Ваш покорный слуга кот - Нацумэ Сосэки

– Возможно, конечно, он и поэт, но человек, должно быть, весьма странный, — сказал хозяин.

А Мэйтэй расправился с Сосэки-куном очень просто, назвал дураком, да и только. Тофу-кун никак не мог угомониться:

– Правда, мы не чета Сосэки, но я просил бы вас относиться к моим стихам так же, как и к его. Прошу обратить внимание на «в этом горьком мире» и «насладился лобзаньем», я много потрудился над ними.

– Следы ваших упорных трудов заметны.

– Интересно противопоставление сладкого и горького, это в стиле приправ и специй. Здесь выражено самобытное мастерство Тофу-куна, я преклоняюсь перед ним, — восхищался Мэйтэй, посмеиваясь над честным человеком.

Хозяин неожиданно ушел в кабинет и вскоре вернулся оттуда с исписанным листком и, будучи в здравом рассудке, произнес:

– Мы имели удовольствие ознакомиться с творчеством Тофу-куна, а теперь я вас прошу высказать свое мнение о небольшом рассказе, который я вам сейчас прочту.

– Если это эпитафия Тэннэн Кодзи, то мы уже утроили свое внимание.

– Будь добр, помолчи. Тофу-сан, я сам далеко не в восторге от этой вещицы, послушайте хотя бы ради потехи.

– С огромным удовольствием!

– Кангэцу-кун, ты тоже заодно послушай.

– Можно послушать и не заодно. Не слишком длинно, надеюсь.

– Около шестидесяти знаков.

И Кусями-сэнсэй приступил к чтению собственного шедевра. «Дух Ямато! — воскликнул японец и закашлялся, словно чахоточный».

– Ошеломляющее начало! — похвалил Кангэцу-кун.

– «Дух Ямато! — кричит газетчик. — Дух Ямато! — кричит карманщик. — Дух Ямато одним прыжком перемахнул через море. В Англии читают лекции о духе Ямато! В Германии ставят пьесы

о духе Ямато».

– Да, это почище «Дитя Природы» будет, — многозначительно произнес Мэйтэй.

– «Адмирал Того обладает духом Ямато. И рыботорговец Гин-сан обладает духом Ямато. И аферист, и шулер, и убийца обладают духом Ямато».

– Сэнсэй, добавьте, пожалуйста, что Кангэцу тоже обладает.

– «Спросили: „Что есть дух Ямато“. Ответили: „Дух Ямато есть дух Ямато“, — и прошли, а через пять-шесть кэнов[139] внушительно прокашлялись».

– Великолепная фраза. У тебя литературный талант. Дальше.

– «Дух Ямато треугольный? Дух Ямато квадратный? Дух Ямато, как указано в названии, дух. А раз он дух — вечно колышется».

– Сэнсэй, все это очень интересно, но вам не кажется, что слишком часто повторяются слова «дух Ямато»? — заметил Тофу-кун.

– Согласен, — вставил Мэйтэй.

– «Все о нем говорят, но никто его не видел. Все о нем слышали, но никто не встречал. Возможно, дух Ямато одной породы с тэнгу».

Хозяин одним духом выпалил заключительную фразу и умолк.

Но шедевр оказался слишком коротким; слушатели не успели уловить основную его идею и ждали продолжения. Но сколько они ни ждали, хозяин не издал больше ни единого звука, и в конце концов Кангэцу-кун спросил:

– Это все?

– Гм, — коротко ответил хозяин. Ответ был весьма выразительным.

Как ни странно, этот шедевр не вызвал у Мэйтэя потока обычной болтовни. Мэйтэй лишь промолвил:

– Ты бы тоже собрал свои произведения в одну книгу, а потом посвятил бы ее кому-нибудь.

Хозяин согласился:

– Хочешь, тебе посвящу?

– Нет, благодарю покорно, — ответил Мэйтэй и молча принялся стричь ногти ножницами, которыми только что хвастался перед хозяйкой.

Кангэцу-кун спросил у Тофу:

– Ты что, знаком с барышней Канэда?

– Этой весной я пригласил ее на собрание нашего кружка, после чего мы подружились и теперь все время поддерживаем знакомство. При встрече с ней меня охватывает какое-то своеобразное чувство, под воздействием которого я с легкостью и удовольствием пишу стихи и песни. Вся любовная лирика в этом сборнике — а ее здесь много — обязана вдохновению, которое я черпаю из дружбы с прекрасным полом. Поэтому я должен от всей души поблагодарить эту девушку и, пользуясь случаем, решил посвятить ей этот сборник. Известно, что с древних времен не было поэта, который написал бы прекрасные стихи, не будучи связанным узами дружбы с женщиной.

– Да что ты, — ответил Кангэцу-кун, в его глазах заискрилась лукавая усмешка. И собранию пустомель бывает конец; огонь беседы постепенно угасал. Да и я не обязан целыми днями слушать их монотонную болтовню, поэтому я извинился и пошел во двор ловить богомолов. Солнце клонилось к западу, его лучи пробивались сквозь густую листву павлоний и ложились на землю яркими бликами, а на стволах самозабвенно стрекотали цикады. Возможно, к вечеру соберется дождь.

Глава VII

С недавнего времени я стал заниматься спортом. Людям, которые посмеются надо мной и скажут, что коту не пристало заниматься спортом, я напомню: «А давно ли вы сами понятия не имели о том, что такое спорт, и считали, что высшее призвание в жизни — есть и спать?» Таким людям следовало бы помнить, что в свое время они видели идеал в блаженном ничегонеделанье и проводили дни на манер важных господ, сидели сложа руки, боясь оторвать зад от дзабутона. Сейчас они осыпают друг друга разными дурацкими требованиями: занимайтесь спортом, пейте молоко, обливайтесь холодной водой, купайтесь в море, летом выезжайте в горы и глотайте там туман. Но все эти увлечения можно рассматривать как модную болезнь, завезенную в нашу благословенную страну с Запада, как род чумы, чахотки, неврастении. Впрочем, я родился лишь в прошлом году. Сейчас мне всего год, и пока еще я не знаю случая, чтобы кто-либо из людей заболел одной из этих болезней. Несомненно, подобные случаи должны то и дело происходить в этом бренном мире, но ведь можно сказать, что одному году жизни кошки соответствуют десять лет жизни человека. Продолжительность кошачьей жизни вдвое, а то и втрое короче человеческой, но кошачьей особи и такого короткого срока достаточно для полного развития. Было бы большой ошибкой измерять возраст человека и кошки одной и той же меркой. Взять хотя бы меня. Мне едва исполнился год, но я, как вы, вероятно, уже заметили, обладаю известным опытом и знаниями. Теперь возьмем младшую дочь моего хозяина. Говорят, ей исполнилось уже три года, но, боже, как она тупа! Только и умеет что реветь, мочиться в постели и сосать соску. Это совершенно слабоумное существо, ее даже нельзя сравнивать со мной. Ведь я постоянно размышляю о бренности земного мира. И не следует удивляться тому, что в моем крошечном кошачьем мозгу уложилась вся история возникновения спорта, морских купаний и поездок на воды. Единственные существа на свете, способные усомниться в моих возможностях, — это так называемые люди — болваны, у которых не хватает пары передних ног. Люди испокон веков были болванами. Вот почему они только теперь принялись рекламировать занятия спортом и расхваливать пользу морских купаний, воображая при этом, что они сделали великое открытие. А я отлично знал все это еще до рождения. Возьмем, к примеру, вопрос: почему морская вода действует как лекарство? На этот вопрос вам ответит любой дурак, побывавший на взморье. Не знаю, сколько обитает рыб в обширных морских просторах, но я знаю точно, что не было еще случая, чтобы рыба заболела и обратилась к врачу. Все они пребывают в добром здоровье. Если рыбы заболевают, их тело выходит из повиновения. Мертвые рыбы непременно всплывают на поверхность животом вверх. Вот почему об ушедшей в иной мир рыбе говорят, что она поднялась, в то время как умершую птицу называют павшей, а издохшего человека — почившим. Вот попробуйте спросить какого-нибудь путешественника, которому доводилось пересекать Индийский океан: «Слушай, приятель, тебе не приходилось видеть место, где умирают рыбы?» И он вам обязательно скажет «нет». Иного ответа и быть не может. Сколько бы вы ни бороздили океаны вдоль и поперек, вы не увидите рыбы, которая испустила бы дух… Собственно, даже не дух. Поскольку речь идет о рыбах, следует сказать «испустила соленую воду». Итак, вы не увидите ни одной рыбы, которая испустила соленую воду. Если учесть, что люди во все времена шарили по необъятным океанским просторам и еще ни разу не встретили поднявшейся рыбы, хотя сожгли для этого в топках судов тонны угля, то приходится сделать вывод, что рыбы являются весьма здоровыми существами. Возникает вопрос: почему рыбы такие здоровые существа? Людям это, конечно, невдомек; на то они и люди, хотя все объясняется просто: рыбы здоровы потому, что все время пьют морскую воду и постоянно принимают морские ванны. Польза морских купаний для рыб бесспорна. А если она бесспорна для рыб, то для людей и подавно. В 1750 году доктор Ричард Рассел на весь свет раструбил, что морские купания в Брайтоне мигом исцеляют от всех болезней. Над этим запоздалым открытием можно только посмеяться. Пройдет некоторое время, и мы, кошки, тоже будем ездить на курорты, — например, в Камакура. Сейчас это пока невозможно. Всему свое время. Подобно тому как до Реставрации японцы не имели возможности вкусить от пользы морских купаний, так и кошкам нашего времени обстоятельства не позволяют пока кинуться нагишом в морские волны. Поспешишь — людей насмешишь. Однако это не единственная причина. Мы не можем позволить себе морские купания до тех пор, пока не вернутся благополучно к своим домашним очагам все кошки, утопленные в Цукидзи. До тех пор пока процесс эволюции не выработает в нас, кошках, умение сопротивляться бушующим волнам — иными словами, до тех пор пока вместо «кошка издохла» не станут повсеместно говорить «кошка преставилась», — будет очень трудно ввести в наш обиход морские купания.