Тайна Ночи Свечей (СИ) - Дьюк Эйвери

— Кстати, я слышала здесь обитает злобный призрак, он тебя еще не навещал? — как бы между прочим поинтересовалась она, отправляя в карман плаща вслед за посеревшим и утратившим туманность без контакта с кожей платком, еще и круглые темно-фиолетовые очки в тонкой оправе.

Гостья, не дождавшись реакции на свою колкость, стала обходить чердак, отмечая сохранность стропил и полное, а скорое всего, еще и многолетнее отсутствие уборки. Наибольшее внимание привлекли куклы с фарфоровыми лицами, одетые в шелковые платьица, и поблекшие, некогда цветастые обои из дорогих тканей. Было странно видеть следы подобной роскоши посреди всей этой пыли и запустения.

Перевернутая колыбель, рассыпавшая маленькие подушки, наводила на грустные мысли. Судя по всему, слухи о привидении имели под собой довольно крепкую почву и была она орошена детскими слезами, если не кровью. Жуткая история, как и прочие страшилки Боривала, имела сразу несколько вариантов. Разобраться, какой из них нес в себе хоть крупицу правды, порой бывало не так уж и просто, особенно, когда участники событий оказывались давно похороненными, а очевидцы не желали ворошить прошлое.

Удовлетворив свое любопытство изучением имущества давно покинувших это место жильцов, девушка стала выбирать куда бы присесть, не рискуя перепачкать любимый темно-серый плащ и недавно отмытые ботинки на толстой, грубой подошве, которым и так приходилось в последние дни несладко, как, впрочем, и их неспокойной хозяйке. Необходимость аргументировать свою правоту прицельными ударами по коленям и голеням порядком утомляла. Да и жаль было финалов этих маленьких побед, как на зло, остававшихся неизменными. Доказанная правота крайне редко отменяла необходимость уносить ноги и чем шустрее, тем лучше.

Не обнаружив ничего подходящего из остатков мебели, гостья решила примоститься на одном из наиболее, по ее мнению, чистых ящиков. Придирчиво оглядев его в последний раз, она все же не удержалась и вытащила из кармана свежую газету. Жертвовать страницами не переработанной информации было откровенно жаль, но садиться на подозрительный ящик, пахнущий виски… Забота о неизменном гардеробе пересилила жалость к плодам нелегкого труда репортеров, сующих свои длинные носы во все дела королевства.

— Всякий раз, как я прошу тебя купить мне газету, это заканчивается тем, что я получаю лишь измятые обрывки, в которые ты что-то заворачиваешь или используешь их в качестве бумажек для своих сумбурных записей. В них все равно ничего не разберешь, Тера! — лис сделал паузу и постарался восстановить спокойствие, нарушенное появлением говорливой гостьи.

— А еще, судя по твоим вздохам и продолжительному шуршанию, сегодня мог быть установлен новый рекорд. Должно быть, до встречи со мной дожило не меньше половины разворотов, — медленно проговорил лис, растягивая слова и не меняя положения, даже не открывая глаз. Его лицо оставалось все таким же безмятежно спокойным. Длинные темные ресницы не выдавали усилий, прикладываемых каждую секунду для удержания сознания в таком непривычно бездеятельном состоянии. Лишь тонкие губы шевелились, нехотя делясь тягучими словами.

И все же Эйнар не справился. Ноздри длинного прямого носа затрепетали, игнорируя все тщетные попытки оставаться безучастным, когда тонкий лисий нюх уловил чарующий аромат сладких пирожков с вишней.

Нахальная гостья, умудрившаяся развернуть шуршащий бумажный сверток, не потревожив чуткого слуха двуликого хищника, явно собиралась прикончить угощение, не поделившись с ним. В это время лис как раз занимался несносным кордским стрелковым луком, не желавшим поддаваться и не позволявшим Эйнару, очистившему разум до такой степени, что начинала кружиться голова, ухватиться за тетиву, упорствующую в своем нежелании приобрести привычный вид.

— Брось это неблагодарное дело и давай лучше перекусим! Потом я сама попытаю нашу строптивую деревяшку и расскажу тебе в чем весь фокус. Валарданские мастера знают цену своему труду, но я сомневаюсь, что нет никакого способа обойти их защиту. Заказы Корды никогда не доставляли резчикам особого удовольствия, — утешила недовольного лиса Тера, оценивая размер каждого пирожка, будто тот был, как минимум, рубином из слегка «подкорректированного» ею не далее, чем три недели назад ожерелья крылатой Талитэль, так вовремя подвернувшегося ей по пути на остров Валардан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Убедившись, что самый большой пирожок, как обычно, спрятался на дне пакета, она ловко перекинула два верхних, подошедшему к ней двуликому и принялась грызть третий, обжигая тонкие пальцы и язык.

— Вот оно — истинное воплощение прожорливости и скупердяйства в одном лице! И как им двоим не тесно в таком тщедушном теле? — ворчливо поддел названую сестру лис, принимаясь за еду. Приходилось попеременно дуть то на пальцы, то на совсем недавно вытащенную из печи, судя по жару, выпечку.

Прервавшись всего на минуту, Тера вытянула из другого кармана своего необъятного плаща еще один бумажный пакет. Затем, одарив собеседника взглядом больших честных глаз, ответила, стараясь не выказать раздражения в адрес болезненной темы роста.

— Предположим, не тщедушном, а миниатюрном, — с нажимом поправила Тера. — А что до скупердяйства, то «с пылу с жару» обычно не облагается лишним налогом, в отличие от того, что попадает на прилавки уже в остывшем и порой заметно поистрепавшемся состоянии. Я терпеть не могу, когда кто-то лишний раз трогает мою еду, ты же знаешь!

Задиристый звонкий голос приобрёл под конец ворчливые нотки и неожиданно потонул в охах и причитаниях. Тера старалась не упустить, ускользавшую из лопнувшего пирожка, вишенку. Лис только покачал головой, давно бросив любые попытки перевоспитать шуструю названую сестренку, выросшую у него на глазах и становившуюся с каждым годом все более рискованной и бесстрашной.

— Опять крадешь все, что плохо лежит, вместо того чтобы заплатить, — устало констатировал Эйнар. Прискорбное утверждение уже давно прошло проверку временем и не нуждалось в уточнении. — Неужели тебе не надоедает? Можно ведь не напрягаться и дать пекарю лишнюю медяшку, уверен, любой с радостью продаст тебе только что приготовленное без лишних возражений!

В ответ на его предложение Тера лишь хмыкнула и запустила руку во второй бумажный пакет. Ей хотелось поскорее узнать не ошиблась ли она с начинкой и в этот раз, а объяснять глупому двуликому прописные истины о медной шестиугольной монетке, берегущей более крупную четырехугольную серебряную, и о той, делавшей то же самое для своей треугольной золотой сестрицы, она не собиралась. Дело было совсем не в жадности или нежелании лишний раз пользоваться деньгами, отчеканенными со знаком проклятой Корды — веретеном с одной стороны и ликом их покровительницы Хозяйки Свечей, окруженным девизом ордена Опаленных «Пламя спасет и укроет верных» с другой. Второе предположение, к слову, выдвигала тетя Клара, но ошибалась, как и Эйнар.

Вся суть была в определённом образе жизни и тех непростых ситуациях, из которых приходилось выпутываться чуть ли не с самого детства. У благонравного поведения просто не было шанса выжить! «Либо ты, либо чистоплюйство», как любит выражаться Клара, смотрящая на условности жизни с известной долей философского пренебрежения.

Да и почему бы не украсть у хозяина богатой пекарни, доносящего прядильщикам на жителей собственного родного города? Он любит говорить, кордские ищейки — слушать, а страдают те, кому приходится молчать и выживать, надеясь протянуть еще хоть год.

Подумав об этом, Тера с яростью вернула недоеденную булку с мясом обратно в пакет и прорычала себе под нос:

— Чтоб этой Корде, весь аппетит испортила! Провалиться бы прядильщикам ко всем ловцам, да там и остаться!

Вскочив со своего места, она тщательно вытерла руки платком и направилась к новому кордскому луку, отставленному Эйнаром при ее появлении.

— Тебе что жареный мышиный хвост в пирожке попался? — озадаченно спросил двуликий. Давно он уже не видел таких внезапных вспышек гнева с ее стороны. Проследив за траекторией движения, лис досадливо передернул плечами, а затем, как и минуту назад его сестра, отложив еду, встал, собираясь продолжить утомительное занятие, если не удастся понять в чем проблема.