Были небыли - Юлия Абрамова

В задумчивости опустилась на поверхность материального, подняла голову – там, над головой раскручивалась феерия изменений. Что-то куда-то летело, что-то с чем-то сталкивалось и изменялось, сцеплялось и расходилось. Образовывались группы, и разлетались поодиночке стронутые взаимодействием объекты. Все было в движении, уже мало что напоминало ту пустоту, в которой я осознала себя. Я ведь сама все это сделала, я изменила себя, чтобы появилось новое, и это новое – оно другое. Взяла в руки материальное, выраженное твердой средой, чтобы ощутить – оно не похоже на меня. Оно – действительно другое. Я смотрела на комок в своих руках и пыталась понять – что же я сотворила. Так я сидела долго, пока не ощутила, что материальное в моих руках изменилось. Оно стало другим, и теперь чем-то отличалось от своих собратьев, раскиданных вокруг меня. Оно было… теплым. Это я – причина изменения, я дала ему тепло. Странное чувство дежа вю: «Ты – причина всего и ответ на все» – словно вспышкой пронзило меня. Не спорю, логично, все изменения в материальном, да и само материальное – последствие моих действий… вопрос в другом: где и когда, откуда я могла слышать подобное?

А это приятное ощущение – тепло. Я хочу видеть, чувствовать его не только в своих руках, я хочу находиться в нем. Пусть весь объект, на котором я нахожусь, станет теплым, пусть он будет горячим, чтобы не я его согревала, а он – меня. Объект послушно нагрелся, а тепло стремительно распространялось дальше, разогревая до того однородную по температуре поверхность. Интересно, сколько ещё раз во время своей деятельности я скажу «ой!»? Тепло внесло изменения в устоявшийся баланс. Твердое стало жидким, сыпучее, почему-то, твердым. Мягкое же повело себя нетипично: оно разнообразило свои состояния – что-то отвердело, что-то стало жидким. Жидкое, взаимодействуя с теплом, изменилось, и появилась новая среда – газ. Новое состояние материи вступило во взаимодействие с уже имеющимися, находя свой баланс равновесия и изменяя окружающее, раздвигая границы его характеристик. Очень активно взаимодействовало, перекраивая уже устоявшиеся к тому моменту среды, выдавая новые их формы и состояния. Разнообразие – это приятно, так что я снова погружаюсь в себя, стремясь встроить газ в систему взаимосвязей всего материального. Случайное последствие моих действий – я не хочу, чтобы оно было только на одном материальном объекте. Более того, я добавлю ему связи взаимодействия, чтобы разнообразие его стало обширнее. Структура, которую я видела перед собой, уже ничем не напоминала первоначальную, простую и односложную. Развиваясь от созданных мной взаимосвязей, она организовывалась сама, обрастая возможными нитями воздействия, узлами связок изменений и обязательных условий, расслаиваясь на уровни сложности воздействия и обширности последствий. Сам принцип организации основы материального напоминал… меня. Да, я изменяла себя, чтобы создать материальное, но я же создавала отдельное, новое, развивающееся по своим законам… хотя оно и развивается само, просто законы развития, не проявления, похожи. Как занятно ведет себя созданное мной…

Тепло теперь окружало меня. Куда бы я ни улетела – тепло было свойством окружающего пространства. Я словно заглянула в себя – я была теплой, и окружающее окутывало теплом. Изменилось не только то материальное тело, где я приземлилась, – изменения теперь распространились на все созданное пространство. Но и прежнее состояние важно для моей памяти. Я не хочу полностью отказываться от чего-либо. Значит, нужно, чтобы тепло где-то было, а где-то все оставалось первозданным. Нужно разграничить власть тепла на окружающее. То есть тепло должно не просто – быть, оно должно происходить откуда-то. И источник должен быть заметен, чтобы знать, куда направляться, если захочешь испытать это невероятное чувство. Но заметные объекты у меня уже есть – те, что светятся. Пусть же они и будут источать тепло. И я добавляю эту нить в структуру материального, устанавливая ещё одну взаимосвязь, вернее, наблюдая за изменяющейся структурой – сетью взаимосвязей. Вернулась к тому объекту, что впервые был разогрет. Он остывал, но остывал так неохотно, что мне захотелось ему помочь. И я пожелала, чтобы он остыл. Материальное имеет отличия от меня, и я в который раз убедилась в этом. Объект по-прежнему был горячим. Решив посмотреть, что будет, если я настою – я грубо вмешалась в физический процесс, повторно озвучив свою просьбу.

Мне оставалось только вздохнуть. Конечно, материальное послушалось и выполнило мое желание. Попыталось. Резкое изменение состояния среды, оказывается, разрушительно, и теперь я имела возможность наблюдать последствия. Я смотрела на многие-многие осколки некогда единой материи, разлетевшиеся и продолжающие удаляться. Резко остывающую материю просто разорвало. Объект-спутник, выбравший своей траекторией область вокруг этой материи, уже не был таким красивым, как прежде, его сильно покосило разлетающимися осколками. Покосило и откинуло с привычного пути. Теперь бывший комочек в моих руках стоял на пути того материального, мимо чего раньше пронесся, подтолкнутый мной.

Второй раз я учиняю форменное побоище. Вздохнула своей неловкости и принялась устранять последствия. Аккуратно собрала разлетевшиеся осколки и дождалась, когда они оттают – вмешиваться снова было как-то страшновато. Снова используя энергию движения, вернула прежний облик материальному. Вспомнила про то, что он был не один, и оглянулась в поисках его спутника. А к нему как раз приближался другой объект, прямо по курсу. Не уследи я за ним – и быть бы ещё одному побоищу. Испытав острое чувство неловкости за свою неуклюжесть, быстренько убрала бывший спутник с траектории полета материального. Подумала – и отогнала к вновь созданному материальному, чтобы вернуть тот вид, который сама же и разрушила. Теперь об учиненном мной напоминал только облик спутника, изувеченный прошедшим событием.

Заинтересованная произошедшими со страдальцем переменами, я вернулась к вновь собранному материальному объекту. Все среды были хаотично смешаны и изменены после моих воздействий, некоторые перестали быть различимы вообще. Вернула состояние многообразия сред. Когда знаешь, как это делается, и есть исходники, да и структура материального уже настроена и упорядочена – это совсем не то же самое, что впервые. Теперь я вновь видела перед собой ту же поверхность, что и до разогрева. Но я-то к теплу уже привыкла, а оно – не здесь, оно у светящихся объектов. Решила, что и это материальное разогрею. Только – как? Сделать и этот объект светящимся? Самое простое решение. Но мне стало интересно: а можно ли иначе? Вот, например… а если разогреть сердцевинку объекта, чтобы не было необходимости в свечении? Результат меня разочаровал – тепло не доходило до поверхности, пока не была разогрета настолько большая часть внутренности материального, что вступали в силу мной же созданные взаимосвязи – и поверхность начинала светиться. А если задуматься – зачем мне разогревать всю внутреннюю массу? Ведь мне нужно только тепло. А значит, можно попробовать разогреть не всю массу, а только часть ее, но так, чтобы разогретая часть могла провести свое тепло к поверхности. Попробовала воплотить свою теорию на практике. И ведь перехитрила свои же правила взаимосвязей! Мне стало тепло, а объект по-прежнему не светился. Тонкая прослойка разогретого вещества на некотором удалении от поверхности вполне согревала. Даже то, что твердая поверхность под действием тепла стала жидкой, ничуть не мешало – тот слой, что стал теперь теплым, вполне свободно перемещался в своих пределах. Нужно будет посмотреть, как потом эта моя идея скажется на уже установленных взаимосвязях.

С тех пор, как материальное появилось среди пустоты – я впервые остановилась и огляделась, осматривая – что получилось.

Среды, имеющие разную плотность, структуру, проницаемость. Теперь даже температуру. Они менялись и преобразовывались. Перетекали одна в другую и смешивались. На твердом я могла сидеть и стоять. Мягкое уплывало из моих рук и прогибалось подо мной. Жидкое обтекало меня и обретало форму, вернее, ее подобие, только будучи стесненное другой средой. Газообразное же даже не всегда можно было ощутить.

Я пробежалась по твердому – все так же нет границ пространству, как его ни ищи. Закольцованная бесконечность. Я поворочалась в мягком – оно охотно принимало все мои формы и так же легко с ними расставалось. Я пыталась почувствовать газообразное – оно было неощутимо, лишь иногда взаимодействие газа и изменение его придавало среде цвет, и я воочию видела его. И, напоследок, я окунулась в жидкое…

Я оказалась среди волн. Громадные, крутые, достигающие низко висящих серых туч. Взмывающие высоко-высоко и столь же сокрушительно падающие вниз. Казалось, они могут смести любую преграду, имевшую неосторожность попасться на их пути. Тучи – темные, низкие, на всю протяженность взгляда, тоже громадные – они клубились под самыми волнами. И на гребне волны я, казалось, могла коснуться их; падая же в разверзшуюся пропасть, я почти теряла их из виду. И снова – взмывала. Я смотрела и не могла налюбоваться, погрузившись в это мерное качание. Я снова была в приятной мне стихии. Я наблюдала за смешением и изменением, проникалась ими. И они проникали в меня. Я наблюдала не только материальное, я смотрела подложку его, все цепочки взаимодействий и их варианты, проявления их и условия реализации. Темноту сгустившихся туч разрезала молния – вот ещё одно последствие взаимодействия всех условий, что я создала. Но вот появился ее собрат. И ещё один. И ещё… молнии хлестали вокруг меня, тучи висели прямо надо мной, словно угрожая обрушиться, волны взмывали и опадали. И я словно очнулась. На краткий миг меня охватила паника. Что-то во мне – моя уснувшая память – всколыхнулась, выдав ещё одно чувство дежа вю, заставив на мгновение испугаться, ощутить себя уязвимой. Когда-то я что-то такое видела… но когда? И где? Я не помню… полыхнуло – и прошло. Я снова принадлежала сама себе, и мне нипочем были даже самые высокие волны.