Сицилиец для Золушки - Штогрина Анна

Недовольно хмыкнул. И, поправив идеально белые манжеты на испещренных ожогами запястьях, развернулся выйти. В спину ему ударил хриплый рокот:

— Каково тебе, мразь, каждый день смотреть в зеркало? Горелый урод, вспоминаешь меня?

Росси замер и медленно обернулся. Придал лицу нечитаемое равнодушное выражение.

— Как и ты меня. Только теперь я переосмыслил подставу со взрывом. Осознал, что ты мне помог. Моя дерьмовая внешность сейчас меня удовлетворяет. Дарио, советую тебе тоже обдумать мой поступок и предложение. Часто самые ужасные события влекут за собой правильные решения… Иногда стоит умереть, чтобы заново родиться!

Рокочущий хохот прогремел в стенах камеры:

— Ты прав, Орсино. Тебе стоит сдохнуть. Когда я выйду, помогу тебе с этим. Не сомневайся, тварь!

— Хм. Все никак не смиришься с тем, что нам надо стать союзниками… Ну что ж, я оставил тебе занятные фото. Рассмотри на досуге. Уверен, мы еще вернемся к этому разговору. До встречи, Брунетти.

— Гори в аду, урод! — зловеще прорычал Дарио, когда фигура Росси в костюме скрылась на лестнице, а затем хлопнула дверь.

Глава 4

Дарио несколько часов сидел не шевелясь. Заключение в одиночной камере вдали от любимой женщины, суетливого мира, человеческих радостей и семейного счастья многому научило его за прошедший год.

Жестокий мужчина стал злее! Его подпитывала жажда мести. Но во мраке души, в самом дальнем закоулке, еще теплилась светлая лучина. Его Мария. Брунетти знал, что она потеряла его наследника. Ублюдок Орсино рассказал об этом сразу. Все всматривался в темноту камеры, надеясь впитать эмоции Дарио. Сильному духом мужчине стоило нечеловеческих усилий не показать при Росси всю глубину постигшего его горя. Не кидаться, как раненный зверь на запертую клетку. Не завыть протяжно от боли, которая пронзила грудь при этой чудовищной новости.

Дарио приспособился. Заткнул свои потребности поглубже. Научился существовать во мраке. Стал его частью. Ежедневно, чтоб не свихнуться, он выполнял тысячи разных упражнений. Работал со своим весом, прокачивал мышцы. Делал десятки подходов на скручивание, отжимания. Подтягивался на липкой перекладине под потолком. Брунетти готовился к бою, как чемпион перед рингом. Уделял внимание медитации и контролю агрессии. И пока он не видел страшного урода, испортившего его жизнь, он мог держать себя в руках.

Конечно, за столь долгий период заточения не обошлось и без происшествий. Когда совсем рвало крышу, и он мог дотянуться до любого несчастного, то отрывался уже по полной. Давал себе возможность звереть, избивая своих тюремщиков до реанимационного состояния.

***

Брунетти медленно разогнулся и подошел к двери камеры. Тусклый свет через отверстие для подачи еды тонкой полоской освещал папку, что сиротливо валялась на полу. Мужчина ловко поднял бумаги. Раскрыл и замер. На первой фотографии была его Мария в сексуальном купальнике. Восхитительная, красивая девушка. Его любимая жена. Она кокетливо держала в руках бокал с красным вином. Мечтательно и грустно смотрела вдаль на берег Адриатического моря.

Мужчина с трудом отлепил взгляд от изумительной аппетитной фигуры жены, почти обнаженной, и рассмотрел картинку полностью. Пейзажем на фото служила его вилла в Черногории. Мария сидела на пляжном широком топчане. Дрожащими руками, захлебываясь от одиночества и щемящей тоски по любимой женщине, Дарио бережно пролистал фото. Посмотрел следующее. Не веря своим глазам, заморгал чаще. Зверский оскал исказил изможденное суровое лицо мужчины. В густой черной бороде мелькнули клыки. На фото была снова изображена Мария. Только в этот раз девушка была не одна…

Глава 5

Мария

— Нашли? Нашли Дарио? — я побежала навстречу Антонио, захлебываясь от волнения. Призрак притормозил меня, отрицательно покачав головой.

— Нет, Мария. Объявился Орсино Росси. Этот ублюдок появился на сходке глав кланов. Как ни в чем не бывало приехал в Рим и вошел на виллу Паолоретти. Марселло, сын Медичи, сначала собирался круто разобраться с ним. Но после переговоров, где Орсино говорил с ним наедине, он представил его всем в зале как своего равноправного партнера. Я не знаю, чем Росси угрожал и что сказал, но все главы мафиозных кланов приняли его. Только Джованни не признал его власть. Но благоразумно промолчал. Говорят, что за Орсино идут ирландцы и мексиканцы. А еще… — Антонио замер, подбирая слова. — А еще Росси сказал, что все активы Брунетти будут под его контролем.

Арманд резко вскочил и сжал кулаки. По его выражению лица было ясно, что он скорее задушит ублюдка Росси голыми руками, чем присягнет ему в верности. И в его смолистом взгляде не было и тени страха или нерешительности. У меня же на душе стало так гадливо и пакостливо, будто Орсино плюнул в самое сердце ядовитой желчью. Марево надежды на то, что нашли Дарио, растворялось в скалах несправедливости.

— А Дарио… Неужели о нем никаких новостей?! Он жив? В плену у Росси? И почему Орсино вдруг объявился?

— Прости, Мария, но по поводу твоего мужа все по-прежнему тихо. Единственное, что мне известно, что наш человек из его окружения передал, — Орсино собирается завтра из Палермо отправиться в Вольтерру, — проговорил Антонио.

— Вольтерра? Что он забыл в этом маленьком городишке? Наши и его корабли не заходят в Вольтерру. Все транспортные пути прокладываются через главные большие порты. В Вольтерре вообще, кроме тюрьмы Медичи, ничего и нет… — сказал Арманд, и тут же его взгляд блеснул осознанием. Антонио занервничал и закивал, как болванчик.

— О чем вы? Почему вы замолчали? — встревоженно спрашивала я. Мне показалось, что именно сейчас, спустя целый год поисков, я подобралась к разгадке главной тайны, где держат моего мужа!

— Арманд, скажи, вы думаете, что Орсино закрыл Дарио в тюрьме Вольтерры? — дрожащим голосом спросила я.

— Мария, мы такого не говорили. Но в любом случае, как бы я ни противился возвращению Дарио в твою жизнь, — голос Арманда стал тихим и надломленным, — я понимаю, что без дяди справиться с Росси не получится. Орсино стал слишком влиятелен и жесток. А ты… — Брунетти посмотрел на Антонио. Друг отвернулся и достал сигареты, отошел от нас на несколько шагов, словно Арманд дал ему немое указание оставить нас наедине.