ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА - Сергей ГОРОДНИКОВ

Если другой народ, другое сообщество достигли более высокого уровня социально-экономической и политической самоорганизации, процветания, и мы узнали об этом, хотим достичь такого же уровня процветания, мы просто вынуждены взять лучшее из культуры этого народа, — лучшее в смысле наиболее подготавливающего нас к реалиям жизни, ее подлинным, а не надуманным проблемам и интересам. Мы просто вынуждены взять это лучшее из цивилизационно более зрелой культуры, усвоить, ассимилировать, иначе наш человек не приспособится к новым условиям существования, не будет готов к ним, будет обречен в этих новых условиях, новых обстоятельствах на постоянные конфликты с собой и с окружающим миром, — реальным, а не виртуальным миром. И в способности перенимать все лучшее в культуре самых передовых цивилизаций, на данном историческом этапе оказавшихся более развитыми, более социально организованными, — в этом и заложен ключ к выживанию культуры собственной. Если национальная культура потеряла способность изменяться, усложняться, она неизбежно будет вытеснена оказавшейся более приспособленной к саморазвитию культурой.

Интеграция в мировую экономику есть отныне единственное условие выживания русской государственности и нашей традиции общественного развития. Психологически мы боимся этой интеграции, потому что чувствуем, что коммунистическая, советская культура, русская традиционная культура девятнадцатого, начала двадцатого века нас не подготовили к борьбе за выживание, не говоря уже о процветании, в условиях реального мирового капиталистического рынка, сложившейся там жесточайшей конкуренции товаропроизводителей. Мы недостаточно энергичны, недостаточно подтянуты, недостаточно требовательны к себе, недостаточно организованны в отстаивании собственных интересов, прикрывая духовную, моральную и поведенческую расхлябанность идейками насчет доброты, гуманности к дебилам, бесконечной помощи бедным и пр. Однако от жизни, от ее реальностей никуда не спрячешься, надо как-то приспосабливаться выживать в мире новых отношений. Именно этим и объясняется такой жадный интерес в нынешней России к американской культуре, в наибольшей мере воспитывающей, готовящей к напряженной жизни в условиях рыночной борьбы, к борьбе за благополучное существование в современном рыночном капиталистическом мире. И особенно эта тяга, эта готовность жадно поглощать американскую культуру проявляется у молодежи, которой неизбежно приходится заботиться о своем будущем, о своем выживании в завтрашнем и послезавтрашнем мире. А потому любые попытки запретительных, ограничительных мер в потреблении, в усвоении американской культуры есть высшая глупость, заранее обреченная на провал. Пока наша отечественная культура не изменится внутренне, не станет принципиально иной по мировоззренческим позициям, не окажется на позициях большей жесткости, большей предприимчивости героев, большей их духовной и физической подтянутости, пока она не превратится из народной культуры в национальную культуру, то есть пока не предстанет принципиально иной по внутреннему и внешнему качеству, по форме и по содержанию, она не вернет себе нашего потребителя, потому что она погрязла во лжи и фальши из-за попыток примирить непримиримое, в расхлябанности, в проповедях всеобщей доброты и прочего духовного хлама исторически полностью отжившего интеллигентски-феодального восприятия мира.

Однако одной лишь культурой США, развивавшейся при иных жизненных и природно-географических условиях, отражающей иной уровень цивилизационного развития, которого мы не достигли, новое качество индивидуального и социального поведения русского человека не воспитаешь, не разовьешь. Мы не первые сталкиваемся с такой проблемой. Как внутренняя потребность в выживании многочисленной прослойки горожан при интеграции в мировую экономику в условиях царящей там жестокой конкуренции товаропроизводителей, и приходит к власти национализм, ставя целью подготовить поколения городской молодежи к этой интеграции, в том числе и соответствующей культурной политикой.

Каждый, кто хоть немного знаком с культурно-политической жизнью Германии до прихода к власти Гитлера и национал-социалистов, — кстати демократического прихода к власти, — каждый ищущий ответы на мучительные вопросы нашей действительности, каждый максимально непредвзятый наблюдатель истории Веймарской республики, с одной стороны, и буржуазной революции в нынешней России, с другой стороны, не может не заметить, не почувствовать поразительного сходства, подобия поведения тех немцев, их внешнего вида, морали, их отношений, их политических споров и проблем, — поразительного подобия того их поведения и мировосприятия с поведением и мировосприятием наших людей сейчас. Расовое же сходство, принадлежность к северо-европейскому культурно-психологическому типу делает это подобие более, чем каким-то странно знакомым, — почти современным нам.

Приведем один из примеров схожести наших проблем с их проблемами того времени, который позволяет сделать важные заключения.

В 1931 году во внутриполитической борьбе Веймарской республики стали потихоньку, но неуклонно, шаг за шагом набирать влияние и силу националистические и национал-патриотические партии и движения, — а их было множество, отнюдь не только национал-социалистическая партия Гитлера. В известном смысле, поворотным пунктом в этом обращении немцев к национализму стал скандал вокруг американского фильма по роману Ремарка “На Западном фронте без перемен”.

5 декабря 1930 года фашиствующая организация национал-социалистического движения сорвала показ этого фильма в берлинском “Моцартзаале”. Под руководством доктора Йозефа Гебельса боевики движения бросали в просмотровый зал бомбы со слезоточивым газом и пускали мышей, а в громкоговорители оглушительно заявляли: “Этот фильм — позор для Германии!”, — разъясняя, что он антинемецкий и создан жидовским капиталом. И вдруг государственная машина гнилой Веймарской республики, управляемой людьми, вроде наших либеральных “демократов”, — вдруг она запрещает этот фильм для показа в Германии. В парламенте разразился скандал. Левые и либералы вопили, что это уступка грязным инстинктам толпы, что это антидемократическая цензура и пр. В ответ им весьма характерное замечание сделал депутат от Народной партии фон Кардорфф; он сказал то, что было очевидным для многих: “Слишком далеко идущий пацифизм уже способен убить наши жалкие, последние остатки воли к защите интересов страны”. И такое заявление было сказано в Германии, которая еще помнила мощь своих армий в Первой мировой войне! Столь трагическое состояние страны стало следствием продолжительного морального, нравственного, духовного разложения немцев после буржуазной революции 1918 года, упадка у них социальной культуры поведения. Сложившееся положение дел стало угрожать самим основам германской государственности, поэтому правящие круги пошли на запрет кинокартины “На Западном фронте без перемен”, несмотря на все связанные с таким шагом последствия. В конце концов республиканский парламент в марте 1931 года все же утвердил запрет на показ фильма, что стало первой политической победой национал-социалистов на общегерманском уровне.