Homo Insignis - Павел Грачёв

не вселял надежд. Из выменянного у игроков ещё был щит, палица и посох.

Не густо. Даже его самодельные копья на этом фоне выглядели довольно уверенно.

Это было новое. У старого прочности осталось 1, зато воздействие было 10 %. Вообще копья получались хоть и одинаковыми с виду, но немного разными по весу, прочности и воздействию.

— Ну теперь то ясно, почему они так часто ломались, особенно в бою.

Солнце пошло к закату, кролик так и не появился, отродья тоже решили не беспокоить отшельника. Поэтому дожевав вчерашний обед и заточив аж 5 новых палок Карх успокоился. А точнее устал, очень устал. Шкала выносливости упала в ноль и восстанавливаться быстро как в бою не торопилась.

Последняя мысль перед сном была: «Жаль некому встать на дежурство».

Глава 3. Один шаг

Проснувшись раньше обычного гоблин быстро понял, что не так. Странные звуки доносились снаружи. Стараясь не шуметь, он выполз из норы в шалаш, и из своего деревянного прикрытия увидел вчерашнего врага. «Отродье 7 ур» разбросало остатки костра и что-то в них доедало — видимо кости.

Не успел он придумать как быстро и незаметно приготовить к бою лук, а монстр уже уставился прямо на него. Тигр обычно так же чувствовал противника, а вот на игроков скрытно напасть было в разы легче. Карх подхватил щит, одно из кольев и встал, выбирая место для боя поудобней.

Гоблин-отшельник не стал изобретать новую тактику — просто поправил то, что уже испытано. Не подставляясь под плевки заманить врага в ловушку. От укусов прекрасно спасал щит. Единственное, что подвело Карха, это его оружие, сломавшееся в самом конце. К счастью за новым копьём бежать не пришлось, пара ударов обломком палки, и враг повержен.

Такое иногда случалось и раньше, поэтому неожиданностью не стало. На этот случай у жилища и в разных концах его локации всегда был заготовлен запас.

Как и прошлый раз итогом боя стала единица опыта, штраф и всё. Добычу собрать не удалось — тело очень быстро начало разлагаться.

Чтобы не добивать врага огрызком в следующий раз, а интуиция подсказывала, что он точно будет, Карх занялся своим арсеналом. Во-первых, сразу три копья он положил в небольшой подсумок (хоть для чего-то сгодился драный мешок) и закинул за спину. Дубину приладил верёвочной петлёй на пояс. Если бы была обувь, то охотничий нож отправился бы за сапог, а так решил его не брать.

Так же ему в голову пришла идея, как можно ещё использовать его грозные, но непрочные самодельные копья. Старое, с прочностью один, он потренировался метать в трухлявый пень. Заточенная палка неплохо поразила цель, но сломалась. Опять слишком расточительно.

В целом, он остался доволен полученным результатом. Быстро проверив силки Карх обматерил ушастую недоделанную наживку и занялся увеличением боезапаса.

За этим делом его и застал очередной пришелец из болот. Точнее отшельник сам его заметил. Тварь снова неуклюже подкрадывалась, стараясь слиться с поверхностью. Подхватив лежавшее рядом оружие, гоблин обнаружил, что выносливость, наполовину потраченная из-за крафта, не спешит восстанавливаться. Быстро открыв характеристики он перечитал, что пишут про восстановление: «0,99 ед. в минуту. В бою 116 ед. в минуту.». И как по заказу появилась справка о том, что показатели здоровья, маны и выносливости не могут восстановиться в бою сверх того количества, что были до его начала.

— А вот это нехорошо. Придётся экономить силы, особо не поманеврируешь.

Отступая к ямам с кольями ему пришлось аж два раза принять на щит плевок. Бросив своё копьё в ответ, он не знал радоваться или грустить. Система расщедрилась на «8» урона. Когда он просто колол тварь такой большой проходил весьма редко. Обычная его атака наносила «6», плюс-минус два. Развивая успех Карх отбросил изначальный план работать вторым номером, и сам пошёл в наступление.

Привыкнув к тактике отродья он даже не стал заманивать его в яму и поплатился за свою беспечность. «Получен урон 8.». Одновременно с сообщением левую ногу обожгла боль. Пока гоблин кружил с одной тварью в спину ему тихо подкралась (вполне умело) вторая.

Схватив добычу монстр и не думал её отпускать, лишая своего врага подвижности. Чем тут же воспользовался первый, навалившись всем телом на щит, и попытался достать голову.

Длинное оружие стало неудобным. Ткнув наугад за спину Карх постарался вогнать его в тело твари и отпустил, выхватывая из-за пояса палицу. Отбиваться короткой дубинкой от зубастой пасти, норовившей впиться в лицо, стало проще, но каждую секунду он получал урон, сам же наносил едва ли «3» иногда «4» единицы. Началась гонка на истощение. Наконец отродье издохло, но выносливость кончилась одновременно с первым врагом. А заодно и сломалось оружия прямо в руке.

Отбросив ставшие невероятно тяжёлыми щит и палицу, он попытался надавить на торчащее из врага древко двумя руками и своим весом. Однако почувствовав, что добыча что-то замышляет отродье разжало челюсти и отступило.

Сил удержать его в руках не хватило; гоблин едва сам не повалился на землю. Тяжело дыша и хромая (жизней осталось 22) Карх достал запасное копьё. Сейчас оно казалось не деревянным, а каменным. Тяжёлое, но это не повод сдаваться. Ты не проиграл, пока можешь сражаться. Его с головой накрыли воспоминания о тех временах, когда он только-только отвоёвывал своё право на жизнь.

Десятки тысяч боёв сделали из маленького гоблина матёрого рубаку. Поначалу он лишь проигрывал. Умирал часто: быстро или медленно, в муках или без, он испытывал разные чувства, но никогда не поддавался панике и не опускал рук. И если вы думаете, что возможность воскреснуть притупляет инстинкт самосохранения, то глубоко ошибаетесь. Ничто не вызывает такого желания жить как второй шанс. В этот раз я всё исправлю, всё смогу и ни за что не проиграю! Но старый противник уже ушёл, а новый ещё злее, мощнее и сильнее предыдущего. И вот ты снова переломанный весь в крови и грязи пытаешься подняться даже не из последних сил, а в долг — за счёт будущего перерождения. Но тьма накрывает тебя и начинается самое страшное. После смерти нет ни боли, ни стыда, ни тоски, ни одиночества, ни жалкого бессмысленного существования. В ожидание новой жизни есть лишь бесконечное сожаление о том, что не всё сделал для спасения, ведь ты мог,