Ускоряющийся - Михаил Рашевский

Он думал было оставленную у ноги сумку передвинуть назад, и когда Вика за ней потянется, проскользнуть в квартиру. Он даже снял обувь и на цыпочках подходил к девушке, как вдруг услышал грозный рокочущий гул. Звук исходил от девушки. Вернее, от того, кто был за девушкой, у её ног. От кота. Это для него Вика, получается, покупала в зоомагазине консервы, а сейчас присела погладить домашнего любимца.

Кот, однако, совсем не млел от поглаживаний за ушком. Выгнув тельце дугой и распушив хвост, он выл, глядя… прямо на Диму. Айтишник так и застыл. Он не поверил, что такое возможно, проверился, ускорился ещё, сместился, но кот умудрялся следить за ним взглядом! Он смотрел широко раскрытыми глазами прямо на Диму — и выл. Айтишник и раньше слышал, что коты живут одновременно как минимум в двух мирах: реальном и потустороннем, и потому видят призраков и чуют саму Смерть. Но что они могут, по крайней мере, ускоряться взглядом — об этом не слышал.

Диме стало страшно. А вдруг кот увидел старушку с косой? Или за его спиной притаился призрак? Он лихорадочно обернулся. Никого. Вика уже начала проявлять беспокойство, её руки медленно протягивались к коту, а тело начало поворачиваться, чтобы посмотреть, что вызвало такой страх и неприятие любимого кота.

На этом Дима решил поставить точку и дальше не продолжать «знакомство». Сконфузившись, всё так же на цыпочках, он поспешил вниз. И лишь на три пролёта ниже вернулся в «нормальный» мир. Гул тут же превратился в вой, потом шипение, к нему добавились причитания девушки, шуршание, щёлканье закрывшегося замка.

«Да. Неудобно вышло, — поёжился Дима. — Это что получается, все коты меня видят? Как-то не замечал раньше. Надо проверить. А то выдадут ещё ненароком».

Проверил тут же, не отходя далеко от дома. На крышке канализационного люка сидел кот. Сидел, жмурился на солнце. Но как только Дима ускорился и подошёл поближе, кот заволновался, взглянул безошибочно на приближающегося человека, прижал уши — и тоже зашипел! Дима поэкспериментировал, смещаясь в стороны. Кот, пусть и с запозданием, но следил за ним взглядом. Почему так? Так и осталось загадкой. Подпустив человека на пять метров, кот не выдержал — и сиганул в окошко подвала.

Собаки, кстати, его совсем не видели. Тут же, недалеко вразвалочку ходили два откормленных двортерьера. Ну вот они как-то не спешили замечать Диму. Не лаяли, не выискивали его взглядом. Реагировали только на прикосновение. Чёрт его знает, почему так. Хотя, вот недавно Диме почудилось, что он заметил большущую овчарку, неспешно перебегающую дорогу в паре кварталов от него. Не придал бы этому значение, если бы не был в тот момент ускоренным в двадцать раз. Может, и почудилось. Скорее всего.

Кстати, может, те несколько раз, когда он видел беспричинный, казалось, страх котов перед совершенно пустым — на его взгляд — пространством, это была реакция усатых-полосатых на… таких, как он?

Эта мысль ошарашила Диму, он даже застыл на месте на несколько мгновений. Таких, как он. А вдруг таких — много? То, что они друг друга не замечают, это ни о чём не говорит. Земля — большая, а для ускоренных он не ловил ещё станций, хотя и пытался. Не видел в интернете сайтов, хотя искал. Да и потом. Ну, заведёшь такой сайт, предложишь ускоренных пересечься… никто не придёт. Нет дурных. А на сайте всякое отребье зарегистрируется и будет флудить. Но всё равно, а вдруг такие, как он, существуют?!

* * *

— Сэр, а не пора ли вам подумать о том, как вновь спасти мир? — начал он сам с собой диалог. Теперь он часто вот так заводил шутливый разговор. Да просто затем, чтобы не сбрендить в одиночестве! Всё чаще и чаще он убегал из реальности в ускоренный мир, понимая, что последний превратился для него в своего рода наркотик. В зазеркалье, куда попала Алиса. Мир, наполненный гулом, шумом, манекенами и «медленнотой», как стал обзывать Дима всё окружающее. Но и здесь он не мог и не хотел сидеть вечно. Без людей он чокался, он чувствовал себя очень одиноким, хотя иногда сбегал именно ради того, чтобы побыть одному. В нормальном мире всё ещё не было тех, с кем бы он мог поделиться своим секретом, не было любимой — и это его угнетало.

— Да я бы не прочь, милорд, если бы этот мир хотел, чтобы его спасли, — вахты Суперпупса, так он называл себя всё чаще, начинались аккурат после основной работы. Вместо того, чтобы идти домой, Дима пригонял на себе рюкзак, застёгивался на все пуговицы (почему-то после ускорения ему становилось холодновато, как будто вылетала из него масса энергии — и ему срочно нужно было её восполнить), отзванивался маме, что, мол, пошёл на качалку, или в клуб любителей изящной словесности (он и сам не знал, что там могли бы делать), или на выставку, или вот срочно нужно съездить туда-то… В общем, успокаивал родных на несколько часов — и эти несколько часов, как правило, до сильного потемнения, патрулировал улицы. Когда на город опускалась темнота, он выходил на дорогу и по ней спешил на метро. По тротуарам старался не ходить. А то после его дефиле или взорвётся газетами лоток печати, или зацепит кого случайно. Тут «Извините» не отделаешься. Одного парня после его невольного толчка в плечо развернуло на триста шестьдесят градусов и кинуло через ограду на дерево. Хорошо, не сломал ему ничего, но, видать, синячище оставил знатный. А скольких он просто не заметил, как сшиб? А скольких ударной волной расшвырял? Однажды подошёл так к пешеходному переходу и остановился. Забыл, что не нужно ждать зелёного, что теперь для него светофоры не существуют. А стоящая перед ним толпучка людей, получившая мощный ветровой удар, синхронно качнулась вперёд и едва не угодила под колёса грузовика.

— В чём же дело, сэр, ужель в сим убогом и тёмном мире спасать некого? — о да, вечный вопрос. Дима шёл по улицам и внимательно смотрел по сторонам. Он осматривал все переулки и подворотни, заглядывал туда, куда ни в жизнь бы не сунулся, будь он «нормальным». Да и сейчас не сунется, когда «нормальный». Он видел грязь и мерзость. Видел, как испражняются и совокупляются. Но ни разу не попадалось ему изнасилований. Он видел кучки гопников, но те почему-то и не думали приставать к прохожим, а просто пили пиво и щёлкали семечки, сидя на корточках. Словно чувствовали, что он где-то рядом и вели себя… эээ… пристойно, что ли. А сам нарываться на неприятности Дима не хотел: трусил. Драться-то он совсем не умел. Да и наезжать тоже. Разве что в Интернете, бывало, поцапается с кем-то, дойдя до канонических «Да я тебя по ай-пи вычислю!», но и только. Бывало, кстати, и вычислял. Однажды его «собеседник» по ссоре сидел в том же офис центре, только этажом ниже. И что, Дима пошёл разбираться? Нет. Он побоялся, что его тоже вычислят — и быстренько убежал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});