Просто жить. Рассказы - Валентина Лызлова

Перебиваясь случайной кормёжкой, волчица ещё дважды приходила по насту к скотному двору. Но того, чего она так желала, не случилось. Удача не спешила к ней. А потом северный ветер резко сменился на западный. Нанесло тучи. Потеплело, повалил сырой снег. Наста по утрам уже не было. Набеги в деревню пришлось прекратить. Однако её терпения хватило ненадолго. Деревня по-прежнему манила, притягивала к себе, будто сулила удачу.

И в одну из ночей волчица отважилась на новый поход в деревню. У неё было очень мало сил, чтобы перевалить через увал. Но, движимая отчаянием и упрямством, она уже не могла остановиться. Проваливаясь в снег по самую морду, долго выбиралась из него и ползла на брюхе к заветной высоте. Под тяжестью материнского тела будущие волчата недовольно толкались во чреве. Иногда, когда не хватало сил переползти через бурелом, она останавливалась. Задрав морду к тёмному небу, припав на задние лапы и поджав хвост, она тихонько выла, изливая в пространство боль и бессилие. Но пожаловаться было некому. В небе – ни луны, ни звёзд.

Спуск с вершины оказался более лёгким. Волчица сползла по своей тропе к санной дороге и быстро добралась до хлева. А дальше всё было так же, как и в предыдущие ночи. Удача напрочь изменила ей. И тогда, бесшумно подобравшись к конуре в одном из крайних дворов, она задавила из последних сил небольшую лаечку и уволокла в лес. Там, превозмогая отвращение к запаху псины, она расправилась с собакой.

* * * * *

Женщины-скотницы, пришедшие утром на работу, увидели на перенове свежие следы. Сначала приняли их за собачьи. Но если бы чья-то собака бегала ночью по деревне, то покоя не было бы никому: ни остальным собакам, ни людям. Что-то во всём этом было не так. Позвали мужиков. Те сразу же распознали волчьи следы. Связав воедино с ними пропажу щенка, сельчане поняли, что дело принимает серьёзный оборот. Подошедший Поликарп подлил масла в огонь, с ходу уверенно заявив:

– Волчина это, точно волчина! Давеча Авдотьиного щенка разодрал, а сегодня мою собаку уволок.

– Мужики, чё-ко надо делать. На роботу-те страшно будет ходить, – заявила телятница Марья.

Все стали бурно обсуждать возможные последствия и искать выход из создавшейся ситуации. Только Афанасий, несколько угрюмый мужик лет сорока пяти, мусоля в пальцах папиросу и изредка затягиваясь, молчал. Наконец, он отбросил окурок, старательно вмял его в снег носком сапога и решительно сказал:

– Всё, мужики, пора доставать капканы.

Афанасий славился тем, что изготавливал мощные, двухпружинные, «зубатые» капканы. Зверь, попавший в него, уже не мог освободиться, будь то матёрый волк, медведь или росомаха. Ближе к вечеру поставили две такие ловушки, одну недалеко от другой, в том месте, где волчья тропа подходила к санной дороге. Капканы слегка присыпали снегом. Война была объявлена. Оставалось только ждать.

Волчица тоже ждала ночи. Интуиция подсказывала ей, что в прошлый раз она выдала себя. Люди наверняка поджидают её. В сознании опять проявились красные флажки и уже не пропадали. Но сегодня даже они не могли остановить её.

* * * * *

Ожидания сельчан сбылись наполовину. Утром обнаружилось, что зверь попал в капкан, но ушёл вместе с ним. Значит, матёрый попался хищник. Судя по тому, какие пятна крови оставались на снегу, ранен он был крепко.

– Надо как-то обрешить эту ситуацию, – поглаживая окладистую бороду, сказал бригадир Николай.

– А чё тут решать, однако? – деловито спросил известный «волчатник» Ефим. – Догнать, прикончить – и все дела. Вишь, как кровит. Тяжёлый капкан в таком положении быстро не сможет волочить. Тут, недалече и возьмём зверину. Наш будет, куды денется!

– Да, оставлять точно нельзя, – поддержал его друг Павел, – отгрызёт лапу, чтобы от капкану—то ослободиться. Сколь таких случа’ев случалось! Останется с тремя лапами – ещё злее будет. Как бы беды-то не накликать, ёк-макарёк!

Отрядили в погоню троих: удачливого Ефима, Павла, которого уже разобрал азарт, да молодого парня Илью, не нюхавшего ещё «волчьего» пороху.

– Тебе, паря, полезно. Забреют-от на три года в армию-то, скучать будешь тожно по лесу, по охоте. А так будет, чё вспомнить, – сказал Николай, хлопнув будущего новобранца по плечу.

– А я и не против, – весело ответил Илья, – даже интересно.

Вскоре троица скрылась из виду. Обитые камусом лыжи катили легко. Настроение у Ильи было приподнятым. Отчего не прогуляться по лесу, поразмяться, подышать целительным таёжным воздухом! Прав Николай: три года без родной обстановки, без привычных занятий – это долго. А ну, как попадёшь на юга, в жару – то! Обычно северных новобранцев отправляли отдавать свой долг Родине почему-то в южные республики, а разнеженных теплом бедолаг – на Север, ровно в ссылку. И те, и другие мучились в непривычном для них климате. «Ну да, ладно! Три года – это не целая жизнь, – успокоил себя Илья, – да и Ксюха обещает верно ждать». При мысли о любимой девушке его лицо просияло улыбкой. Вечером – снова свидание. И, вообще, жизнь – такая хорошая штука!

Но в душе всё же поселилась лёгкая досада: добивать раненого, беспомощного зверя – не велик подвиг. Не настоящая это охота. Встретиться бы один на один с хищником – вот это дело! Илья не однажды слышал рассказы односельчан об охоте на волков, но сам в этом деле участия не принимал ни разу. Да ладно, какие там годы!

С этими мыслями парень не заметил, как оторвался от мужиков и оказался далеко впереди. Остановился тогда, когда увидел, что кровавые следы пересекаются с другими, которые вели в гору. Ага, зверь не пошёл к логову, а пополз вдоль увала, оставляя после себя широкую и глубокую борозду, краснеющую на белом снегу. Значит, силы его тают. Пожалуй, надо подождать мужиков. Пока и перекурить можно. Подошедшие Ефим с Павлом с ходу оценили ситуацию:

– В гору, однако, не пошёл, значится, сил маленько осталось.

– Точно. И пятна крови-то всё свеже’е. Догоним скоро, ёк-макарёк.

Почуяв погоню, зверь стал уходить махами. «Ну и ну! Силён, если на исходе сил на такое способен», – удивился Илья. Истратив последние силы на этот рывок, хищник уже не мог бежать по снежной целине. Он вышел на свои старые следы и стал кружить по ним.

– Всё, спёкся волчина. Недолго ему осталось бегать, – со знанием дела сказал Ефим. Решили, что он останется в засаде, а Павел с Ильёй погонят зверя на него. До развязки оставалось совсем немного.

* * * * *

Вскоре Павел снова отстал от Ильи. А тот мчался вперёд, не замечая этого. Волка он догнал на втором круге. Дальше случилось непредвиденное. Вместо того, чтобы уходить, волк, услышав сзади шум, внезапно остановился. Он развернулся и, увидев Илью, пошёл на него. Было видно, что каждое движение причиняло волку сильную боль. Надо сойти со следа на несколько метров в сторону, чтобы зверь не бросился на него. Да и стрелять сбоку удобнее. Думая о том, почему волк поступил вопреки правилам погони, парень не заметил лучок, который притаился у самого следа. Маленькую ёлочку согнуло и снегом придавило верхушку к земле. Лыжина скользнула в эту маленькую арку, и нога выскочила из крепления. Подвернув её, Илья неловко завалился набок. Ружьё отлетело в сторону метра на два. Перевернувшись на спину, парень наблюдал за хищником. А тот, словно понимая, что преимущество на его стороне, не спеша приближался к Илье. Что же делать-то? До ружья не дотянуться, нож в чехле – сзади на поясе. Где же Ефим? Почему не стреляет?

Распластавшись перед раненым зверем, парень умом понимал, какой опасности подвергается. Но странно, он совершенно не испытывал страха. Может, от того, что не так хорошо был знаком с волчьими повадками, как Ефим. Может, от того, что тот хорошо знал волчью натуру и не должен был упустить свой шанс.

И вот тут вспомнились беспечные мысли в самом начале погони. Как наивен он был, думая, что добить раненого зверя – плёвое дело! Поединок, о котором мечтал, случился. Но ситуация была не та. «Его величество случай» в один миг перевернул всё с ног на голову. Молодой, сильный, уверенный в себе человек оказался вдруг совершенно беспомощным, а раненый и бессильный зверь стал таким угрожающе сильным.

Не дотянув восьми – десяти метров до Ильи, волк остановился. Растопырив передние лапы, он чуть приподнялся и зарычал, обнажив стёртые клыки. Шерсть на загривке вздыбилась. Глаза, налитые кровью, злобно сверкали. Илья стал осторожно сдвигаться в сторону ружья. Страха в душе по-прежнему не было.

Зверь внимательно следил за каждым его движением. По всему видать, он был готов к прыжку. Интересно, как можно сделать это с капканом на задней лапе? Взгляд Ильи внезапно выхватил большой отвисший живот. Волчица, да ещё брюхатая! Всё сразу встало на свои места. Вот почему она не отгрызла себе лапу, как это делали остальные жертвы таких капканов! Став трёхлапой, она стала бы совсем немощной и не смогла бы прокормить сейчас себя, а потом и свой выводок, что было равносильно гибели. Но ведь и от капкана ей не освободиться. Это – медленная смерть. Получается, что…