Гномья летопись, или Быль об Олвине - Lars Gert

наибольшее количество полезных семечек, а оранжевая отличается медовой сладостью. В кашу добавляют растёртые семена мака, льна, сушёные богдары (виноград) и много мёда. Подают блюдо в горшочках, также сделанных из тыквы-горлянки. Летом гномы ищут поблизости от своего жилица фруктусы, которые напоминают гибриды привычных нам яблок со сливами, персиков с грушей, а также собирают кислую алычу, и сушат, нанизывая как бусы на нитки и развешивая на солнце.

Гномы же придумали и все колбасные изделия (включая сосиски из рыбы, которую привозили им морские эльфы). Но эльфы мяса не ели (за исключением тех, что жили у моря — но и те питались лишь рыбой), а потому не могли оценить стараний своих друзей на этом поприще. Гномы же пошли по другому пути, и ходили на кабана, оленя и диких баранов — однако же, охотились они не ради забавы, но ради пропитания, живота своего; мясо делало и без того сильных гномов ещё сильнее, и некоторым из эльфов это не очень понравилось, но они были заверены гномами, что повода для беспокойства нет и не будет. И наращивали гномы мышечную массу, и участвовали в состязаниях, а именно в вольной борьбе, кулачных боях да армрестлинге. Шум, гам и тарарам царили на тех мероприятиях; и подавалось на столы мясо вяленое и мясо жареное, мясо варёное и мясо тушёное; и пиво лилось рекой. Эльфы же считали всё это дикостью, дурачеством и подобные вещи благополучно пропускали, предпочитая иной досуг для себя, а именно чтение и пение, а также кройку, шитьё, вязание.

Когда эльфы гостили у гномов, те познакомили их с газированной водой из горных и подземных источников. Как раз это была гномья свадьба; добрый и светлый праздник, и королевой всех напитков там была райская медовуха.

— Восхитительно! — Заявил Мейленггр, один из равнинных эльфов, выпивая третью кружку ледяной газировки. — И освежает, и жажду утоляет; пожалуй, мы включим это в свой рацион.

— Ещё бы! — Хитро улыбались гномы. — Всё-таки зря вы, эльфы, отказываетесь от мяса — авось, вам и оно приглянулось бы?

Соблазн был слишком велик, и морские эльфы, которые уже имели представление о животной пище, не сдержались и таки попробовали тушку дикой козы, которую Нейн после охоты собственноручно и целиком запёк на вертеле.

— Фи! — Скривились несчастные эльфы, уже пожалев, что вкусили это. Но, как следует распробовав, дали гномам важный совет: впредь поливать печёное мясо вином и посыпать травами — а именно такими специями, как петросиловая трава, огуречная трава, тимьян и базилик.

— Всё вкусней будет! — Говорили эльфы, а Мейленггр поднял вверх большой палец своей левой руки.

— Но где мы возьмём вино?! — Развели руками гномы.

— Из наших виноградников. — Предложили равнинные эльфы. — У нас же имеются и кое-какие из трав — а те, что не сыщутся, найдутся у наших лесных братьев.

На том и порешили.

Когда гномы гостили у эльфов, те поили их эльфийским смузи, рецепт которого отличался в зависимости от сезона, но наиболее частым ингредиентом смузи являлся сладкий кабачок. Из фруктов на стол подавались ароматы, зелёные яблоки, ягоды смородины. Сами же эльфы питались мёдом, росой и цветочной пыльцой, а также дорожным эльфийским хлебом, завёрнутым в широкие листья, который они называли лембас. Эта выпечка хорошо утоляла голод и хранилась достаточно длительное время. Точный секрет эльфы хранили в тайне, но было ясно, что, помимо муки, эльфы добавляют туда корицу и имбирь. Лесные же эльфы угощали гномов съедобными цветами — они специально выращивали в своих садах настурции, срывали их бутоны и мариновали, как зелёные огурцы. Вкус у них был свежий, островатый и с ароматом каперсов. Из лепестков же настурций эльфы делали леденцы для своих детей.

Некоторая изначальная сварливость, угрюмость гномов не мешали им по-доброму, без злого умысла шутить над эльфами, когда те по дружбе оказывались когда-либо у них в гостях: так, эльфы часто были сбиты с толку, когда видели одинаковые штреки (либо отсутствие табличек над входом в туннель), и не знали, куда именно им следовать; любили гномы путать эльфов. Но был это здоровый юмор, лишённый дурных начал, и гномы, весело хихикая из-за угла, уже через минуту были тут как тут, не давая эльфам чересчур углубиться, заблудиться.

Также, ребятишки гномов потешались, кидая камешки на головы неосторожных путников (либо вывешивая полное воды ведро над дверью так, чтобы при открытии двери оно облило эльфа с ног до головы) — с тех пор эльфы стали ещё более зоркими и остроухими. Нейн журил за это детей, и даже наказывал, но за всеми не мог уследить даже он, и только разводил руками. Но для детей то всё была игра, забава, развлечение — им незачем было почём зря эльфов обижать; привлечь к себе внимание имели они цель, и просто интересен был им тот народ, что приходил к предгорьям из-за морей, лесов и равнинных земель.

И ходил-бродил однажды Нейн вокруг горы, и народ его; и завидели они в вышине небесной каких-то летающих тварей — и то были драконы, извергающие пламя. И поняли гномы, что высекли они огонь, может, и первыми — но отнюдь не первыми они стали его применять, ибо драконы были ровесниками этого мира; одними из первых существ являлись драконы, и огненные потоки из их пасти были древнее того пламени, что сотворил Зайн.

Но драконы, что летали в небе, были миролюбивы, и пользовались своим жаром лишь зимой, дабы растопить снег, да найти под ним хоть что-то съестное. Им стало чрезвычайно интересно: кто же это там, внизу, у их владений, и что им нужно? Да ещё и огоньки на палках у них в руках!

Зайн, который придумал также и факелы, поднялся повыше, не обращая ровным счётом никакого внимания на крылатых летяг, и крикнул оттуда своим:

— Глядите! В горе то ли нора, то ли небольшая пещера! Она никуда не ведёт, ибо тут же сразу и тупик. Зато тут хорошо укрытые мхом и опавшей по осени листвой огромные, вытянутые штуковины белого цвета… Они лишены углов, и в одном из них я слышу какой-то шум.

Нейн и его гномы дали Зайну знак спускаться обратно, но тот их не услышал и не увидел, ибо ветер отнёс призыв Нейна в сторону.

Двое же из драконов, едва завидев чужака возле своего жилища, отделились от своей стаи и поспешили туда, застлав своими тенями полнеба — оттого и не увидел Зайн своих сородичей. Он подумал уже, что наступила ночь средь бела дня, но повернулся и увидел двух