Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот уже Владлен и отец Агапит сиротливо стояли рядышком на краю шоссе, в ожидании попутной машины. Рюкзак теперь висел за плечами Владлена, сумка тоже стояла возле его ног. Отец Агапит одной рукой опирался на его плечо, а другой на сложенные вместе костыли. Вид у них обоих был плачевный и нелепый, а по ночному делу так и подозрительный.
Машины, видимо, ходили здесь редко. Они стояли с полчаса, не меньше, прежде чем за деревьями послышался шум мотора и замелькал между стволами свет фар. Отец Агапит заблаговременно поднял руку. Рядом с ними остановился грузовик, пожилой солидный водитель приспустил стекло и высунулся из кабины:
– У меня только одно место – садитесь вы, батюшка!
– Да нет, спасибо, мы вдвоем! – ответил иеромонах. – А до ближайшего населенного пункта далеко?
– Километров десять.
– Садись, отец Агапит, ты пешком не дойдешь! – подтолкнул его Владлен.
– Нет, мы вдвоем…
– Ну, как хотите!
Водитель уговаривать их не стал и закрыл окно. Грузовик затарахтел и стал набирать скорость.
– Ты чего не поехал-то, отец Агапит? Подождал бы меня там, впереди, а я уж десяток километров как-нибудь осилил бы и через пару часов нагнал тебя.
– Да не дело это – разделяться, – ответил иеромонах, – особенно ночью, зимой…
– Ты что, за книги свои беспокоишься? Так ты ж мог с собой их в кабину взять или в кузов закинуть!
– Ничего, вдвоем так вдвоем…
– Да ёшкин корень, это тебе ничего! – вскинулся вдруг Владлен. – А мне библиотеку твою переть да и тебя самого в придачу! В следующую машину чтоб садился и никаких!
Отец Агапит поглядел на него с интересом, гадая, о ком заботится Владлен – о себе или о нем? Так и не разобравшись, он вздохнул и опять стал слушать дорогу. Но кругом стояла зимняя ночная тишина, и только ветер шумел в верхушках деревьев.
Владлен вдруг сказал:
– Отец Агапит, а ведь у нас костыли есть! Может, ты на костылях идти попробуешь?
– Ну что ты, Владик? Это же, наверное, целая наука…
– Да какая там наука? Я ж научился. Ну-ка, давай попробуем! Подыми руки-то!
Отец Агапит послушно поднял руки, и Владлен подсунул ему под мышки сначала один костыль, потом другой. Иеромонах сначала неуверенно пощупал концами костылей дорогу, а потом решился и сделал первые шаги.
– Раз-два! Раз-два! – инструктировал монаха Владлен. – Хорошо пошел, молоток, батя! Ты на здоровую-то ногу сильней опирайся, а больной только отталкивайся от земли! А ну, раз-два, раз-два…
Дело пошло. Вскоре отец Агапит уже более уверенно, хотя и медленно, ковылял на костылях, а Владлен с рюкзаком за плечами, неся сумку с книгами попеременно то в правой руке, то в левой, шел следом и подавал иеромонаху советы. Так они и двигались.
Но вот их стала нагонять еще одна машина, на этот раз легковая.
– Стой, отец Агапит! – скомандовал Владлен. Он поставил сумку на дорогу и поднял руку.
Легковушка затормозила. В машине сидела развеселая компания – два молодых человека впереди и три девицы сзади. Шофер опустил стекло, а одна из девушек на заднем сиденье распахнула дверцу.
– Ф-фу, жарко! – сказала она, обмахиваясь сумочкой. И вдруг взвизгнула: – Ой, монашек! Ребята, тут в лесу монахи водятся!
– В нормальном лесу только белки водятся, – засмеялась другая девушка, – это у тебя, Кэт, белочка начинается, вот тебе и чудится… А и вправду монах! Ребята, подвезем монашка?
– Да нет, нам этого добра не надо… Да и пятеро нас в машине.
– Так ведь ночь – гаишники спят! А паренек симпатичный, тебе нравится, Элис?
– Прикольный парнишка…
– Ладно, паренька можно прихватить, – сказал водитель, высунувшись в окно, – чтобы вы из-за нас не передрались, девушки… Давай, садись, парень, телки подвинутся!
– А монашек пускай еще по лесу погуляет, белочкам проповедь прочитает! – сострила Кэт, и вся компания так и покатилась со смеху.
– Садись, парень! – скомандовал водитель.
– Не, мы вдвоем, – хмуро ответил Владлен и поглядел в сторону, откуда пришла машина, – не видно ли там другой?
– Ну, оставайтесь! – и водитель рывком взял с места. Девушки прокричали что-то протестующее, но машина помчалась дальше.
– Пошли, отец Агапит, а то стоять как-то совсем холодно, – сказал Владлен и потер уши.
– Постой-ка, – сказал иеромонах и вытащил из-под куртки длинный черный шарф. – На, замотай уши и горло!
– А ты?
– А у меня волосы длинные – уши закрыты. – Но и сам он поднял воротник, а скуфейку натянул на самые глаза.
И они побрели дальше.
* * *Больше ни одна попутка их не догнала.
Отцу Агапиту все труднее становилось идти, даже опираясь на костыли. Да и костыли то скользили по наезженным колеям, то проваливались в колдобины. Но и Владлену с рюкзаком за спиной было не легче тащить тяжелую сумку, одновременно поддерживая иеромонаха свободной рукой.
– Отец Агапит, может, передохнем? Давай присядем ненадолго…
– На что тут сядешь, Владик? Кругом сугробы…
– А на сумку твою!
– На сумку садиться нельзя – в ней Евангелия… Да и сидеть на таком холоде опасно, еще уснем и замерзнем. Давай так немного постоим, отдышимся. Ты рюкзак-то скинь пока!
Владлен со вздохом облегчения поставил сумку на снег. Хотел на нее поставить рюкзак, но задержался и взглянул на иеромонаха.
– А рюкзак-то можно на сумку ставить? – спросил он.
– Ставь! – разрешил отец Агапит, слегка покачиваясь на костылях.
– Давай-ка мы, батюшка, спина к спине станем – для тепла и устойчивости.
Они стояли, опираясь друг на друга спинами, и блаженно отдыхали. Вскоре оба даже начали подремывать…
– Владлен! – стряхивая сонливость, проговорил иеромонах, – а почему ты сказал, что отец у тебя «был»? Он что, умер?
– Не… К другой бабе от нас с матерью ушел. Давно уж…
– А мать жива?
– Мать умерла три года назад. Хочу хоть на могиле у нее побывать, да вот денег нет на дорогу…
– Так ты что, свою мать не хоронил?
– Так я ж на зоне был, когда она померла! – удивляясь непониманию батюшки, Владлен окончательно очнулся от дремы.
– Понятно… А кто у тебя под Питером остался? – продолжал расспрашивать отец Агапит.
– Сеструха.
– Замужем?
– Вроде собиралась, когда меня посадили.
– Она что, в лагерь тебе не писала?
– На зону-то? Когда я на малолетке сидел, писала. А после второй ходки не стала. Наверное, замуж вышла за своего мента.
– За милиционера?
– Ну! Я ж и говорю, за мента.
– И ты все-таки собираешься к ней ехать?
– Собирался. Дом от матери остался, вроде как половина моя, есть где жить… Если, конечно, с ментом сестренкиным поладим. Говорят, среди них тоже люди попадаются, хотя я не встречал. А ты, отец Агапит, кем на воле работал?
Иеромонах понял Владленово «на воле» правильно, по существу, то есть в той его жизни, что была до монастыря, и он так и ответил:
– До монашества я был учителем биологии в средней школе.
– Да ну? Какой же ты биолог, если в Бога веришь?
– Вот потому, наверное, и верую, что биолог, – усмехнулся иеромонах. – Не в обезьяну же мне верить.
– Вон оно как… Ну что, может, двинем, отец Агапит? Что-то опять холодать стало…
– С Богом, Владик!
* * *А тем временем на платформе станции Красногорск высокий широкоплечий мужчина в камуфляжной форме внимательно оглядывал выходящую из последнего вагона электрички публику, явно кого-то встречая. Но прибывшие на электричке прошли мимо, и мужчина опять остался один. Он постоял в растерянности, потом догнал последнего пассажира.
– Послушайте, вы ведь в последнем вагоне ехали?
– В последнем.
– А вы случайно не видели там монаха? С ним еще парень молодой должен был быть…
– Монах? С молодым парнем? А как же, видел! – охотно вступил в разговор пассажир. – Их на разъезде выкинули из вагона. Там такая жуткая история вышла! Я рядом сидел, все видел и слышал…
И он, забыв про свои дела и про усиливающийся к ночи мороз, принялся увлеченно рассказывать о происшествии в электричке, коего ему повезло быть свидетелем.
* * *…Между тем в лесу еще больше потемнело, пошел снег, а ветер усилился. По краю шоссе брели две сутулые фигуры, одна с мешком на спине, другая на костылях, а над ними, будто белые рекламы-растяжки, трепыхались по ветру снежные полотнища метели.
– А вьюга-то как воет, жуть! – сказал Владлен, поеживаясь. – Может, спеть что-нибудь для согреву? Шансон какой-нибудь?
– Шансон? – удивился иеромонах. – У тебя что, французский репертуар?
– Почему французский? – в свою очередь удивился Владлен. – Нормальный репертуар, тюремный.
И он запел высоким чистым голосом, хотя и с пронзительными блатными подвываниями, но очень задушевно:
- Плод Духа – радость - Николай Чайковский - Религия
- Утоли моя печали - Юлия Вознесенская - Религия
- Месса - Жан-Мари Люстиже - Религия
- «Воскресение Христово видевше…» - Николай Посадский - Религия
- Старчество на Руси - Монахиня Игнатия - Религия
- Житие и акафист святому Апостолу и Евангелисту Иоанну Богослову - Сборник - Религия
- Творения - Иероним Стридонтский - Религия
- Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I - Шри Ауробиндо - Религия
- Моя жизнь во Христе - Иоанн Кронштадтский - Религия
- Житие преподобного Серафима, Саровского чудотворца - Серафим Чичагов - Религия