«За Сталина!» Стратег Великой Победы - Владимир Суходеев

После контрнаступления под Москвой Сталин дал правильный прогноз дальнейшего развития событий на советско-германском фронте, сформулировал положение о значении постоянно действующих факторов войны. Тем самым были определены ориентиры действий Вооруженных сил и работа тыла, которые в конечном итоге должны привести к победе. «Момент внезапности и неожиданности как резерв немецко-фашистских войск израсходован полностью, — указывал И. В. Сталин в феврале 1942 года. — Тем самым ликвидировано то неравенство в условиях войны, которое было создано внезапностью немецко-фашистского нападения. Теперь судьба войны будет решаться не таким привходящим моментом, как момент внезапности, а постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организационные способности начальствующего состава армии» [182, с. 78].

С точки зрения теории это было новое слово в науке о войне, о непосредственной органической связи хода и исхода войны со степенью и характером экономического и политического развития государства, с господствующей в стране идеологией. С точки зрения практической это была целостная программа становления и развития хозяйственно-политической и организаторской работы для достижения победы. С точки зрения собственно военной это была платформа подготовки кадров Красной Армии, вооружения командиров и бойцов военным искусством побеждать врага. В приказе 1 мая 1942 года Сталин заявил, что Красная Армия имеет все необходимое, чтобы разбить врага и изгнать его из Советской страны, требуется только полностью использовать предоставленную первоклассную технику, в совершенстве овладеть своим оружием, бить врага по всем правилам современной военной науки.

Вопрос о стойкости советского руководства, способности нашего народа продолжать борьбу в тяжелейших условиях, сложившихся в начале Великой Отечественной войны, приобрел острейший международный характер. Он был напрямую связан с перспективой ее развития, с возможностью сокрушить натиск фашистской Германии и ее сателлитов. Поражение Советского Союза проложило бы путь к победе фашизма, к установлению мирового господства Германии, резко изменило бы ход мировой истории, грозило истреблением и порабощением сотен миллионов людей. Перспектива такого развития событий нависала страшной угрозой над человечеством. Поэтому миллионы людей связывали свои надежды именно с борьбой Советского Союза, с решимостью Сталина, его волей продолжать борьбу. Его позиции в этом вопросе придавалось огромное значение. Руководящие круги во всех государствах мира следили за обстановкой, которая складывалась в Кремле, способна ли Красная Армия противостоять вермахту, не рухнет ли она под его ударами, как это произошло со многими армиями европейских стран.

Огромное внимание уделял этому вопросу и президент США Ф. Рузвельт. С целью узнать обстановку на месте, выяснить позицию советского руководства и лично Сталина он в конце июля 1941 года посылает в СССР своего ближайшего советника и сотрудника Г. Гопкинса. Вот как писал об этом решении Рузвельта в сентябре 1941 года американский журнал «Лайф»: «Официальной задачей визита Гопкинса было спросить у Сталина, что ему более всего необходимо от Соединенных Штатов, как долго он думает воевать и что он будет делать, если Япония станет более дерзкой. Но наиважнейшее поручение, данное Рузвельтом Гопкинсу, было — разнюхать, каковы решимость и возможности советских военных сил, возглавляемых Сталиным» (цит. по: [81]).

29 июля Гопкинса принял Сталин. В отчете Рузвельту из Москвы Гопкинс со всей определенностью и убежденностью писал: «Я очень уверен в отношении этого фронта… Здесь существует безусловная решимость победить» [163, с. 296, 297]. Мужеству Сталина многим обязано человечество.

5 января 1942 года на заседании Ставки с участием членов Политбюро ЦК партии И. В. Сталин поставил вопрос о развертывании общего наступления против немецко-фашистских войск. Он говорил:

— Немцы в растерянности от поражения под Москвой, они плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление. Враг рассчитывает задержать наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти к активным действиям. Он хочет выиграть время и получить передышку.

«Никто из присутствовавших, — как вспоминает Г. К. Жуков, — против этого не возразил. И. В. Сталин развил свою мысль:

— Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны…

На словах «до весны» он сделал, — продолжает Жуков, — акцент, немного задержался и затем разъяснил:

— Когда у нас будут новые резервы, а у немцев не будет больше резервов…

Изложив свое понимание возможной перспективы наступления, Верховный перешел к практическим действиям отдельных фронтов» [76, с. 253–254].

Советское военно-политическое руководство считало, что в летней кампании 1942 года немецко-фашистская армия будет угрожать южному флангу Восточного фронта. Однако Сталин не исключал и нового наступления немцев на Москву. Поражение под Харьковом в 1942 году резко ухудшило всю обстановку на южном участке советско-германского фронта. Во второй половине июля 1942 года создалось угрожающее положение на Сталинградском и Ростовском направлениях.

28 июля 1942 года нарком обороны И. В. Сталин издал приказ № 227, известный в народе как приказ «Ни шагу назад!». Сталин готовил приказ в исключительно сложной для страны обстановке. Была потеряна огромная советская территория — Украина, Белоруссия, Прибалтика, Молдавия, многие промышленные и сельскохозяйственные области Российской Федерации. С захватом Сталинграда гитлеровцы намеревались выйти за Волгу, к Уралу.

В приказе прозвучала грозная и беспощадная правда о положении, сложившемся в стране на критическом рубеже войны, величайшая озабоченность народа, правительства, Верховного Главнокомандования, Сталина утратой огромной части ресурсов страны, столь необходимых для продолжения борьбы с фашистским агрессором, грозное требование добиться коренного перелома в ходе войны, перестать отступать, беспощадно бороться с трусами, паникерами, решительно пресекать любые проявления разгильдяйства и безответственности как на фронте, так и в тылу. Слова приказа звучали как набат: «Ни шагу назад!» Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности» [183, т. 15, с. 111].

Быть может, с точки зрения сегодняшнего читателя этот документ и предписанные им меры покажутся безжалостными, даже несправедливыми. Однако его надо оценивать с позиций не сегодняшнего дня, а с позиций того сурового времени, когда фашисты, несмотря на большие потери, сумели прорваться в глубь страны, когда Красная Армия, проявляя мужество и героизм, все же вынуждена была отступать. Тогда и воевавшие на фронте, и трудившиеся в советском тылу восприняли приказ не просто с пониманием, а как документ громадного морального воздействия, вселивший в нас уверенность в своих силах, заставляющий быть стойкими в бою и в труде.

Приказ № 227 — одно из наиболее убедительных доказательств громадного значения морального фактора в разгроме фашистской Германии. В послании к И. В. Сталину русские воины заверяли: «Мы пишем Вам в разгар великого сражения, под гром несмолкаемой канонады, вой самолетов, в зареве пожарищ на крутом берегу великой русской реки Волги, пишем, чтобы сказать Вам и через Вас всему советскому народу, что дух наш бодр как никогда, воля тверда, руки наши не устали разить врага. Решение наше — стоять насмерть у стен Сталинграда».

Маршал А. М. Василевский писал о приказе № 227: «Приказ наркома № 227 как раз и выразил тревогу народа, веление Родины — «Ни шагу назад!». Этот приказ занял видное место в истории Великой Отечественной войны. В нем в сжатой, понятной каждому воину форме излагались задачи борьбы с врагом… Суровость мер за отход с позиций без приказа, предусмотренные приказом № 227, не противоречила факту высокого морально-патриотического подъема в войсках. Она была направлена против конкретных случаев нарушения воинской дисциплины, невыполнения боевой задачи, приказ этот вместе с другими мерами партии, Ставки ВГК, командования фронтов повысил личную ответственность каждого воина за ход и исход каждого боя, каждого сражения. Он не унизил чести советского патриота — защитника Родины» [26, с. 69].

Приказ № 227 сыграл исключительно важную роль в стабилизации фронта и обеспечении нашей победы под Сталинградом. Необходимость такого приказа понималась страной и армией, была положительно встречена и в войсках и в тылу. Вспоминая это время, генерал армии В. Варенников пишет: «Возьмите известный приказ И. В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года. Сегодня дико слышать, что это якобы был драконовский документ. Да нет же! Он был крайне необходим. Его ждали страна, армия. В нем была заложена целая программа мобилизующих действий. Мы еще в училище были, когда вышел этот приказ. А приехав в Сталинград, первое, что нам довели до сведения, так этот приказ. В нем ясно и четко было сказано: «Ни шагу назад!» Действительно, куда дальше?» [53].