Воспоминания о России. Страницы жизни морганатической супруги Павла Александровича. 1916—1919 - Ольга Валериановна Палей

class="p1">– Говорят, что это были Феликс Юсупов, Пуришкевич и… Дмитрий.

Великий князь так побледнел, что я решила, что он лишится чувств.

– Это невозможно! Я хочу вернуться в поезд, увидеть Дмитрия и поговорить с ним. Мне, своему отцу, он скажет все.

Мне стоило огромного труда убедить его отдохнуть, привести себя в порядок и переговорить с великим князем Дмитрием по телефону или же вызвать его в Царское Село. Едва войдя в дом, он позвал своего сына к аппарату и сказал, чтобы тот немедленно приехал. Дмитрий ответил, что по приказу императрицы генерал Максимович[17] посадил его под домашний арест в его собственном дворце и что он просит отца приехать к нему в Петербург[18].

В этот момент я узнала, что тело Распутина найдено в проруби на Неве, возле Елагина моста, на островах, и сообщила эту новость великому князю Дмитрию, которого она, похоже, огорчила. Думаю, никогда еще телефон не работал так много, как в тот день!

Было решено, что великий князь и я завтра отправимся к Дмитрию обедать, но его отец поедет первым, чтобы поговорить с сыном тет-а-тет.

У дверей были выставлены часовые, но они пропустили великого князя, как и меня час спустя. Первыми словами великого князю Дмитрию были:

– Я знаю, что ты связан данным словом, и не задам тебе ни единого вопроса. Скажи мне только, что ты его не убивал.

– Папа, – ответил Дмитрий, – клянусь тебе могилой моей матери, что на моих руках нет крови.

Великий князь вздохнул с облегчением, потому что на сердце у него была большая тяжесть. Дмитрий был тронут до слез благородным поведением отца, который, не задавая ему ни единого вопроса, верил данному слову. Я, как и было условлено, приехала в половине первого дня, и во время обеда не было ни единого намека на драму. Однако все трое мы оставались серьезными и собранными.

Думаю, все еще помнят подробности этого ужасного дела, и мне бы хотелось говорить о нем как можно меньше. Молодой князь Феликс Юсупов заехал за Распутиным и пригласил на ужин, на котором присутствовали великий князь Дмитрий, Пуришкевич, доктор последнего[19] и офицер по фамилии Сухотин. В портвейн и пирожные положили яд, но отрава не подействовала, и Распутин остался жив. Сотрапезники поднялись на верхний этаж, и Распутин остался наедине с Юсуповым… Распутин был убит выстрелами из револьвера, его тело вывезено на автомобиле и сброшено в прорубь на Неве возле Елагина моста. Подобный акт необъясним, особенно если знаешь законы гостеприимства, широко распространенные и священные в России, но в этом конкретном акте следует видеть высокую цель, поставленную организаторами: спасти государей вопреки им самим.

Очевидно, что, вернувшись в Царское, мы не говорили ни о чем другом. Мой муж сказал мне, что, не выспрашивая у сына имен участников акта, он спросил, какая цель побудила его принять в нем участие. Дмитрий признался, что главной целью было открыть императору глаза на истинное положение вещей.

– Я надеялся, – ответил он, – что мое имя в этом деле освободит императора от трудной задачи удаления Распутина от двора; император сам не верил в божественное влияние Распутина ни на своего сына, ни на политические события; он понимал, что удалить его самостоятельно означало бы вызвать конфликт с императрицей. Я надеялся, что, избавившись от влияния Распутина, император станет на сторону тех, кто видел в старце первопричину многих бед, например назначение бездарных министров, влияние при дворе темных сил и т. д.

Затем муж поделился со мной тем ощущением, изумившим его и подтверждавшим мысли его сына. Как я уже говорила ранее, он покинул Могилев в воскресенье, около семи часов вечера. В тот день он в пять часов пил чай с государем и был поражен, не понимая причины того, выражением спокойствия и безмятежности на лице императора, который был весел и в отличном настроении, в каком не бывал уже давно. Очевидно, что императрица постоянно держала его в курсе событий, о которых он знал все, вплоть до того, что подозрения падали на Юсупова и Дмитрия. Император ни слова не сказал об этом великому князю Павлу, который позднее объяснил улыбчивость императора внутренней радостью, испытанной им от того, что он, наконец, избавился от присутствия Распутина. Слишком любя жену, чтобы идти наперекор ее желаниям, император был счастлив тем, что судьба избавила его от этого сильно тяготившего его кошмара.

Когда тело Распутина было найдено, императрица приказала доставить его в Чесменскую богадельню, на пятой версте между Петроградом и Царским, где тело было забальзамировано и помещено в часовню. Г-жа Вырубова и другие почитательницы Распутина дежурили возле тела. Императрица с дочерьми приезжала помолиться и долго плакала. Она положила на грудь Распутина икону, на обратной стороне каждая из них расписалась: Александра, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Анна (г-жа Вырубова). Позднее, после революции, когда тело Распутина было извлечено из могилы и сожжено, а пепел развеян по ветру, один американский коллекционер купил эту икону за очень большие деньги. Любопытно отметить, что этот странный и загадочный человек прошел через четыре элемента: воду, землю, огонь и ветер.

Три дня спустя, в три часа ночи, в парке Царского, возле арсенала, неподалеку от станции Александровская, состоялись похороны Распутина. Император, министр Протопопов, генерал Воейков и офицер по фамилии Мальцев несли гроб. Императрица пребывала в сильной скорби. Так закончилась драма, на которую многие смотрели как на избавление для страны, но которая стала прелюдией к величайшей трагедии.

IV

Императрица заставила императора сурово наказать виновных; однако наиболее виноватый Феликс Юсупов отделался ссылкой в одно из своих имений, тогда как великий князь Дмитрий получил приказ отправиться в Персию в сопровождении адъютанта императора графа Кутайсова, генерала Лайминга, приставленного к его особе, и своего лакея. Вплоть до самого отъезда великий князь Дмитрий находился под арестом в своем петроградском дворце, ему было запрещено принимать посетителей и выходить. В ночь с 23 декабря/5 января он уехал, и никто, даже отец, не смог его обнять и попрощаться с ним.

В императорской фамилии и в городе царило сильное возбуждение. Семья решила подать императору петицию, в которой умоляла его не проявлять суровости к Дмитрию и не ссылать его в Персию по причине его слабого здоровья.

Текст прошения составила я. Это изгнание казалось в тот момент верхом жестокости, а Богу было угодно, чтобы оно спасло драгоценную жизнь Дмитрия, ибо те, кто остался в России, пали от рук монстров-большевиков в