Ветер в Траве (Монголия, 1996 г) - Владимир Динец

Радостный щебет сотрудниц возвестил окончание рабочего дня. Отвернувшись от окна, я выключил компьютер, убрал в шкаф пиджак и галстук (ходить в галстуке еще и в свободное время было бы слишком большим испытанием), вышел из офиса и направился в покосившийся домик-развалюху, где помещается штаб-квартира Российско-Монгольской Экспедиции. Экспедиция была создана несколько десятилетий назад для исследования природы Монголии, в то время совершенно неизученной.

Когда началась перестройка и был отменен безвизовый въезд, единственной лазейкой, позволяющей проникнуть в страну без приглашения от какой-нибудь монгольской организации, стало получение групповой визы в качестве сотрудника Экспедиции.

- Слушаю вас, молодой человек, - передо мной был Петр Дмитриевич, благодаря руководству которого Экспедиция сумела пережить политические бури последних лет.

Видел он меня впервые в жизни. Поражаясь собственной наглости, я попросил включить меня в состав Экспедиции для получения групповой визы. Реакция Петра Дмитриевича меня буквально потрясла. Во-первых, он не послал меня немедленно куда подальше. Во-вторых, он не швырнул пепельницу мне в голову. В-третьих, он не потребовал тысячу-другую баксов за услугу. Он просто сказал:

- Паспорт с собой? Пишите заявление. Кстати, у нас в Улан-Баторе есть база. Не "Хилтон", конечно, но банька есть и питание отличное. Не хотите воспользоваться?

"Издевается, - подумал я, - сейчас милицию вызовет".

Вместо этого Петр Дмитриевич взял мое заявление и будничным тоном сообщил:

- Пара наших сотрудников едет в Улан-Батор в следующий вторник. Если хотите, мы и на вас возьмем билет. И постарайтесь запастись рекомендательным письмом от какой-нибудь иностранной организации. А то наших там сейчас не очень любят.

За полгода работы в Компании я настолько отвык от нормальных человеческих отношений, что после встречи с Петром Дмитриевичем несколько дней был буквально в шоке. Хотя мне все время казалось, что здесь что-то не так и в последний момент все сорвется, я на следующее же утро написал заявление об уходе и ухитрился всего за пять дней собрать положенные тридцать подписей в обходном листе. Составить на компьютере рекомендательное письмо от Национального Географического общества США было делом пяти минут. Кстати, за все путешествие этот "ярлык" мне так ни разу и не понадобился. В следующий вторник, нагруженный продуктами на пять дней пути, я заполз в поезд и упал на свою полку в совершенно ошалевшем состоянии.

К моему удивлению, двух сотрудников экспедиции в вагоне не оказалось. Он был весь заполнен семьями шахтеров, которые работали в Монголии, а сейчас возвращались из отпуска. На каждой большой станции я делал вылазку вдоль поезда, пытаясь обнаружить коллег, но они никак не попадались. Зато я повстречал несколько туристов из разных европейских стран. Пятидневное путешествие в поезде, которое нами воспринимается как неизбежное зло, для них - роскошный отдых. Они платят за билеты довольно приличные деньги и наслаждаются путешествием на знаменитом "Транссибирском экспрессе" через дикую глухомань.

Экзотика!

На самом деле трудно найти более скучный маршрут, чем Транссибирская магистраль.

Земли вдоль нее давным-давно освоены, леса в основном вырублены, и смотреть, кроме разве что кусочка Байкала, совершенно не на что. БАМ или дорога Тайшет-Абакан гораздо красивее и интереснее, но про них мало кто знает.

В этот раз к тому же весь первый день шел дождь. Только за Уралом выглянуло солнце, но это была как раз самая нудная часть пути бесконечные березняки Западной Сибири, которые вдобавок оказались на многих участках объедены шелкопрядом. Поскольку путь был скучен, а шахтерские дочки - слишком застенчивы, я взял у одного из туристов путеводитель по Монголии и принялся читать.

К тому времени я имел примерно такое же представление об этой стране, какое имеют американцы о России, где, как известно, по улицам ходят медведи и все поголовно играют на балалайках. Но эта книжка меня буквально добила. С садистским наслаждением автор расписывал грязь, нищету, бескультурие, патологическую неорганизованность, агрессивность и тупость монголов. Чего стоит хотя бы такой пассаж:

"Если вы все же, вопреки нашим советам, рискнете оказаться вне пределов Улан-Батора, и в какой-нибудь деревне вас попытаются забросать камнями, скорее всего, это будет означать, что вас приняли за русского. В таком случае громко кричите "Америка, Америка!" - это единственная западная страна, о существовании которой известно большинству монголов."

Сейчас, после того, как я познакомился с гостеприимным и доброжелательным монгольским народом, вспоминать об этом смешно, но тогда было не до смеха.

Утешало лишь то, что большинство приведенных описаний можно было с таким же успехом отнести к моей собственной стране.

- Монголы, конечно, не подарок, - укрепил мои опасения шахтер, сосед по купе. - Сложный народ.

- Жалко их, - вставила его жена.

- Почему? - поразился он.

- Мы-то через год-два домой уедем, а им там жить...

Прочитав путеводитель, я достал из рюкзака допотопный разговорник и начал изучение монгольского языка. Он не особенно сложен. Вот некоторые монгольские слова и фразы:

СССР - ЗСБНХУ туалет - бие засах газар батон - поц выходные дни - бямба ням телеграф - цахилгаан мэдээний газар мы из Советского Союза - бид зовлот холбоот улсаас ирсэн ружье - буу плохо - муу пыль - оо кошка - муур бабочка - эрвээхэй я не говорю по-монгольски - би монгоолор ярдаггуй где? - хаана? когда? - хэзээ?

Многочисленные сдвоенные буквы в устной речи, как правило, игнорируются. Пока в Монголии пользуются русским алфавитом (с добавлением двух гласных букв), хотя некоторые монголофилы и великомонгольские шовинисты добиваются возвращения к монгольской письменности, которой пользуются во Внутренней (китайской) Монголии.

Поскольку монгольская письменность намного сложнее, вряд ли на нее когда-нибудь действительно перейдут.

Начиная с Тайшета на всех станциях разворачивалась бурная челночная торговля.

Кто-то продавал пляжные тапочки, заколки и кофточки прямо на перроне, кто-то шустро обменивался огромными баулами с земляками, вышедшими к поезду. Из-за давки на перронах мне пришлось оставить попытки отыскать сотрудников Экспедиции, и я наблюдал за тем, как продавцы обманывают покупателей и наоборот. У покупателей самым простым приемом было взять товар и убежать, а продавцы-монголы старались всучить брак в последний момент перед отходом поезда. Почти на каждой станции кто-нибудь срывал стоп-кран, потому что не успевал получить деньги за товар.