Ветер в Траве (Монголия, 1996 г) - Владимир Динец

Следующий день выдался теплым и солнечным, и я рано утром рванул на Богд-Уул (по-русски Богдо-Ула). Эта гора (2256 м), на которой когда-то скрывался от врагов мальчик Тэмучжин, будущий Чингисхан, (уже тогда, в самом начале своей необычайно богатой приключениями жизни, он имел массу неприятностей из-за бросающейся в глаза одаренности) с тех самых пор считается священной, то есть биосферным заповедником, если пользоваться современной терминологией.

От конечной остановки городского автобуса до опушки леса всего несколько минут хода через степь. Я не геоботаник, но здешнюю степь они, наверное, назвали бы ирисово-астрово-эдельвейсовой, столько в ней цветов. На опушке растет несколько берез, таких старых, что силуэтом они больше напоминают дубы, а дальше начинается вековая тайга из могучих лиственниц.

Тропинка плавно поднимается вдоль ручья, а со склонов к ней спускаются каменные россыпи-курумы. Когда подходишь к очередной россыпи, то видишь, как ныряют под камни похожие на зайчат зверьки - северные пищухи, а иногда попадается и хищник - стройный рыжий солонгой. По мере подъема лиственничник постепенно переходит в пушистый кедрач, где жизнь буквально кипит: по веткам прыгают черные белки, в кустах шуршат бурундуки, через тропу то и дело перебегают полевки - красные, красно-серые и монгольские. Все они практически не боятся человека - достаточно посидеть неподвижно пару минут, чтобы на тебя совершенно перестали обращать внимание. Под камнями можно найти монгольских жаб, похожих на древние тибетские мини-статуэтки. Вершина горы - покрытое еловым лесом плато с большими полянами, сиреневыми от цветущей герани. Если тихонько подойти к такой поляне, можно увидеть маралов - группу самок с оленятами или стадо самцов, которые в это время носили роскошные рога, покрытые бархатистой кожей. К моему удивлению, на противоположном, южном склоне лес кончался чуть ниже вершины, и дальше вниз гору покрывала степь, утыканная столбиками длиннохвостых сусликов. Вдали, на скалистом отроге, стояли, глядя на меня, несколько горных козлов.

Вернувшись в город, я узнал, что Петр Дмитриевич приехал и отправляет Наташу, Игоря и Болда в большой маршрут по хребтам Хангайского нагорья и окрестностям озера Хубсугул на севере страны. "Начальником партии" назначили Наташу, к ее ужасу. Я, к сожалению, не мог составить им компанию, поскольку был ограничен во времени, к тому же меня больше интересовал юг Монголии, чем похожий на нашу Сибирь север. "Авось, свидимся еще," - грустно сказали ребята, прощаясь.

Уже в Москве выяснилось, что их экспедиция прошла довольно успешно, несмотря на эпидемию, о которой речь впереди. Болд оказался толковым проводником, и в конце концов ребята добрались до всех мест, до каких хотели, а это в Монголии редкая удача. Правда, потом они поехали в Гоби, а когда у них кончился бензин, то выяснилось, что в стране два дня как ввели новые талоны. Ну, всякое бывает.

Весь следующий день я торчал на развилке дорог в десятке километров от Улан-Батора. До обеда пытался поймать попутку сам, ежась под периодически налетавшими ливнями и коротая время в наблюдениях за обитателями обочин монгольскими песчанками, жаворонками и каменками. Потом удалось подружиться с диспетчером, у которого отмечались шофера всех проходивших грузовиков. Теперь я сидел в его домике перед телевизором, запивая чаем буузы (нечто вроде пельменей или, точнее, тюркских мантов), а он выяснял у водителей, не едет ли кто-нибудь на юг. Увы, лучшие для "охоты" утренние часы были упущены, и вскоре мне пришлось возвращаться в город. Подвозивший меня сотрудник Жуулчин (Интуриста) подал хороший совет:

- Приходи рано утром на конечную 5-го троллейбуса. Там стоят все, кому надо на юг. Грузовики заезжают туда и берут, кто сколько сможет.

Между тем на город обрушилась особенно славная гроза. Она продолжалась всего с полчаса, но привела к настоящему наводнению. Улицы были забиты машинами, у которых залило свечи. Вскоре, однако, вода схлынула, оставив повсюду горы ила и мусора. Главные санитары монгольских городов, черные коршуны, с визгом дрались в воздухе из-за поживы. Ворон и особенно воронов, кстати, в Улан-Баторе относительно немного: их частенько стреляют на мясо.

В восемь утра (необычайно рано по местным понятиям) я уже стоял в положенном месте. Больше там желающих уехать на юг почему-то не оказалось, только без четверти девять подошел какой-то тип и спросил:

- Куда едешь?

- Омнговь (в Южно-гобийский аймак) - ответил я.

- Поздно уже. Полдевятого много машин бывает.

- Я с восьми стою.

Он пожал плечами, постоял минут пять и исчез.

"Постою до девяти, - решил я, - и поеду к диспетчеру, авось там повезет".

Вот уже девять, а остановка все также пустынна.

"Часы спешат чуть-чуть, - вспомнил я, - еще минутку подожду".

И тут ко мне подкатил желтый ПАЗик с гордой надписью "Омнговь" на ветровом стекле. Через несколько минут мы уже катили на юг по разбитой колее (асфальтовых дорог в Монголии почти нет). Едва город скрылся за холмами, как шофер остановился и что-то сказал. Из пяти пассажиров по-русски говорили двое, и мне быстро перевели:

- Шофер устал, хочет спать. Садись за руль.

Несколько самонадеянно (только за два месяца до этого я получил права на вождение легковушек, причем этих прав у меня с собой не было) я сел за руль, жестом спросил у водителя, как переключаются скорости, и потихоньку поехал дальше.

Во многих местах колея была такой глубокой, что я мог немного расслабиться и поглядеть на встречающуюся фауну. Мои спутники быстро сообразили, что меня интересует, и хором говорили мне монгольские названия зверей и птиц. Так я узнал, что сурок-тарбаган по-монгольски зовется тарвага, корсак - хярс, беркут - бургэд, сокол-балобан - балбан согол, заяц-толай - туулай, кот-манул - мануул, а черный гриф - кондор (он действительно похож на андского кондора, особенно в полете, но откуда об этом известно монголам, не знаю).

Чем дальше мы забирались, тем бледнее становилась зелень степи, реже трава, меньше стада у юрт. Но игра солнечного света, пробивающегося между разорванными ветром тучами, была все также прекрасна, хотя по мере приближения к пустыне явно становилось теплее. Пожалуй, Монголия так и осталась для меня страной постоянно меняющейся погоды, солнечных бликов на зеленой степи, разноцветных холмов и свежего ветра, пахнущего дождем и цветами.

До поселка Мандалговь (Святая гоби), центра Северо-Гобийского аймака, мы добрались уже в темноте, проделав половину пути, который в принципе можно легко преодолеть за день. Но ездить быстро здесь сложно, потому что монголы привыкли останавливаться чуть ли не у каждой юрты, чтобы выпить кумыса. Сразу за поселком, на самой границе Гоби, мы остановились у очередной юрты, поужинали и заночевали. Все легли спать прямо в автобусе, а я, посмотрев на роскошную иллюминацию звездного неба, расстелил спальник прямо на травке, прикинув, что до утра дождя может и не быть.