Циклон с востока - Александр Александрович Тамоников

советско-японском фронте. Перейду сразу к последним событиям, по факту которых вам и придется начинать работу с нами. Если коротко, то сейчас весь оперативный состав Дальневосточного управления НКВД задействован на противодиверсионных мероприятиях. Ведомственные части охраны Наркомата путей сообщения и военных заводов усилены подразделениями бойцов из войск НКВД. Активно привлекаем милицию. Руководителям территориальных отделов разосланы циркуляры и ориентировки. Это, так сказать, общее направление работы на опережение. Мы пока не знаем, как будет действовать враг и будет ли он действовать в ближайшее время. Мы здесь считаем, что будет. Японцы активизировались, есть сведения, что руководство Квантунской группировки считает необходимым расширять и активизировать в наших тылах разведывательно-диверсионную работу.

— Но пока тишина? — спросил Шелестов.

— Не совсем, Максим Андреевич, — полковник качнул головой. — Но вы успели как раз к началу развития событий. Удивляюсь я комиссару Платову. Как он в Москве видит и чувствует ситуацию. Как будто сам у нас здесь годами работал, держал руку на пульсе. Так вот, охотники в тайге в предгорьях Сихотэ-Алиня нашли тело человека. Одет в летный меховой комбинезон и летный шлем. Он приполз из тайги и умер буквально на пороге охотничьей хижины в лесу. Умер, как нам предварительно сказали медики, от переохлаждения и большой потери крови. У него открытые переломы обеих ног и, видимо, обморожения. Охотники сообщили в милицию. Участковый собрал местных охотников и организовал прочесывание местности для поиска, возможно, других людей, товарищей этого погибшего. Но они нашли в нескольких километрах от зимовья лишь повисший на дереве парашют.

Тело лежало в холодном гараже управления НКВД. Зрелище было, конечно, не для слабонервных. Мертвец лежал на спине, руки его были приподняты перед грудью, штанов не было, голени окровавлены, в двух местах белели кости, пробившие кожу. Одежда лежала здесь же на столе.

— Силен, — покачал Коган головой, глядя на труп. — Несколько километров проползти зимой с переломанными ногами. Только наши так могут. Ясно, что это не японец.

— Глубокая мысль, — усмехнулся Крапивин. — Однако без японцев тут не обошлось. Это не наш летчик. Очевидным все стало, когда стали осматривать одежду. И комбинезон японский, и меховые сапоги, и шлем. Больше вам скажу, товарищи, у него даже нижнее белье японское.

— Значит, не случайный человек, — кивнул Шелестов. — Не просто так приехал к ним на аэродром, не просто так посадили его в самолет и сбросили на нашей территории. Значит, жил на какой-то японской базе, готовился к переброске. И готовился основательно. Был на полном обеспечении. Парашют, видимо, тоже японский?

— Разумеется, — ответил Крапивин, подходя к брошенному у стены парашюту. — Вот это и примечательно, что готовившие этого человека для заброски на нашу территорию не стеснялись подтвердить, что это происходило в Японии. Не скрывали его принадлежности. Я бы даже предположил, что сделано это было умышленно. Ведь гитлеровцы, когда забрасывают диверсантов в тыл Красной армии, пытаются максимально обеспечить его всем советским, настоящим, вплоть до сигарет, спичек, бритвенных принадлежностей. Их перед заброской в разведшколах стригут и то русские парикмахеры. А тут такая демонстрация всего японского.

— Покажите на карте, где найден человек и где находится место приземления, — попросил Буторин.

Вернувшись в кабинет Крапивина, оперативники собрались возле стола полковника. Тот, порывшись в сейфе, достал крупномасштабную карту и расстелил ее. Взяв карандаш, он стал водить им по карте.

— Вот Хабаровск. Это железная дорога на Иркутск. Вот здесь его нашли охотники. Тут их старое, еще довоенное зимовье. Парашют на дереве милиция нашла вот тут. Как видите, расстояние немаленькое, но раненый сумел проползти его. Предполагая, что зимовье может быть указано на японских картах и может оказаться местом сбора группы диверсантов после их приземления, я распорядился устроить там засаду. Командир подразделения НКВД регулярно выходит на связь по рации, но пока тишина. Незваных гостей не было.

— Они осторожны, — сказал Сосновский. — Вероятно, они поняли, что их товарища отнесло ветром далеко от места предполагаемого приземления. Может, даже предприняли попытки его розыска. Не исключено, что они уже знают о его гибели и о том, что его нашли местные. Они не придут, они постараются поскорее покинуть этот район. Если они вообще существуют.

— Вы полагаете, что этого человека сбросили одного? — Крапивин уставился на Сосновского.

— Почему бы и нет? В большой группе не было необходимости, если он всего лишь «курьер», который вез новые инструкции для резидентуры, может быть, деньги, документы, запасные батареи для рации. Мало ли…

— Но при нем ничего не нашли.

— Возможно, есть и второй парашют, и десантный контейнер, — пожал плечами Сосновский. А может быть, и нет. А этот человек — хорошо подготовленный агент, который шел к месту встречи. Бывает, что летчики ошибаются, погода подводит. Вот и приземлился далеко от места, где его ждали сообщники. А тут еще несчастье с ногами. Думаю, что вам просто повезло.

— Повезло. Несомненно. Мы могли вообще о нем не узнать, — согласился полковник. — Но я все равно распорядился отправить поисковые группы с местными проводниками на розыск возможных диверсантов. Если это все же была группа.

— Давайте поступим с вами следующим образом, — сказал Шелестов. — Мы с Борисом Михайловичем останемся в управлении и подумаем с вашими специалистами, какие наши действия сейчас важнее всего, оценим ситуацию. А Виктор с Михаилом вместе с вашими бойцами прочешут тайгу в местах вероятного приземления парашютистов. Мы можем запросить у метеорологов сводку о направлении и силе ветра в тот день?

…Буторин и Сосновский выехали на разных машинах в сопровождении автоматчиков из полка НКВД. Каждой группе прикрепили местного опытного охотника-промысловика. Снега в январе в Забайкалье выпадает очень мало, поэтому обе группы пошли без лыж. У дальнего распадка машины остановились. Буторин высунулся из кабины и помахал Сосновскому рукой.

— Миша, не лезь на рожон!

Сосновский махнул рукой и что-то крикнул, но Виктор его не расслышал. Приказав водителю двигаться, он попросил невысокого щуплого охотника, втиснувшегося в тесную кабину вместе с ним:

— Давайте слишком близко не будем подъезжать к тому району, где могли высадиться диверсанты.

— Думаешь, что они еще там, начальник? — усмехнулся охотник. — Нету их там. В тайге в такое время человеку не выжить без крыши над головой, без печки. В тайге зимой чуть ноги промочишь, и все: от внутреннего озноба не спастись, скрутит он тебя так, что зуб на зуб попадать не будет, и насмерть замерзнешь.

— Знаю, что они не будут сидеть там, где приземлились, — проворчал Буторин. — Да только они могли не все с собой забрать, когда приземлились. Могли что-то оставить в тайге, а потом вернуться за вещами. Я бы на