ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА - Сергей ГОРОДНИКОВ

Нетрудно подметить, что все эти режимы были режимами националистическими. И чем острее была потребность расчистить дорогу развитию рыночного промышленного капитализма и массовой общественной демократической активности для укрепления внутриполитической стабильности, чем острее становилась потребность в уничтожении мешавших этому пут феодализма, тем радикальнее, ожесточеннее проявляла себя политическая необходимость в режиме воинственного национализма, режиме революционного террора. То есть сильное, действительно дееспособное государство, появлялось уже после того, как становилось государством национально-буржуазным, государством национально-капиталистическим, и возникало оно не в результате аморфной и непонятно для чего (с точки зрения глубинных интересов России ) создаваемой либеральной президентской республики, обреченной на политическую импотенцию, но как государство правое, националистическое, беспощадное к варварству и феодальным пережиткам.

Поэтому и навязчиво рекламируемая сейчас конституция либеральной президентской республики, конституция исполнительной власти и для исполнительной власти, которая должна лишь расчищать препятствия широкой приватизации и коммерческому капитализму, и сама либеральная президентская республика, которая должна узаконить, легитимизировать диктат коммерческого политического интереса, — есть лишь временные, на несколько лет, правила политических игр, которые приведут к постоянно растущей экономической и социальной нестабильности. Нестабильность будет расти по мере разочарования в либерализме как низов, так и возникающего среднего класса, — им будет все сложнее находить взаимопонимание с формирующимся правящим классом собственников коммерческого капитала, состоящим из равнодушных к социальной ответственности спекулянтов, ростовщиков, казнокрадов, бандитов, воров всякого рода и звания. Эти собственники боятся политического влияния национализма государствообразующего этноса именно потому, что боятся установления режима политического подавления космополитического коммерческого интереса, установления над ними национально-демократического контроля, они опасаются и роста презрения к ним национально организованного общественного сознания, которое больше не позволит им быть правящим классом, хищно навязывающим свой коммерческий эгоизм социальным слоям, живущим интересами производства.

Однако прогрессивным выступает только национализм народа великого, ставящего в конечном счете задачи разрушить национальную замкнутость как свою, так и других наций, осуществлять интеграцию их экономик в капиталистический интернациональный рынок, сблизить различные мировые созидательные силы, дать им простор, широкое поле для созидательной деятельности. Только кретины в политике могут отрицать, к примеру, прогрессивнейшую роль агрессивного и воинственного французского национализма эпохи Наполеона I в развитии Европы начала девятнадцатого столетия. Он нанес такой сокрушительный удар по феодализму, по феодальной раздробленности, феодальной дикости в Западной Европе, там, где проявил себя в первую очередь; он оказал такое мощное прогрессивное воздействие даже на самую удаленную от Франции европейскую страну — Российскую империю; он в такой яркой форме внес в Европу идеи единого европейского экономического и политического пространства, — что как-то позабылся и потерял свою значимость в нашем, вообще в современном европейском сознании, тот воинственный великодержавный французский национализм, который и породил слово шовинизм, как крайнюю форму презрения к другим народам, на основе которого только и возможно было совершить те деяния, которые совершил Наполеон I, совершила Франция при его правлении.

И наоборот, национализм малого народа есть без исключения национализм разрушительный, изначально стремящийся, если не разрушить, то ослабить общий рынок торгово-производительной деятельности, своими инстинктами испытывающий страх перед крупной промышленностью, передовой естественной наукой, цивилизационной культурой, ненавидящий общецивилизационные идеи и ценности, которые его неизбежно обрекают на потерю политического будущего, потому что растворяют экономику и культуру малой нации в экономиках и культурах других, более мощных, более развитых промышленных цивилизаций. В национализме малочисленного народа всегда присутствует большая доля комплексов неполноценности, такой национализм всегда лишь тащится следом за мировым прогрессом, лишь по неизбежности, по безвыходности тащится в современную ему цивилизованность.

Мировой исторический опыт убедительно показывает, что национализм нации великой ускоряет ход мировой истории. Он создает общество, общественное сознание по своей сути интегрирующее, объединяющее регионы и континенты, и только он порождает цивилизации и культуры исторического значения, общечеловеческие ценности и достижения.

Насколько принципиально отличаются в своем восприятии мира великие народы, на основе которых появляются великие нации, и народности малые, мелкие, стремящиеся стать нациями, видно хотя бы из того примера, что в России никогда не испытывали к Наполеону ничего похожего на ненависть, хотя он совершил немало злого, в том числе поднял руку на наши святыни, взорвал Москву. Но в общественном сознании ненависти к нему не было никогда. Более того, он, его жизнь, идеи, деяния возбуждали в нашем обществе устремления двигаться вперед, к прогрессу, к цивилизованности. В то время как на Кавказе до сих пор не затихает ненависть к генералу Ермолову, который только и принес к ним идеи о цивилизации, только и дал Кавказу толчок в историческом развитии. И чем более дикая, хищная народность упоминает о нем, тем больше в ней злобы к нему, к его цивилизующей миссии. Малая народность, малая нация, отставшее в историческом развитии племя затягиваются в современную им цивилизованность, упираясь и сопротивляясь, как только возможно.

Поэтому идеи создания некоего российского общества, с некими абстрактными российскими интересами при утверждении в стране господства рыночных отношений и переходе к формированию традиций представительной власти есть верх политических благоглупостей либералов; этот путь обречен на непримиримые непрерывные противоречия и социально-политическую нестабильность. В России возможно создать динамичный, наполненный идеями XXI века рынок, развивать передовую демократию, но только через идеологию русского национализма, только и только пройдя через исторический период, когда русский национализм, его режим уничтожит все, что мешает быстрому становлению русского общественного самосознания великой нации. Русским мало соорганизоваться в нацию вообще, потому что это не даст необходимых темпов политического и экономического развития для решения проблемы вписывания в быстро изменяющийся современный мир и укрепления социальной стабильности внутри страны и политической стабильности в значительной части Евразии. Чтобы разрешать проблемы интеграции в мировую экономику на условиях максимальной реализации государственных интересов России в развитии крупной наукоемкой промышленности и создании паневразийских транспортных сетей, русским кровно необходимо самосознание великой нации.