Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти - В. Малягин

Зинаида Иллюк:

Вот уже больше тридцати лет наша семья Иллюков, милостью Божией, живет по соседству с прекрасным благочестивым семейством Давыдовых. В этом семействе всегда умели дружить и любить, делать добро близким и совсем чужим, делить с другими их скорби. Эти замечательные люди счастливы оттого, что могут в ненастье поддержать ближнего и подать ему руку...

В атмосфере необыкновенного душевного тепла и доверия росли и учились дружить наши дети: Игорь, Иринка, Андрей, Александр и Екатерина. Центром общения был, конечно, старший – Игорь (будущий епископ Зосима). Он много читал, рисовал, пел, знал много необыкновенных исторических баек, был прирожденным рассказчиком. В то не самое простое время он имел мужество определиться в выборе жизненного пути и упрямо шел к заветной вершине, став монахом, а потом и священником.

Мама. Карандашный рисунок Игоря Давыдова. 1984 г.

Он объединил нас, научил жить и быть счастливыми, дорожить самой малой радостью, научил прощать и молиться Богу. Отец Зосима привел в Церковь нас, наших детей, внуков. Он крестил, венчал, исповедовал, соборовал. Он дал нам ключи от духовного мира.

Владыка Зосима подарил нам Надежду и показал, какими бывают истинные Вера и Любовь...

Протоиерей Димитрий Иванов, настоятель храма святителя Димитрия Ростовского в Очакове:

Господь подарил мне знакомство с будущим владыкой в 1984 году. В декабре этого года я демобилизовался из армии и на праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы сразу поспешил в церковь, в которой до армии трудился алтарником. Войдя в алтарь, я увидел всех прежних своих знакомых. Но среди них обнаружилось и новое лицо – рыжеватый юноша с открытым и добрым взглядом. Взяв благословение у священника, поприветствовав диакона и алтарников, я подошел и к этому юноше. Он поздоровался со мной так, как будто мы были знакомы всю жизнь...

Отец и сын. 1980-е гг.

Друзьями мы стали сразу. Всегда улыбчивый и доброжелательный, Игорь быстро стал мне близким и даже родным человеком. Нас интересовали одни и те же вопросы, мы читали одни и те же книги.

С этого дня мы стали видеться очень часто: ведь все наши интересы были направлены именно на церковную жизнь, которая нас объединяла. После службы в храме часто гуляли по московским улицам, делились впечатлениями о прочитанном и услышанном. Игорь рассказывал о поездках в Печоры, о монастырской жизни, о беседах со старцами. Иногда делился и внутренним. Однажды сказал: «Если наваливается уныние, я беру пасхальную пластинку отца Матфея и слушаю, пока не отпустит».

Вскоре его призвали в армию. Какое-то время мы переписывались. Но скоро у него начались проблемы с Особым отделом, который отслеживал всех верующих как «неблагонадежных». Так наша переписка прервалась.

Потом я поступил в семинарию, а позже, по благословению, уехал нести послушание келейника и иподиакона у митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, будущего Патриарха...

Инокиня Евфросиния (Миронова):

После крещения Игорь подвижничал, уже спустя много лет рассказывал, как один Великий пост они с Виктором Клиндуховым (студенты художественного училища) провели полностью на хлебе и воде...

Василий Семенович:

Когда я узнал, что сын верующий, у меня не было шока, но когда он объявил о своем желании идти в семинарию, тут уж я воспротивился: «Зачем это тебе?» К тому же он должен был идти в армию, а с армией в нашей семье особые отношения. Отец фронтовик, старший брат – майор, командир дивизиона, Герой Советского Союза, другой брат – офицер, летчик, 33 года отслужил, сам я при погонах... Но Игорь сказал: «Служить я обязательно пойду, а уже после армии буду поступать в семинарию». Считал, что православная вера и воинская служба дополняют друг друга.

Владыка Зосима:

Я служил в железнодорожных войсках, в окрестностях Екатеринбурга (тогда Свердловска), в поселке Шабры. Во времена Сталина туда ссылали людей, они занимались добычей полезных ископаемых. Мой непосредственный начальник достаточно хорошо относился к вере и отпускал меня на богослужения в Екатеринбург, но тайно. Потом по городу разнесласьмолва, что какой-то солдатик ходит помолиться. Это было трудное время. Поэтому рядом с собором стал часто дежурить патруль, но меня Бог хранил, ни разу не поймали, так как верующие успевали предупредить...

Василий Семенович:

Когда он служил под Свердловском, мы жили в Якутске. Я приехал его навестить, встретился с командиром части, с замполитом, спросил, как он служит. И услышал много похвал. Оказывается, будучи художником, он выложил торец пятиэтажного здания, в котором находился штаб, мозаикой по собственным эскизам. Воин, пушки, танки, знамена... Благодаря этому они еще много лет занимали первые места в конкурсах наглядной агитации. Для этого его отпускали в увольнения, он ходил по разным свалкам, находил осколки разноцветной керамики и этими плиточками выкладывал свою «картину»...

Эмма Михайловна:

Когда из армии присылал нам письма, то всегда рисовал что-нибудь в конце. То солдат марширует, то сам Игорь чем-то занимается. А еще был случай с печатью...

Василий Семенович:

Дело было так. Командир полка потерял печать и сильно расстроился: без наказания не обойдется! Вызвал Игоря: «Ты художник. Можешь вырезать мне печать?» – «Попробую. Только дайте мне хороший оттиск». Три или четыре ночи он ее вырезал, но сделал так, что ни отличишь! Все это было в секрете – все же особист (на то он и особист!) каким-то образом пронюхал. Вызывает его и спрашивает: «Ты что, сидел?» – «Нет, у меня даже приводов в милицию не было». – «А откуда у тебя такое мастерство?..» – «Я-художник; командир полка поручил – я и сделал».

Короче говоря, он так понравился особисту что тот рекомендовал его в войска КГБ. Приходит запрос оттуда: «Просим направить в наше распоряжение рядового Давыдова Игоря Васильевича».

Командир полка его вызывает, рассказывает.

– Я не хочу служить в КГБ!

– Да, но какой выход?

– Дайте мне отпуск!

Отпуск дали, а так как ехать надо было в Якутск, дали довольно много времени. Но когда он вернулся – звонки продолжались. Тогда комполка сказал, что он в госпитале... В общем, как-то удалось избежать...

Эмма Михайловна:

Когда ему давали увольнительную по воскресеньям – он пользовался этим, чтобы съездить в Свердловск, в кафедральный Собор. Был там какой-то удивительный священник, и Игорь к нему зачастил. Слух об этом дошел до комендатуры: какой-то солдатик каждое воскресенье допоздна в храме. И решили его поймать. И вот нагрянул в одно из воскресений патруль прямо в храм. А бабушки-прихожанки тут же всполошились, укрыли его, а священник вывел его через заднюю дверь. Не поймали...

Владыка Зосима:

У меня был однажды такой случай. В бытность в армии сложилась очень тяжелая ситуация. Понять можно: ведь в армии молодой человек попадает в новые, абсолютно непривычные условия.

Очень хотелось попасть в храм, на исповедь, но возможности такой не было долго, а особенно – первые полгода. И я в это время просто мечтал об исповеди. И однажды во сне мне явился священник, и я стал исповедовать ему свои грехи. Всю душу ему излил и почувствовал, наконец, облегчение. А когда священник читал разрешительную молитву, голосу него был – батюшки Иоанна (Крестьянкина). И это было для меня тогда огромным утешением...

Василий Семенович:

С друзьями Эдиком и Костей они ездили в какой-то храм, который был полностью залит водой. Не помню, где это было – может, на Селигере, может, где-то возле Рыбинска. И Эдик рассказывал, что он Игоря с Костей никак не мог остановить: они ныряли, доставали медные иконки, какую-то керамику...

Андрей Давыдов:

Еще когда брат учился в Художественном училище, они с друзьями часто ездили по разрушенным храмам, монастырям. Их привлекала эта старина, а может, и не только старина. И однажды Игорь привез немецкую жестяную коробку времен войны (кажется, магазин), которая была полна фарфоровых осколков. Это были осколки красивой расписной вазы. И он сложил из них вазу и восстановил ее. А надо сказать, что большинство осколков были просто мизерными по размеру – 5x5 миллиметров! И как он это сумел – мне до сих пор трудно понять.

Инокиня Евфросиния (Миронова):

В 1980-е годы, когда начали восстанавливать Данилов монастырь, Игорь Давыдов принимал в этом самое непосредственное участие. А потом устроился туда в столярные мастерские резчиком-краснодеревщиком. Я часто приезжала в эту обитель, где шли необыкновенные службы. Да и помощь всякая нужна была – то окна помыть, то отреставрированный храм помочь убрать. И каждый раз он меня опекал: и покушать отведет, и покажет, и расскажет все. Всегда утешал, дарил какие-то святыньки, книги. В нем это изначально было – утешать людей. И до конца дней он таким оставался. Старался каждого, пришедшего к нему, приласкать, что-то дать, чем-то благословить.