Рассвет мертвых - Лана Райтерман

выпавшие страницы. Если интересуешься литературой, мы найдем общий язык. Что-нибудь читаешь?

— Из последнего — «Призрак оперы».

— Тогда мы подружимся. Приходи завтра в шесть.

— Утром?!

— Вечером. Утром я сплю.

Вальтер погасил свечу и проводил нас к выходу.

— Хорошо, Ролан. Я согласен помочь твоей подруге.

— Только руки держи при себе. И губу закатай!

— Ничего, кроме рабочих отношений.

Я немного удивилась, как Ролан разговаривал с ним. Вальтер говорил тихо, еле слышно, держался ровно, сохраняя осанку. Ролан был громким и небрежным, к тому же позволил себе нагрубить человеку старше его. Наверно, для них это было нормально.

Они попрощались, и мы выбрались из подвала. На улице дышалось совершенно иначе. Ни давящих стен, ни странного взгляда затворника. Злата была права, я себя сгубила. Заточила в темницу.

— Правда, чудак?

— Не знаю, я не поняла. Он больше испугал меня, чем очаровал.

— Он с виду похож на паука, а внутри сам всего боится. Ты к нему привыкнешь. Он немного скучный, развлечений никаких не принимает. Но зато у тебя теперь есть работа.

— Мне нужно подумать. Злата предлагала устроиться к Ульяне. Я думаю, стоило к ней сначала сходить.

— Ульянка держит магазин рядом с нами. Продает книги о колдовстве, настойки от всех болезней и гадает по руке. Она цыганка. Лучше с Вальтером работать, чем с этой прохвосткой обманывать людей.

Зато с Ульяной я хотя бы видела свет, а с его Вальтером я сама стану как призрак в его доме с книгами и танцующими скелетами.

Я пришла чуть раньше. Вальтер сидел за столом в подвале и переписывал текст из древней книги на новые листы. Он не обращал внимания на мое присутствие, и я спокойно могла рассмотреть его.

Вальтер не любил солнца. У него была белая кожа как новая бумага книги. Тонкие губы — скромная розовая линия на лице. Эта черточка редко искривлялась. Объединив свои наблюдения и знания о нем, я решила, что Вальтер был спокойными тихим библиотечным человеком. Возможно, ему не хватало эмоций, и с ним я могла соскучиться. Но тихий человек не станет приставать с дурацкими вопросами, будет вести себя мирно и дружелюбно. И думала я так до тех пор, пока он не оторвал взгляда от книги. Вальтер поставил точку и поднял на меня холодные глаза.

Я испугалась его. Что-то неведомо темное заключалось в нем. Вальтер подошел ко мне и поприветствовал рукопожатием. Бледный, с уставшими глазами и сухими длинными пальцами он смотрел на меня сверху вниз, словно чего-то ожидая. Или так плохо на мое воображение влиял темный подвал со свечами.

Вальтер слабо улыбнулся и отвел в дальнюю комнату.

— Сегодня надолго не задержу. Протри пыль с книг. Как справишься, можешь идти домой.

Он ждал моего ответа. Но я как испуганный олень пялилась на него и не могла сказать ни слова. Вальтер широко улыбнулся, показав острые зубы, и удалился. Тихо приоткрыв дверь, я посмотрела, как он вернулся к рабочему месту и сел за писанину.

В комнате горела только одна свеча и ею я разожгла все остальные. Сразу стало светло и веселее. Пока взгляд не упал на эту картину. Скелеты все танцевали, пугая черными отверстиями в черепах. Стянув со стола покрывало, я накинула его на картину.

Теперь можно было взяться за книги. После уборки в доме борьба с пылью казалась ужасно нудным занятием. А для Вальтера окажется убыточным. С его старых книжек словно сухие листья отпадали корешки и вылетали страницы. Бедные книги не простили влажной уборки. Пыль не убиралась, скатывалась в комки и прилипала к шершавой поверхности обложки. Сдувать пыль оказалось неудачной идеей. По комнате летали мелкие белые звездочки, оседая на пол и на мою глупую голову.

Я промучилась с тремя шкафами. Не работа, а наказание. В девять часов вечера я услышала громкий голос Ролана. Он над чем-то смеялся. У меня появилось желание быстрее закончить сегодняшнее задание и выскочить к нему навстречу.

Ролан был единственным светлым пятном в коридоре. Я бросилась к нему, взглядом умоляя о спасении. Ролан обнял меня за плечи и прижал к себе.

— Вальтер обещал отпустить тебя раньше.

— И отпустит, да?

— Боюсь, ты только испортишь мои книги, — произнес Вальтер со вздохом. — Но когда проникнешься уважением к истории, тогда уже я тебя не отпущу.

— Этого не случится, — заверил его Ролан. — Отец еще может передумать.

— Чего не произойдет.

— А ты бы мог поддержать меня. Мы все-таки друзья.

— Рассуждай, Ролан, как взрослый мальчик. Ростом ты вырос, а умом…

— Он опять меня высмеивает, — пожаловался мне Ролан. — Друзья так не поступают.

— Не сравнивай меня со своей сворой ребятишек. Друзья не те, кто поддакивает, а тот, кто помогает стать лучше. Я указываю тебе на ошибки, но ты пропускаешь мимо ушей мои слова. Спишем это на твой юный возраст.

— Четверть века прожил и все юный?

— Ролан, пожалуйста. Мне нужно работать.

— Работать ему нужно. Ну, и оставим мы тебя одного в архиве. Прощай!

— Пока, Вальтер, — попрощалась я.

— До завтра, — быстро сказал он и уткнулся в записи.

Почему-то мне стало жаль его, что он остался один. Еще больше огорчило то, что я сильно желала сбежать от него. Возможно, он был одинок потому, что не сам хотел одиночества, а никто не захотел с ним общаться. Люди могли вынудить его скрыться от них.

— Ну, как? Страшно было? Вальтер укусил тебя?

— Нет. Он сидел очень тихо и что-то писал. За четыре часа я не услышала от него ни звука. Зато я шумела как полтергейст. Сдувала пыль, двигала стул, чтобы достать книги с верхних полок, ругалась, когда чуть не навернулась.

— Тогда он только рад от тебя избавиться.

— Почему же?

— Он любит тишину. А когда работает, лишним шумом его лучше вообще не отвлекать. Надеюсь, не сильно ругалась?

— Как самый настоящий пират! Арр!

Ролан засмеялся, от чего у меня поднялось настроение. Подвал остался в прошлом, а завтра еще не скоро наступит, поэтому о работе я быстро забыла. Тем более Ролан повел меня в пивную, название которой гласило «Бубен шамана», но ни шаманов, ни бубнов внутри не оказалось. Была теплая обстановка: трещал камин, ярко горели лампы, и вкусно пахло жареным мясом. Вся мебель, стены, пол были деревянными. После темного подвала хотелось обнять всю комнату, чтобы впитать ее тепло.

Мы сели за столик к его друзьям. Первого звали Виктор. Он выглядел грозным, решительным и самым взрослым в компании. Второй Мстислав — черты его лица немного мягче, чем у