Свой человек на небесах - Евфимия Пащенко

Позавтракав, Нина решила навестить Павла Ивановича. Однако его кабинет был закрыт. По-видимому, главный врач ушел вести прием в амбулаторию. Ведь теперь у него появилась помощница. Да и Елены Сергеевны не видать… знает кошка, чье мясо съела, вот и боится попадаться Нине на глаза. Что ж, это даже к лучшему. А теперь пора начинать обход.

Нина Сергеевна проводила его долго и обстоятельно. Надо сказать, что больные восприняли смену врачей не без любопытства. Кто-то из мужчин поинтересовался, не уволился ли Павел Иванович. И Нине показалось, что этот человек был бы рад услышать утвердительный ответ. Женщин гораздо больше заинтересовала личность самой Нины. Они расспросили ее, откуда она и надолго ли к ним приехала. А одна старушка, обильно уснащавшая свою речь уменьшительно-ласкательными суффиксами, между делом поинтересовалась, есть ли у «миленькой враченьки» муж и детки. Ведь наверняка у такой красавицы и умницы нет отбоя от женихов! И хотя это была откровенная лесть, под которой скрывалось все то же женское любопытство, каковому, как и любви, все возрасты покорны, Нина Сергеевна благосклонно приняла неуклюжие комплименты больной. Ведь похвала хоть и не кормит, а сердце греет…

Незаметно она подошла к загадочной палате номер шесть и прислушалась. За дверью царила тишина. Похоже, тамошние обитательницы спали. А что, если взглянуть на них хоть одним глазком? Понятно, что для врача эти больные не представляют никакого интереса. И все-таки любопытно…

Толкнув жалобно скрипнувшую дверь, Нина осторожно вошла внутрь. Ее обдало тошнотворным запахом мочи и давно не мытого человеческого тела. Зажав нос и рот, девушка подбежала к окну и, едва не сломав ноготь, распахнула наглухо закрытую форточку, чтобы впустить свежий воздух.

— Кто это? — дребезжащий старческий дискант за ее спиной звучал встревоженно, пожалуй, даже испуганно. — Кто это?

Нина обернулась. В тесной зловонной палате было всего две койки, разделенные узким проходом. На одной из них, свернувшись клубочком, лежала женщина, с головы до ног закутанная в одеяло, заправленное в грязный, дырявый пододеяльник — видны были лишь торчащие наружу космы коротких полуседых волос. На другой койке сидела худощавая старушка в мешковатой больничной сорочке, спадавшей с ее костлявых плеч, и напряженно вглядывалась в Нину незрячими белесыми глазами.

— Кто это? Ты, что ль, Зойка? Глянь-ка, что там с Машкой? Кажись, не дышит… Говорила я ей — не пей ты этих черных горошин — отравит тебя эта ведьма, как пить дать отравит! Да что ты молчишь-то? Кто ты? Кто?! — теперь в голосе старухи слышался нескрываемый страх.

— Я врач из Михайловска. — Нина Сергеевна старалась говорить нарочито спокойно и доброжелательно, словно перед ней был не взрослый человек, а неразумное дитя. Ведь как еще надлежит держать себя с сумасшедшей, которой повсюду мерещатся ведьмы и отравительницы? Старый — что малый…

— А-а, вот ты кто-о… — нараспев промолвила старушка. — А эти-то куды подевались? Ведьма и этот ейный?.. Нешто убрались-таки в свое пекло?.. Слава Тебе, Господи!

Она заговорщически хихикнула и перекрестилась. И тут Нина увидела у нее на шее почерневший от времени и пота медный крестик. Выходит, эта старуха верующая. А что, если она знала отца Илию? Впрочем, стоит ли тратить время на разговоры с сумасшедшей? Или все-таки — попытка не пытка?

— Скажите, а где здесь церковь? — спросила Нина старушку.

— Нету церкви… — ответила та. — Была, да сгорела. В аккурат на Илью-пророка. Как батюшка помер, тут она и сгорела…

Нина изумилась — похоже, ее собеседница была во вполне ясном разуме. Мало того, в здравой памяти. Ободренная и обрадованная этим открытием, она поспешила задать старушке новый вопрос:

— А вы случайно не знали отца Илию?

— Как же мне его не знать-то? — ответила та, и голос ее задрожал, словно светлые воспоминания давно минувших лет рвались наружу слезами. — Я ж при нем на крылосе пела! И «Вечную память» ему пела…

Впервые в жизни Нина увидела, как плачет слепая…

— А отчего он умер? — полюбопытствовала она. — Я слышала, будто его убили…

— Убили, — согласилась старушка. — Еще как убили! Тогда все наши так и говорили: убили, мол, батюшку…

— А кто его убил?!

Старушка пожевала губами, словно собираясь с мыслями.

— Кто убил-то? — тут она понизила голос до шепота и поглядела по сторонам, словно опасаясь, что кто-то подслушает ее тайну. — Буква его убила. Они все тогда так говорили: мол, буква его убила. Вот оно как…

* * *

Буква убила… Эти слова можно было счесть бредом, если бы они не подтверждали авторитетное свидетельство местного фельдшера: отец Илия умер не своей смертью. Он был убит. И все-таки из разговора с обитательницей палаты номер шесть Нине не удалось узнать ничего нового. Разве только то, что церковь, где служил отец Илия, сгорела вскоре после его гибели. Возможно, ее сжег убийца батюшки, заметая следы своего злодеяния… Но что, если сохранилась хотя бы могила отца Илии? Ее непременно нужно найти. Ведь даже безмолвие надгробных камней иногда может многое поведать проницательному человеку. По крайней мере, в некогда любимых Ниной романах и детективах надпись на могильном памятнике или один лишь его вид служили ключом к роковым тайнам. Но где же находится здешнее кладбище?

Выйдя в коридор, Нина лицом к лицу столкнулась с Павлом Ивановичем. Похоже, главный врач был чем-то встревожен. Потому что даже не поздоровался с нею.

— Что случилось, коллега? — спросил он Нину. — Зачем вы ходили туда? Я же говорил вам — там нет ничего интересного…

— Павел Иванович! — перебила его Нина. — А вы знаете, где находится здешнее кладбище?

— Конечно, знаю, — ответил главный врач, — н-но… почему это интересует вас?

— Просто… — замялась Нина Сергеевна. — Просто любопытно. Вчера обошла всю деревню, а кладбища нет. Как будто люди тут живут вечно! — усмехнулась она.

— Вот оно что! — понимающе улыбнулся главный врач. Точнее, попытался изобразить на своем лице улыбку. — А я-то было подумал… Кстати, здешнее кладбище — место весьма интересное. Там есть что посмотреть… если, конечно, поискать хорошенько!

Эти загадочные слова распалили любопытство Нины. И вскоре она, на ходу застегивая куртку, уже шагала по дороге, ведущей на кладбище. Не зная, что из окна ее комнаты за ней встревоженно и злобно наблюдают две пары глаз…

* * *

…На деревенском кладбище царила поистине кладбищенская тишина. Ее нарушал лишь шум ветра в верхушках сосен: казалось, деревья ласково убаюкивают людей, спящих здесь беспробудным сном. Лес крестов и памятников простирался вдаль, вперемежку с красноватыми свечами сосновых стволов. И Нина медленно шла через этот лес, внимательно рассматривая каждый крест, каждое надгробие. На некоторых, судя по всему заброшенных, могилах желтели цветы мать-и-мачехи, словно подтверждая старую истину — тех, кто забыт людьми, не забывает Отец и Царь Небесный… Кое-где на земляных холмиках виднелись то опрокинутая водочная стопка, то полурастаявшие от влаги карамельки, то зернышки пшена, еще не склеванные птицами. А на одном из них была рассыпана крупа в виде крохотных буковок. Точно такая крупа под названием «Алфавит» продавалась в здешнем сельмаге… да и у них в Михайловске. Мама Нины часто сдабривала ею суп… нескоро же Нине теперь доведется поесть наваристого маминого супа! Она еще и недели не проработала в Хонге. Но как же радостны эти воспоминания о доме, о милой, доброй мамочке! Улыбаясь им, Нина шла вперед мимо безмолвных могил и шумящих над ними сосен, то и дело наклоняясь, чтобы прочесть надпись на очередной надгробной табличке…

Несколько раз ей попадались торчащие из земли ржавые зубья старинных оградок и куски разбитых белокаменных надгробных плит с полустертыми надписями, извещавшими прохожего, что на сем месте покоится тело раба или рабы Божией имярек, чья душа во благих водворится… Самое раннее по времени сохранившееся захоронение относилось к 1959 году, прочие были более поздними.

Куда же девались все старые могилы? В том числе и могила отца Илии Малкина?

Дойдя до самого конца кладбища, но так и не отыскав ее, Нина повернула назад. И вдруг похолодела от ужаса. Навстречу ей быстро и уверенно шел какой-то человек.

Лишь в этот миг Нина Сергеевна осознала всю безрассудность своего похода на кладбище. И зачем ее только понесло сюда?! Захотелось поиграть в Шерлока Холмса? И вот теперь к ней, похоже, приближается ее Мориарти[6]. Сомнительное утешение — погибнуть от руки того же человека, что некогда убил отца Илию. Но она не хочет умирать! Господи! Господи!

От страха Нина не могла даже молиться. Прислонившись к могильному кресту, она смотрела на приближающегося человека… И непременно упала бы на землю, если бы Павел Иванович не успел подхватить ее.