не подобрал другую, он сам стоял за прилавком и сам делал многочисленные фалафель, шаурбургеры и люля-кебаб.

Молодой человек подошёл к магазинчику, осторожно обходя застывших, словно манекены, людей. Потом он вынул из рюкзака бинокль и посмотрел во все стороны, особенно задерживаясь взглядом на столбах. Дважды он отбегал куда-то, смотрел со стороны на этот магазинчик и куском мела делал какие-то мелкие пометки на асфальте и на самом киоске.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});