Лабиринт №7 - Сергей Васильцев

– насколько.

– Мне тоже… – она пропустила издевку. – Мы останемся вместе?

– Странный вопрос. Насколько это возможно.

– Да?

– В данной ситуации меня интересуешь только ты (Истинная правда! И как всякая правда – она многогранна). И если ты будешь…

– Я буду…

– Что-то я не чувствую, что мне повезло, – проворчал он и прибавил скорость.

Она рассмеялась, но в ее смехе различались истерические нотки.

Они приехали. Вошли. Стремительно избавились от одежды и начали привычную процедуру насыщения друг другом. Нет не обычную. В этот раз энергетика разрыва удвоила, если не удесятерила силу их чувственности.

Она впивалась в него, наполняясь вожделением. Он смотрел на ее запрокинутое, почти перевернутое лицо и думал, как ужасны перевернутые лица – слишком много отверстий, слишком рельефно. Даже обнажившиеся зубы выставляют все свои щербинки и неровности. Изнанка человеческой плоти, обращенной в пространство. Он смотрел снизу вверх и тонул в прелести слепившейся с ним женщины.

Он увидел, как судорога пробежала по ее животу. Она застонала: «Господи, как мне хорошо..». Открыла огромные, слегка косящие глаза и привалилась к нему, прижимаясь всем телом, прошептала:

– Я умру на тебе…

«И я умру… без тебя», – наконец он начал осознавать происходящее. И поэтому двинулся к ней самозабвенно, почти со злобой. И захлебнулся собственным стоном. Приоткрыл веки и снова увидел ее – его женщину. Теперь уже не надолго.

– Я люблю тебя, – шептали ее губы.

«Я люблю тебя…» – повторял он про себя . Она угадала.

– Почему ты раньше так мало говорил мне об этом? – Она приподнялась на локте и откинула волосы со лба. – Почему?

– Слова – это знаки. Знаки и больше ничего! – начал говорить он и понял, какая это чушь. – Я боялся утонуть в тебе.

– А сейчас?

– Сейчас ты уходишь…

– Я могу вернуться.

– Как?

– Просто развернуться и уйти. – У него еще был выбор. Он промолчал. Они еще были вместе. Потом одевались. Сидели рядом, пропитанные нежностью.

– Он знает про меня … – он выплыл из задумчивости.

– Знает, конечно…

– И что?

– Как видишь. Мне удается выторговать себе свободу. Пока.

– Пока… Стратег…– повторил он. – Если он тебя любит. А он тебя любит – теперь это ясно. Он сделает все, чтобы стереть меня из твоей жизни.

– А как бы сделал ты? Ему же тоже обидно. – Он начал злиться. Вдруг зацепился взглядом за простыни со следами недельных упражнений сексом и отчетливо выговорил про себя: «Вернуть ее еще возможно, но зачем?»

Она подошла и обвила его руку:

– Все жду оргазма. Но его так и нет. Наверно, я все же очень расстроена из-за тебя.

– Тебе все время приходят в голову какие-то нелепые мысли.

– Я тоже так думаю.

1816 год. Наполеон покидает остров Эльба и движется к Парижу. «Чудовище вырвалось на свободу!» – орут газеты – «Оборотень в Каннах!», «Тиран – в Лионе!», «Узурпатор в 60 милях от столицы.», «Бонапарт приближается форсированным маршем.», «Наполеон завтра будет у наших стен.», «Его величество в Фонтенбло!».

«Зачем я это вспомнил? Ах да!» – подумал он.

Равновесие, замешанное на их обоюдном прошлом, начало уходить у него из-под ног.

– Если бы ты только знал, как ужасно быть одной, – сказала она так, как будто его и не было рядом. – Особенно в праздники. Особенно в Новый год. Пустая ночь с электрическим ящиком. Женщина не должна быть одна. Не должна! Ты этого понять не можешь…

Он внимательно смотрел на нее, старая различить знакомые оттенки прошлой чувственности. Но нет. Она просто приняла наилучшее решение. Самое рациональное в сложившихся обстоятельствах. Только и всего.

Они возвращались. Он вел машину, стискивая зубы от ощущения собственной вины, глупости и беспомощности. Он терял ее. Еще не сейчас. Но навсегда. И так выходило, что сам этого и хотел… Мы думаем, что проблемы вовне, а все они – внутри нас.

Поезд ушел, господа присяжные заседатели. Последняя подножка выскользнула из-под ног.

– У нас с тобой все будто в кино. Типичный бразильский сериал, – выговорила она после долгого молчания.

– Не особенно. Скорее «Зимняя вишня». Да и тут с моралью выходит неувязка.

– Что может быть моральнее, чем любовь? – она была по-своему права.

– Читал давно уже какую-то восточную поэму. Не помню названия. Там про отношения жены падишаха и его любимого младшего брата. Они впали в любовь. И что бы с ними потом не делали – они все равно оказывались вместе.

– У нас уже было на это время…

– Да… Ты выйдешь за него замуж? – спросил и понял, как он предсказуем.

– Зачем?

– Иметь детей от любимой женщины – большая радость.

– По тебе я этого не заметила. Прости. Ну не привили мне материнских инстинктов. Ну что тут сделаешь…

«Были бы дети – не было б проблем. Как и выбора. Или был? Были бы дети, и тебя бы не было… Или наоборот… А еще – это могли бы быть твои дети», – мысли путались.

– Не переживай! – выговорила она, задумчиво. – Я с ним обо всем договорилась. Он обещал тебя не трогать.

– Ты это о чем?

– Да так…

Они доехали до офиса ее новой фирмы. Пора было выходить. Она потянулась к нему и чмокнула в губы.

– Я люблю тебя, – привычно выдохнула женщина.

– И я тебя тоже, – непривычно откликнулся он. – Ты моя радость…

– Ты моя смерть, – прозвучало в ответ.

Первый акт действия завершился.

– Прощай! – выдавил он.

– Увидимся, – улыбнулась женщина. – Надо завтра не забыть сделать маникюр.

– Я люблю тебя! – произнес он и подумал, что надо расстаться. И чем скорее, тем лучше.

Вернувшись домой, он сразу лег спать, предварительно приняв изрядную дозу снотворного. И в следующий день ничего не делал, только слонялся по комнатам, открывал и снова закрывал окна и двери. Конечно, он был свободным не менее, чем всегда, но в данном случае это ничего не меняло.

Они встретились снова уже через два дня. Встретились в ее старой квартире.

– Ну где же ты! – сказала женщина тоном вконец заждавшегося ребенка, – мой уехал на стрелку – машину разбили. Давай скорей.

И все было почти как всегда. Но с новым изводящим ощущением последнего раза. С жуткой чувственностью и нежностью поцелуев. Он уже почти поверил в то, что все будет почти как прежде, но настал следующий день.

Утренний звонок был ни к чему не обязывающим, он просто хотел отдать кое-что из ее вещей.

– Приезжай, – сказала она, – его нет дома. Мое Чудовище уже при делах. Но трахаться не будем. Я спешу.

Дело было не в 15 минутах, за