А все-таки, в слове «БРЕНД» одна буква лишняя - Александра Вязьмикина

видела, деньги. Женщина это называла вложениями. А за это тому, кто уговорил, полагается тридцать процентов. Гениально! Можно было бы предположить, что эта дама надоела в сумасшедшем доме и ее пораньше выписали, но она достала рекламные проспекты, банковские выписки, буклеты. Все было напечатано на дорогой бумаге, счет для перечисления денег открыт в солидном банке. Первоначальные предположения о диагнозе были сняты. Глафира пошла в наступление, задав уточняющий вопрос:

– А что я еще получу с вашими тридцатью процентами?

– В каком смысле, что еще? Только деньги и все.

– Был такой персонаж, Иуда. Как вы считаете, он успешный предприниматель?

– А при чем здесь это? Какое отношение Иуда имеет к нашей финансовой компании?

– Прямое. В вашей версии история Иуды звучала бы так: вчера не было тридцати сребреников, а сегодня стало. На этом рассказ закончен. А на что ему пришлось пойти, чем он за это заплатил, и как его уже более две тысячи лет вспоминают, вы выкинули из своего повествования. За эти две тысячи лет мало что изменилось, декорации немного другие, у них тридцать сребреников, у вас тридцать процентов, но суть осталась та же. И мне вы предлагаете предать знакомых за деньги. Скорее всего, эти люди потеряют все, что отдадут, и обвинят в этом меня, а не вас, потому что они мне поверили. На этом ваша контора и держится. А как долго и чем придется потом за это расплачиваться, вы умалчиваете. История учит, что предал, взял деньги, начинай присматриваться к деревьям.

Женщина развернулась и молча вышла. Но нескольких единомышленников в других отделах она приобрела. Глафира считала, что всегда есть что-то еще. Это не деньги предлагают, а что-то сделать за деньги, и цену, которую придется заплатить, лучше сразу осознать.

Как-то давно почти такой же разговор был у нее с дедушкой. Глаша собралась положить деньги в банк под проценты, невинное с виду занятие. Дедушка нахмурился и спросил:

– А зачем тебе это надо?

– Чтоб денег было больше.

– Вроде бы ты одета и сыта, а собралась утяжелять жизнь других людей.

– Не собираюсь ничью жизнь утяжелять.

– Банк отдаст эти деньги нуждающемуся человеку, и жизнь его станет еще труднее, он вынужден будет работать на тебя и на банк, чтобы все вернуть.

– Это не мной придумано!

– Да, это придумали другие люди. Но принимать в этом участие или нет, решать тебе. Мало ли кто что на Земле придумал, мало ли сколько людей это поддержали, выбираешь ты и ответственность несешь тоже ты.

Дедушка не читал нотации и не пускался в долгие проповеди о смысле жизни, замечания делал кратко и доходчиво: «Не к лицу тебе это, Глафира!» Эта фраза не относилась к одежде или макияжу, она относилась к поступкам и высказываниям. В ответ следовало эмоциональное объяснение: «А вот они! Посмотри сам! Да как же так!» Дедушка спокойно выслушивал эту пламенную речь и весело парировал: «Все, что ты сейчас рассказала, это к их лицу, а не к твоему! Не позорь предков, думай о потомках!»

Глафиру эти наставления не особо интересовали, и она выбрала дорогу, про которую заранее было известно, что будут потери, то ли коня потеряешь, то ли себя, то ли и то и другое. Почему-то стала слушать совершенно чужих ей людей, не особо задумываясь, кто эти люди и что ими движет. А когда опомнилась, то осознала, что никто из этих новых проповедников счастья не выдерживает с дедушкой ни физическую, ни интеллектуальную, ни духовную конкуренцию:

– Может, они свободно разговаривают на семи языках?

– Может, участвовали в битве за Севастополь?

– Может, обладают оперным голосом и наизусть исполняют десятки арий?

– Может, умеют принести радость в любую компанию? Может, их только и ждут, как ждали гости прихода дедушки?

– Может, владеют элементами рукопашного боя и никогда не используют это на людях?

Глафира, несмотря ни на что, верила в людей и старалась дать им шанс: «Хотя бы могут “Евгения Онегина” наизусть прочитать?»

И когда выяснилось, что люди, которые стали оказывать на нее влияние, и в подметки дедушке не годятся, она задумалась: «А почему она их советы приняла, а дедушкины отодвинула?» И главное, дедушка не только понимал Глафиру, но и любил ее всем сердцем и поэтому желал ей только хорошего, а этим чужим людям нет до нее никакого дела. Как говорится, лучше позже понять, чем не сделать этого никогда.

А и Б сидели на трубе

У Глафиры был свой метод понятия истины. Не зря же она закончила технический вуз, там она научилась представлять процессы в виде схемы и определять, что сильнее всего влияет на результат. И как учил мудрый преподаватель: «Главное в работе любой системы – это обратная связь». Связь эта присутствует всегда, даже если ее не видно.

Например, деятельность женщины из чудо-финансовой компании, которая предлагала собрать деньги и получить за это вознаграждение, может быть представлена схематично:

Схема 1

Видимая часть обратной связи – это обычно деньги. Но есть еще кое-что, что производитель и продавец получат с этими деньгами.

Придумали обманывать людей с целью наживы – не удивляйтесь, что получите проклятия, придумали что-то хорошее для людей – получите благодарность. Деньги присутствуют и в первом и во втором случае, а результат с собой они приносят разный.

В схеме 2 и схеме 3 обозначена обратная связь, которую не всегда можно увидеть, но зато всегда можно почувствовать.

Схема 2

Схема 3

А дальше эта простая схема усложняется. Часто вместо того, чтобы вложить в производство или облагородить идею, вкладывают в продавца. В нашем примере женщина была в стоптанных башмаках и неясно выражалась, то есть была не очень убедительна. Если вместо нее пришел бы кто-то помоложе, позвончее, виртуозно владеющий казуистикой, в дорогом костюме, то он собрал бы больше сторонников. А если на его место поставить известного актера или спортсмена, – это какие же деньжищи можно привлечь. Только учтите, что и актер, и спортсмен в данной схеме выступают как продавцы, им необязательно стоять за прилавком, их вклад уже оплачен. И вроде бы внутренний голос подсказывает, что, съев то, что этот спортсмен продает, так не побежишь, но с другой стороны шепчут: «А вдруг? Ты попробуй!» И