Гвардеец Бонапарта. Гордись, Европа: у тебя есть Россия! - Валерий Пикулев

И вот, в ту памятную ночь…

В ту ночь небо заволокли низкие тучи. Они ползли со стороны Монпелье, стыдливо прикрывая своими лохмотьями нагую красу звёздного неба и лишь изредка позволяя луне мельком осветить грешную землю.

Машину удалось укрыть в лесочке близ деревушки, невдалеке от аббатства, и теперь можно без канители пробраться до калитки вдоль стены монастырского сада. Вот сейчас надо свернуть за угол, обогнув контрфорс тыльной стены аббатства и… – Но… но, что это?

У запертой на задвижку чугунной калитки копошилась некая бесформенная масса! Показавшаяся в просвете туч луна тут же придала этой массе очертания человека, не совсем обычно, правда (для двадцать первого-то века), одетого: в плаще, в шляпе с пером… да ещё и со шпагой!

Беззвучный взрыв хохота был вовремя подавлен; и тут в сознании вновь прошелестели книжные страницы: Санкт-Петербург… Каменный Остров… – Там, помнится, при схожих обстоятельствах дело чуть было не провалилось из-за одного актёришки, возвращавшегося ночью в гостиницу навеселе… и в полном, – нашёл же когда входить в образ! – обмундировании лейб-гвардейца Семёновского полка! – Этот, видать, тоже…

И вдруг холодок продрал вдоль спины: «Он же, болван, всё испортит! Сигнализация-то не отключена!» – и решение созрело моментально!

– Помогите! – негромкий крик разодрал темноту; и тут же тень метнулась от калитки к ближнему лесочку! Этого было вполне достаточно: другая тень промелькнула вдоль стены в открытую калитку, согнувшись, прошмыгнула под тенью ограды через монастырский двор… – в подземелье аббатства!

Вот и люк… так… ну всё! – Отключено! – «Уф-ф!» – И только сейчас пришло осознание всей «прелести» происшедшего: «ну, братцы-киношники… теперь вовек вам не отмазаться!»

Тут же возникло жгучее желание проследить за горе-актёришкой, а то и пугнуть его как следует! Для этого нужно выйти во двор. Парик, накладные усики… – и вот он, участник съёмки! – Ну а небольшой шрам… – он в потёмках незаметен. Вот только бы не пересолить. Да, – иногда бывает весьма полезно интересоваться посторонними, казалось бы, мелочами! Ну и вообще… – «работа», конечно же, пройдёт успешнее, если кому-то в это время и в этом же месте приспичит снимать кино.

«А вот и проход. Ба! – Да он уже здесь, похоже, и факел запалил, – входит в образ по всем правилам!» – тут же стук каблуков по камням прохода стал нарочито более отчётлив, а зайчик фонарика так и заплясал по стенам! – «Ага! – притаился в нише и загасил свой дурацкий факел. Пройду мимо него, как ни в чём не бывало… Только бы он сам не выдал себя какой-нибудь выходкой, дуралей… Ну вот, молодец, выдержал… теперь можно и делом заняться.»

Церковь аббатства… Нартекс… Пролёт арки с декором… – Вот она, «Сила Мудрости!». Единственным, что могло здесь привлечь искушённый взгляд любителя чужих тайн, – никогда и ни при каких обстоятельствах музейные экспонаты не должны становиться (этика профессии!) объектом внимания! – единственно привлекательным был пол, набранный из небольших каменных плит квадратной формы, плотно пригнанных друг к другу. Да, придётся повозиться, ничего не поделаешь, – умели раньше строить!

Так… Ближняя к декору плита… Тщательный осмотр, зондирование швов лезвием ножа… – несомненно, под нею пустота! Плиту необходимо сдвинуть. В ушах звенит напряжённая тишина… – ни шорохов, ни шагов! – за дело! Скорее!

Сдвинуть плиту оказалось не так-то легко: пришлось обломить уголок ломиком, а потом действовать им, как рычагом… Далее всё просто, – свёрток из промасленного тряпья… жестяная банка… – Ну, вот и всё!

Длинноволосый парик… другой, третий… контактные линзы… – целый арсенал париков и контактных линз различных расцветок и оттенков! – нет, это ещё сгодится, а вот, накладной шрам, усики… – казалось бы, небольшие детальки, а сколь мужественнее становится лицо! – их в камин (это лишь во второсортных детективах орудия преступления выбрасывают в ближайший мусорный бак)! А на журнальном столике – почти не пострадавшая от ржавчины металлическая банка цилиндрической формы, из-под чая, с плотно пригнанной крышкой. На банке всё ещё различимы чьи-то витиеватые вензеля. Содержимое коробки – всего лишь один, скатанный в трубку лист плотной гербовой бумаги, исписанный выцветшими чернилами красивым разборчивым почерком, по старо-французски.

Вот и всё! – Не густо. И стоило из-за этого целый год… а сколько ещё предстоит возни в архиве?! Да и содержание послания позапрошлого века, прямо скажем… – всего несколько французских фамилий: «граф де Ла Форт», «Шарль д′Ор… русский плен» и некоторых других, с указанием чинов и должностей… с полдесятка названий русских деревень, городков и мыз, лежавших, по всей видимости, на пути отступления Великой Армии. Да набросок извилистой речушки со стрелкой, указывающей, по всей вероятности, направление течения… с тремя крестиками на берегу и большим вопросительным знаком рядом со словами: «шесть бочонков»… – Стоило ли?

Но интуиция подсказывала: из-за этого, как раз, и стоило!

2. Крутые повороты

Прошла неделя. Поздно вечером Николя, – в который уж раз! – позвонил по стационарному. Там опять никто не снял трубку. Правда, информацию, всё же, кое-какую получил: по специфическому щелчку он понял, что стационарный телефон режиссёра снабжён автоматическим определителем номера. Смартфоном режиссёр пользовался, лишь когда звонил сам, – чтобы не отвлекали.

«Так! – Не хочет со мной общаться, собака.» Орли по сотке созвонился с Полем, – та же картина: его тоже на съёмки не приглашали. Хотя, как он знал от подружки, съёмки шли своим чередом. На роли, отведённые ему и Полю, нашлись другие кандидатуры. Ну, с Полем, вроде, понятно, – вряд ли стоит иметь дело с бывшим под подозрением. А вот… – да, самолюбие это задевало неслабо!

А может, это как-то связано с его ночным визитом в аббатство? Да и вообще… – кто же был там, если не его приятель? Ведь, нос к носу же! Ну а если не Поль, то кто? – От вопросов разламывалась голова!

Через два дня, по крайней мере, на один из этих вопросов он получил-таки ответ…

– Да! – по грубой резкости голоса Николя всё понял. Он уже лишь для проформы задал вопрос относительно своего участия в съёмках…

– Нет! – Прозвучало из наушника, – Ваша кандидатура в этом фильме… – Орли бросил трубку на рычаг, не дослушав. – Всё! Это облом! Застучало в висках, в горле пересохло… – он глотнул холодного кипятку прямо из носика чайника. «Позвонить Полю…»

Они встретились в кафе, на углу авеню де Либерте и рю де Лаверюн, невдалеке от путевой развязки. Двух- и трёхэтажные домишки весёлых расцветок под ярким средиземноморским солнцем, вальяжные прохожие… – всё это словно шептало: да ладно, будем жить дальше!

«Ну что ж, будем, так будем! Да вот, только как?» – войдя в таком, нерадужном настроении в кафе, Нико сразу же увидал друга. Тот сидел в уголке, за одним из свободных столиков. В этот час посетителей было немного. Заказали по чашечке горячего кофе с холодной водой.

– Значит, и с тобой так же… Поль! – Орли, втянув небольшую порцию горячего кофе, тут же отпил холодной воды из другой чашечки. Температурный контраст подействовал освежающе. Он, откинувшись на спинку стула, оттопырился, шумно выдохнув.

– Да не переживай так, старина. Выкрутимся! – Его приятель был настроен более оптимистично, – обязательно что-нибудь придумаем! Может, на континенте, где-нибудь… а то и в Америке. – Подумаешь!

– Легко сказать… легко сказать, – вздохнул Николя, – если деньги есть.

Он задумался… Закурил. Вспомнил времена, когда, бывало, заколачивал на съёмках по тысяче евро в день. В те дни юный рыжий галл… – да, образ этакого дерзкого мальчишки-оторвы был тогда в ходу! Снимали наперебой! Рестораны, подружки… Как же! – Молодой, подающий надежды, широко известный… хоть и в узких кругах, правда. Потом же, с возрастом, всё это стало постепенно уходить. – … уходить, не оставляя визитных карточек! И вот, без работы и – как же в этом себе трудно признаться! – без особого таланта! Да, – он никого более не интересует! Нет, деньжата на билет найдутся, конечно же, но талант… А кому он такой нужен… – там?!

Он пустил, одно за другим, два колечка дыма… – на третье не хватило затяжки, – и они завертелись, закувыркались над столиком, да и растаяли, одно за другим…

– Так, значит, континент, говоришь, Америка… Ну а разобраться в этом деле… с подземельями, что, совсем нет желания? Да ты пойми, дубина, – кто-то, скосив под тебя, забрался ночью в аббатство зачем-то, а тебе и дела нет!

– А сам-то зачем туда попёрся? – вымолвил Поль, старательно рассматривая кофейную гущу на дне чашечки. – Ах, да, ты говорил уже… – в образ войти.