Чёрно-белый человек - Ефим Сергеев

одним. Когда они закончились, он с сожалением посмотрел на пустую обертку и подумал, что надо было бы купить ещё. И тут его озарило!

— Хочу, чтобы здесь появилась ещё одна полная упаковка такого печенья!! — от охватившего его возбуждения Виктор почти кричал.

Ничего не произошло. Он попробовал проговорить то же самое про себя, менял слова, интонации, взывал к пустой пачке, чтобы она вновь наполнилась. Тщетно. Наконец, поняв бессмысленность таких экспериментов, Руденко вынужден был констатировать: никаких материальных благ простыми пожеланиями не добиться. И тут же проделал то, что полагается делать современному одинокому человеку в минуты великого изумления и разочарования одновременно — затеял внутренний диалог.

— И кто же такой был тот черно-белый незнакомец? — с недоумением спрашивал сам себя Виктор. — Может, действительно… Воланд? Или ангел? Или демон?… А-а-а! — вдруг вспомнил он, — Этот непонятно-кто сказал же, что я сам должен разобраться, какие желания достойны исполнения, а какие нет. То есть… получается, что пачку печенья я могу добыть и без помощи кого бы то ни было, просто пойдя в магазин и купив её. И это, стало быть, желание недостойное… А если я пожелаю миллиард долларов, ну… чтобы потратить его на благотворительность?

«Стоп, стоп, стоп! Не пори ерунду!» — со вновь накатившим раздражением остановил он себя. «Во всём мире и так тратятся миллиарды на благотворительность, но… происхождение этих денег всем известно, а появившиеся непонятно откуда и непонятно как с очевидностью вызовут такое количество вопросов, что проще будет застрелиться, чем отвечать на них. Причем количество вопросов будет прямо пропорционально количеству денег. Да тебя пристрелят гораздо быстрее, чем ты соберешься сделать это сам. Нет, „такой хоккей нам не нужен“… А что нужно? И нужно ли вообще что-нибудь?»

Виктор встал, походил по комнате, вновь уселся в кресло, допил остатки вина и постарался успокоиться. «Надо сначала проверить, не совпадения ли эти два случая на самом деле. Значит придется для проверки пожелать что-то достойное, но… нематериальное? Мир во всём мире? Смешно! Да и этот псевдо-Воланд тоже, помнится, похмыкал над таким желанием… Помочь каким-то конкретным людям?… Конкретным…» Он вскочил, схватившись руками за голову, и простонал: «Вот я идиот! Машенька! Я ведь тогда как раз и говорил об „очень личном“ желании. Может быть где-то глубоко в подсознании живет ещё что-то, но…». Руденко подошел к окну, сложил ладони перед грудью и, глядя в уже совсем потемневшее небо, прошептал: «Хочу, чтобы моя племянница Маша была полностью здорова!» Потом дважды повторил это про себя. С трудом сдержавшись, чтобы не поехать к ней немедленно, еле-еле выждал десять минут и набрал номер.

— Машуля, привет! Не спишь ещё? — внезапно осипшим голосом поздоровался он с девочкой.

— Привет, Вик! Ты что, заболел? Хрипишь что-то. Завтра приедешь, как договаривались.

— Приеду, конечно, — Виктор откашлялся и уже почти нормально спросил, — Как дела?

— Да как обычно, — ответила Маша без малейшего намека на хоть какие-нибудь эмоции, — массажистка час назад ушла. Уроки сделала, сейчас немного почитаю и спать.

— А чувствуешь себя сейчас как? — он, как мог, постарался скрыть волнение.

— Да тоже как обычно. А почему ты спрашиваешь? — уже с интересом спросила племянница.

— Э-э, просто подумал, может какого-то другого массажиста поискать, если никаких изменений не наблюдается, — выкрутился Виктор.

— Ну-у, мне Лариса нравится вообще-то, с ней и поболтать можно, и делает она всё аккуратно и тщательно. А у тебя что, есть кто-то супер-пуперский на примете?

— Да нет пока, но если надо, найду!

— Я не знаю, — вздохнула девочка, — меня Лариса устраивает, давай пока оставим как есть.

— Хорошо, давай пока оставим.

Поболтав ещё пару минут о том о сём, попрощались до завтра. Виктор посмотрел на погасший экран телефона и разочарованно пробормотал:

— Не получилось.

Он заметался по комнате, пиная попадающуюся на дороге мебель. Через какое-то время, поняв бессмысленность такого поведения, пошел на кухню, налил стакан воды, залпом выпил его, налил второй, выпил половину уже мелкими глотками, уселся за стол и принялся рассуждать. Точнее — спорить с самим собой:

— Всё-таки случаи в студии и со «злым» следователем — простые совпадения? Как-то очень сомнительно. Слишком уж правильно пазл складывается… Или желание помочь Маше — недостойное? Нет, это ерунда, что может быть достойнее? Или я как-то неправильно его высказал? А как правильно?

Он попытался вспомнить как можно точнее, что он думал и что чувствовал перед тем, как произнести про себя те роковые фразы. И как именно их произносил. Ничего хорошего из этих воспоминаний не получалось:

— Я ведь в обоих случаях разозлился. Сначала на откровенно хамские слова в студии, а потом на абсурдные подозрения. Ну, это тогда они мне казались абсурдными…

Виктор встал, подошел к зеркалу в прихожей и стал с некоторым страхом внимательно разглядывать своё отражение.

— Это что же получается, я стал слугой дьявола? Или Коровьевым? А может — Бегемотом? Или, страшно подумать, — Азазелло? Раз исполняются только желания, высказанные по злобе? — с горечью спросил он себя зазеркального. — А если я вдруг кому-то пожелаю смерти? Тогда уж точно проще сразу застрелиться. За что это мне?!.. Э-э, погоди-ка! — спохватился Виктор, — Этот… «демон» говорил о способности контролировать желания. И даже хвалил за это… Значит есть надежда, что непростительных глупостей можно избежать!

Поразглядывав себя пару минут, он всё-таки решился позадавать своему отражению ещё вопросы. И поотвечать на них:

— А какой, собственно, результат получился? Люди наказаны? Да. За дело? Ну, будем считать, что — да. Адекватно?… Не знаю. И никто не знает. И оценить не сможет. Получается, что я могу пожелать кому-то что-то плохое, но не должен желать ничего совсем-совсем плохого. Типа приструнить кого-нибудь слишком ретивого или слишком наглого… Ну-у, пусть так. А вот зачем мне всё это? Совсем никакого желания примеривать на себя роль супергероя и суперзлодея одновременно у меня нет. И никогда не было… И что теперь делать?

Не найдя ответа на последний вопрос, Виктор отошел от зеркала, вернулся в комнату и уставился в окно. Припозднившаяся на детской площадке малышня, с великим трудом загоняемая родителями домой, натолкнула на мысль позвонить матери и посоветоваться. Но он тут же отогнал её, живо представив, как после разговора мама немедленно примчится в Москву и будет загонять уже его. Только не домой, а к психотерапевтам. «Кстати! Психотерапевты!» — встрепенулся Виктор, — «Видимо, стоит поискать какие-нибудь видеокурсы на тему: „Как контролировать эмоции“. На всякий случай. По любому — пригодится!»

Почувствовав, что от всех этих непростых вопросов, не имеющих ответа, и внутреннего раздрая слегка проголодался, он вернулся на