Цусимский синдром - Станислав Смакотин

Того довернул нам вслед, стремясь выйти в голову колонны. Никаких «петель» его имени, никакого восточного коварства… Пока. Или все еще предстоит? Хитер, опасен этот лис… Времени совсем мало до темноты?.. Решил плюнуть на все, разобравшись со старичками?

Японские броненосцы, последовательно поворачивая, ложатся на почти параллельный русским курс, упорно настигая добычу. Сохраняя все же небольшой угол – дистанция зримо сокращается. Отряд Камимуры следует чуть позади главных сил, и, кажется, его корабли находятся к нам ближе. Отряды Уриу и Дева пока – вне видимости с мостика «Суворова», их скрывают наши мателоты…

Еще один выстрел… Затем еще и еще… Как хлопки салюта вдалеке… Без оптики отлично видно обращенный в нашу сторону борт «Микасы» – тот озаряется яркими вспышками. Море в полукилометре от борта покрывает стена водяных фонтанчиков… Между «Князем Суворовым» и стреляющим!.. По спине пробегает неприятный холодок. Бьют-то по флагману!.. По мне, Славе, прямо сюда!.. Что же мы не отвечаем? Почему молчат орудия?! Отдаленный грохот заставляет меня сделать шаг назад. Огоньки несколькими секундами раньше не оставляют сомнений: эстафету приняли «Сикисима» с «Фудзи»…

– Второму отряду поднята единица… Вести огонь по головному!.. – Данчич почти кричит, щурясь на мачты «Нахимова». – Нам… Пока не разберу, хотя… – Оглядывается назад, задирая голову…

В ту же секунду выстрел слева заглушает его слова. После небольшой паузы «Суворов» наконец огрызается всем бортом: свои первые залпы в этом бою делает весь крупный калибр левого борта.

– …вому отряду восемь румбов влево!.. Сигнал «все вдруг», ход четырнадцать узлов!.. – разбираю слова лейтенанта по губам… Почти ничего не слышу! Грохот невообразимый – вслед за ее лидером в бой вступила вся русская эскадра. – …рому отряду временно принять командование адмирала Небогатова… – долетает до меня.

Будто во сне, не в силах сдвинуться с места, я наблюдаю, как сквозь окутавший корабль дым, совсем неподалеку от борта, из моря вырастают большие водяные столбы. Первый, второй… Один возникает совсем рядом – мостик окатывает солеными брызгами… Фонтаны множатся, словно с неба пошел невиданный, гигантский град… Вдруг… Попадание в броненосец… Сразу следом – еще одно… Не вижу их и не слышу в общем шуме: взрывается где-то позади мостика. Но – ощущаю всем телом – каждый раз корпус вздрагивает, словно живое существо от причиненной боли…

Корма «Нахимова» начинает уходить вправо – «Суворов», мелко задрожав, совершает поворот. Прямиком туда, в самую гущу смертоносных всплесков!

Наконец все же оборачиваюсь – к двум дымам из труб добавился еще один, большой – горит где-то в районе центра корабля… Один из разрывов происходит совсем недалеко – борт возле центральной орудийной башни на миг превращается в огненный шар, слепящий свет больно бьет по глазам… От неожиданности нагибаюсь, почему-то хватаясь за козырек фуражки… В нос ударяет едкий, тошнотворный запах… Поднимаю голову – леера в месте попадания искорежены, на месте шара начинает заниматься пожар…

«Суворов» окончательно повернул, то же проделал и «Александр»… Прямо по нашему курсу сейчас шесть кораблей адмирала Камимуры – мы сейчас на траверзе центра его отряда… Борт каждого ежеминутно озаряется огоньками. Бинокль! Полжизни за него отдам!.. Меня почему-то трясет, мандраж завладел всем телом. Где этот Данчич?! А ну-ка… Лейтенант как раз идет в мою сторону. Гневно делаю шаг навстречу:

– Борис Арсеньевич, не хотите ли…

Яркий свет перед глазами. Затем сразу – темнота…

Больно… Не сейчас, больно будет, если начну шевелиться… Я лежу на спине: понимаю это, потому что надо мной серая поверхность неба. С рваными хлопьями черного дыма… Пожар где-то поблизости? Сколько времени прошло?.. Я ранен? Боюсь начать двигаться: а вдруг чего-то не хватает?.. Руки, ноги? Обеих ног, в конце концов?.. Наконец набираюсь смелости, шевеля пальцами правой руки… Есть!.. Теперь левой… Ура!.. Ноги… Сгибаю в коленях, осторожно работая стопами… На месте! Я цел! Под правой ладонью только что-то липкое… Даже не глядя туда, я уже знаю, что… Разорвало брюшину?.. Кровь хлещет как из ведра?.. Страшась увидеть вывалившиеся внутренности, все же нахожу силы приподнять голову… Нет, кровь не моя! Тогда откуда?.. Справа что-то черное. Бесформенный мешок… Что он делает на мостике? Не помню такого… На черной, с багровым отливом ткани видны золотые пуговицы… Это… Данчич?..

Подымаюсь на четвереньки, подползая ближе… Попадая ладонями прямо в липкую лужу – все равно… Увиденное заставляет в ужасе отпрянуть: головы нет, тело похоже на бесформенную, иссеченную осколками кучу… Мозг отказывается обрабатывать реальность… Несколько секунд назад передо мной стоял бодрый, живой человек… Боевой офицер русского флота… Теперь же – от него остался уродливый обрубок… Так не бывает, не может быть!.. Рядом мой бинокль… Плохо понимая, что делаю, цепляю его за мокрый ремешок, подтягивая ближе.

Чьи-то сильные руки подхватывают меня под мышки:

– Вы целы, ваше благородие? – Голос звучит издалека, будто с того света.

Матрос. Красный крест на пакете… Носильщик?.. Другой склонился над тем, что минуту назад было моим собеседником. Новый взрыв, где-то внизу, совсем неподалеку – мимо со свистом проносятся металлические градины, по перепонкам больно бьет…

Встряхивая головой, с трудом поднимаюсь, опираясь на плечо помощника. Тут же чуть не падаю, поскальзываясь на красной жидкости. Матрос ловко меня подхватывает.

– Едва сыскали вас, ваше благородие!.. Его превосходительство господин адмирал велели найти и свести внутрь!.. – Он орет прямо мне в лицо, но я едва слышу.

Корабль часто вздрагивает – как от своих выстрелов, так и от попаданий чужих, вражеских… Санитар поддерживает меня, что-то крича в ухо, но я уже не слушаю. Все внимание туда, за периметр корабля: первый отряд выстроился фронтом, держа курс прямо в хвост японской колонны. Слева, на носу «Александра», виден большой пожар… Орудия, кажется, в порядке – только что мелькнула вспышка выстрела… «Орел» на полкорпуса выступает из общей линии – пожаров на нем, кажется, не видно… Где-то за ним, скорее по орудийным залпам, угадываются «Ослябя» с «Бородином». Что со вторым отрядом? Остался справа, надо чуть пройти вперед, чтобы увидеть… Жестом показываю матросу: надо туда!.. Ноги предательски подгибаются, и я свешиваюсь на него всем телом… Чертыхаясь, тот все же выполняет указание, осторожно подводя меня к указанной точке. Поверхность моря окутана дымом, но сквозь него все же проглядывается второй отряд: замыкающий «Нахимов» начал ощутимо отставать, ведет огонь из всех орудий… Второй отряд прибавил? Либо старого бронекрейсера не хватает уже и на одиннадцать узлов? На значительном удалении перед ним «Ушаков». Вроде бы пока цел? Следующим должен идти «Сенявин» – а вот ему, похоже, совсем плохо… Корма объята рыжими всполохами, прямо на моих глазах после ослепительной вспышки корабль окутывается густым черным облаком… Начал выкатываться вправо!.. Что же ты… Держись, славный адмирал!.. Потерпи немного!.. Еще дальше – низкобортный «Апраксин», которого почти не видно – тот плотно скрыт стелющейся дымкой… Где-то позади основных сил не на жизнь, а на смерть, отчаянно маневрируя, бьются с превосходящим их неприятелем крейсеры Энквиста – их силуэты видны позади нашего отряда…

Поднимаю бинокль, крепко прижимая к глазам. В надежде разобрать все-таки японцев!.. «Все черное, ни черта не видно… Сломался?.. Нет, он весь в крови Данчича…» Протираю, как могу, рукавом. Теперь стало значительно лучше…

– …ше благородие, идемте!.. – жалобно гундит санитар мне в ухо. – Случится чего с вами – нам отвечать потом!..

Небрежно отмахиваюсь от него:

– Не мешай!..

Тот угрюмо отходит, оставляя меня одного.

Взрывается где-то позади, несколько снарядов ударяют в носовую часть, раскрывая красные зонты, – мне почему-то все равно… Чувства сковывает предательская апатия.

Головы колонны врага не разглядеть, теряется во мгле. Все же скорее угадываю, чем вижу, как «Микаса», находясь уже значительно впереди «Николая», начинает доворачивать вправо… Туда, где должен быть «Николай», – его тоже не рассмотреть. «Кроссинг тэ»… Похоже, Того Хэйтатиро все же решил разобраться со старыми кораблями, теперь это очевидно… Тяжело же сейчас приходится Небогатову… Если не кажется, то отряд Камимуры, против которого выстроен фронт броненосцев, стал значительно ближе? Замыкающему его колонну явно нездоровится, на нем отчетливо виден пожар… И не один!.. Скорость у нас и у них – примерно равна, броненосцы почти вышли в хвост колонне неприятеля.

Мне не мерещится? Или попадания прекратились? Испепеляющего смертельного шквала, который накрыл корабль в первые минуты, описанного везде и повсюду, – нет и в помине?.. Фонтаны за бортом хоть и появляются, но становятся все реже… Причина ясна – мы дышим почти в кильватер колонне противника. Огонь по броненосцам ведет сейчас только замыкающий его колонну!