Дифференциация форм судебного разбирательства в уголовном процессе Российского государства. Монография - Татьяна Орлова

В столыпинский период правосудие характеризовалось стремлением полностью уничтожить независимость судей, резко сократить гласность судебного разбирательства. Но Государственная Дума уже с 1906 года стала обсуждать вопрос о демократизации суда, прежде всего восстановлении почти упраздненного в 1889 году института мировых судей. И только в 1912 году закон «О преобразовании местного суда» восстановил мировых судей в уездах, а волостные суды ввел в общую сеть судебных установлений.

Становление уголовно-процессуального законодательства в советский период завершилось принятием Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1923 года, предусмотревшего в значительной степени дифференцированный порядок расследования и разрешения уголовных дел. В народном суде, где наряду с общей формой, рассмотрения большинства уголовных дел, существовали особые, упрощенные производства по несложным делам. Этим преследовалась цель: экономить силы и средства для рассмотрения более важных и сложных уголовных дел, а также обеспечить оперативность и простоту судопроизводства. Упрощенная процессуальная процедура распространялась на дела, так называемого частного обвинения и дела, разрешавшиеся в порядке особых судебных производств, предусматривавшихся гл. 24 УПК РСФСР 1923 года, которая включала порядок дежурной камеры суда, заочного приговора и судебного приказа[45].

Основаниями разрешения дел в порядке дежурной камеры суда служили несложность обстоятельства преступления, полная их ясность, признание лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Степень общественной опасности не учитывалась. Лица, подозреваемые в совершении преступления, а также очевидцы доставлялись в суд сразу же после совершения преступления без какой-либо формализованной проверки. Такие дела рассматривались с участием народных заседателей. Подсудимый был наделен рядом гарантий, например, правом требовать разрешения дела в общем порядке, обжаловать приговор и т. д.

В порядке заочных приговоров и судебных приказов рассматривались дела о преступлениях незначительной общественной опасности. Упрощение заключалось в праве суда, во-первых, выносить приговор в отсутствие подсудимого, а во-вторых, выносить его единолично судьей.

Таким образом, дифференциация в то время предполагала как двойственность процесса, так и наличие особых производств в общем порядке расследования и разрешения уголовных дел в народном суде. В 1927 г. в связи с намеченной реформой УПК РСФСР 1923 года Народный комиссариат юстиции РСФСР выдвинул идею упрощения уголовного процесса, что связывалось с необходимостью разгрузить суды от скопившихся уголовных дел[46]. В соответствии с вышеизложенным 9 июня 1927 года коллегия НКЮ РСФСР приняла постановление, содержавшее ряд ошибочных положений. В нем указывалось: «Наш УПК является осколком современного буржуазного состязательного процесса. Исторически последний создавался буржуазией как средство борьбы против классового произвола абсолютистских судов в период борьбы буржуазии с абсолютизмом. Отсюда ряд формально-правовых гарантий. Отсюда начала непосредственности, гласности и устности, характеризующие буржуазный процесс»[47]. В губернских судах предлагалось отказаться от распорядительных заседаний, права суда назначать экспертизу, вызывать свидетелей. По существу в судах этого звена намечалось построить процесс как исключительный. Предполагалось упростить процессуальную форму в народных судах за счет отказа от участия народных заседателей по несложным делам[48].

Из приведенных примеров следует, что речь шла о такой форме уголовного судопроизводства, которая лишила бы его многих демократических принципов. В ходе дискуссии по проекту нового УПК РСФСР многие ученые высказались против упрощений. В результате чего проект не получил силу закона. Не был утвержден и предложенный А. Я. Вышинским проект сокращенного УПК, содержавший 167 статей (УПК РСФСР 1923 г. содержал 465 статей). Несмотря на то, что предложения о существенном упрощении процесса не получили полной правовой регламентации, но в значительной мере влияли на законодательное и ведомственное регулирование порядка расследования и разрешения уголовных дел. Так, постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 7 июня 1928 года была изменена ст. 437 УПК РСФСР 1923 года, в соответствии с которой отменялось кассационное обжалование приговоров по делам о некоторых незначительных преступлениях. В 1934 году на первом Всесоюзном совещании судебно-прокурорских работников отмечалось негативное отношение к тенденции максимального упрощения судопроизводства. Тем не менее, 1 декабря 1934 г. ЦИК СССР принял постановление «О внесении изменений в действующие УПК союзных республик», в соответствии с которым в делах о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти, рассматривавшиеся, главным образом, военными трибуналами, был установлен десятидневный срок расследования и суточный срок вручения обвиняемому обвинительного заключения. Участие сторон в суде, как, впрочем и кассационное обжалование приговора и подача ходатайств о помиловании не допускалось. Приговор к высшей мере исполнялся немедленно. Закон от 1 декабря 1934 года был отменен лишь Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1956 года.

Таким образом, в рассмотренный период дифференциация, направленная на упрощение уголовного процесса за счет отрицания и усечения демократических принципов и гарантий, носила односторонний характер. Этот период в юридической литературе был призван как период «процессуального упрощенчества»[49], сущность упрощенчества заключалась в одностороннем решении задач уголовного судопроизводства. Она выразилась, с одной стороны, в преувеличении значения оперативности и гибкости процесса, с другой стороны – в преуменьшении при этом роли процессуальных гарантий прав личности, гарантий правосудия. Как справедливо отметил М. С. Строгович, «процессуальное упрощенчество причинило вред следственной и судебной практике, но оно не было определяющей чертой советского уголовного процесса»[50]. Принятые 25 декабря 1958 года Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик прежде всего ликвидировали двойственность уголовного процесса. Уголовно-процессуальные кодексы союзных республик закрепили единство порядка судопроизводства (ст. 1 УПК РСФСР).

Вместе с тем действующее законодательство предусматривало некоторые отступления от типовой формы процесса, с целью как усиления гарантий по делам о преступлениях повышенной общественной опасности, так и упрощения досудебной процедуры по делам о преступлениях небольшой социальной опасности. Например, предусматривались две формы предварительного расследования (следствие и дознание), а также устанавливались особенности производства по делам о несовершеннолетних и душевнобольных, вводился различный порядок допуска защитника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 года «Об усилении ответственности за хулиганство» был введен процессуальный порядок, предусматривающий наряду с ускорением производства особую, упрощенную процедуру досудебной проверки обстоятельств совершения не злостного хулиганства.

Р. Д. Рахунов охарактеризовал данный Указ Президиума Верховного Совета СССР как своего рода социальный эксперимент[51]. В связи с отмеченными изменениями законодательства вновь ожидалась дискуссия о тенденциях его развития.

Характеризуя процессуальные формы различных типов производств, определим, прежде всего, три основных элемента, обуславливающих их существование: 1) цели введения такого порядка производства; 2) основания для создания такого порядка; 3) основания для проведения производства именно в этом порядке.

Упрощенные формы производства.

Производство по делам частного обвинения

Впервые мировые суды возникли в Англии в XIV веке, а затем – в XVII веке в Северной Америке и в конце XVIII века – во Франции. В Россию этот институт пришел с реформами 60-х годов XIX века. Впервые мировая юстиция в нашей стране была учреждена в ходе проводившейся Александром II судебной реформы Судебными Уставами от 20 ноября 1864 года[52].

Мировой суд в России, по замыслу его создателей, представлялся универсальным органом, разрешающим мелкие дела между сословиями, а не только между помещиками и крестьянами, способным по примеру стран Западной Европы стать низшей судебной инстанцией[53]. Учреждение мировых судов было обусловлено потребностью в судах, «которые близостью своей к тяжущимся и простотой форм судопроизводства соответствовали потребностям городского и сельского населения[54]. Таким образом, одной из заслуг судебной реформы 1864 года следует считать введение в российскую судебную систему мировой юстиции, способной освободить общие суды от большого количества малозначительных гражданских и уголовных дел и максимально приблизить правосудие к народу. Также мировому суду были присущи доступность правосудия для населения, быстрота и оперативность разрешения дел, для чего применялись упрощенные процедуры.