«За Сталина!» Стратег Великой Победы - Владимир Суходеев

Торжество началось с исполнения Государственных гимнов СССР, Великобритании и США. Затем в зал был внесен черный ящик. Его открыли, и премьер-министр достал из него большой блестящий меч, богато инкрустированный драгоценными камнями.

Обращаясь к Сталину, медленно, делая паузы, чтобы переводчики успевали точно перевести его, Черчилль сказал:

— Его Величество король Великобритании Георг VI поручил мне почетную миссию вручить Вам, господин маршал, для передачи городу Сталинграду почетный меч, выкованный по заказу, который лично одобрил Его Величество. Почетный меч изготовлен английскими оружейниками, предки которых на протяжении многих веков и поколений изготавливали холодное оружие. На клинке выгравирована надпись: «Подарок короля Георга VI людям со стальными сердцами — гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа».

Черчилль вручил клинок Сталину. Приняв меч, Сталин поднес его к губам и тихо, но так, что было слышно в дальних углах зала, с заметным грузинским акцентом произнес:

— От имени граждан Сталинграда хочу выразить свою глубокую признательность за подарок короля. Граждане Сталинграда высоко ценят этот подарок, и я прошу Вас, господин премьер-министр, передать благодарность Его Величеству королю.

Участница Тегеранской конференции Зоя Васильевна Зарубина вспоминает: «Поскольку о том, что затем произошло, встречаются разночтения, скажу, что видела сама. Сталин передал меч Ворошилову. Меч был тяжелый, и маршал на какой-то момент его не удержал, но сумел подхватить. Затем меч показали Рузвельту» [152, с. 409].

На заключительном обеде Черчилль еще раз вспомнил о городе, где решалась судьба мира:

«Сталинград стал символом стойкости, мужества русского народа и вместе с тем символом величайшего человеческого страдания. Этот символ сохранится на века. Надо, чтобы будущие поколения могли воочию увидеть и почувствовать все величие одержанной у Волги победы, все ужасы бушевавшей там истребительной войны. Считаю, что было бы хорошо оставить нетронутыми страшные руины легендарного города, а рядом построить новый, современный. Развалины Сталинграда, подобно развалинам Карфагена, остались бы навсегда своеобразным памятником человеческой стойкости и страданиям. Они бы привлекали паломников со всех концов земли, служили бы предупреждением грядущим поколениям».

Рузвельт поддержал Черчилля и добавил, что это решать самим русским.

Затем, сделав несколько глотков кофе и затяжек папиросой, начал говорить Сталин:

— Не думаю, что развалины Сталинграда следует сделать музеем под открытым небом. Руины наводят печальные воспоминания об ужасах войны, многочасовых бомбежках города, обстрелах его, ожесточенных кровопролитных боях на улицах, в скверах и домах. Прошлое, понятно, забывать не следует, но и жить в его окружении нельзя. Город обязательно отстроим заново. Он станет прекрасней довоенного, величавее. Какую-либо часть или несколько разбитых зданий оставим нетронутыми, чтобы они стали памятниками Великой Отечественной войне. Город, подобно Фениксу, возродится из пепла и станет памятником победы над смертью.

На обратном пути из Тегерана Сталин сделал краткую остановку в городе, поинтересовался ходом восстановления Сталинграда. В Москву вместе с И. В. Сталиным уехал и королевский меч. Затем накануне первой годовщины Сталинградской битвы в Кремле во время вручения правительственных наград группе сталинградцев маршал Буденный передал меч короля председателю Сталинградского горисполкома на вечное хранение.

Ныне грандиозному Сталинградскому сражению противопоставляется эль-аламейнская операция британских войск конца 1942 — начала 1943 годов, носившая локальный характер.

Маршал А. М. Василевский заключает: «Буржуазные фальсификаторы тщатся доказать, будто «решающие битвы» Второй мировой войны происходили там, где действовали англо-американские войска. Называется, в частности, район Эль-Аламейна. Еще раз вспомним: в октябре 1942 года на Сталинградском направлении насчитывалось свыше 50 немецких дивизий, а в районе Эль-Аламейна всего лишь 12. Разница, как видим, весьма существенная. Напомним также, что в то время немецкое командование держало под Сталинградом основные силы танков и авиации. Далее. Буржуазные фальсификаторы, потеряв всякое чувство меры, ставят Сталинградскую битву в один ряд с высадкой американских войск на остров Гуадалканал. Но известно, что численность японского гарнизона, оборонявшего этот остров, не превышала 2 тыс. человек.

В «исследованиях», принадлежащих буржуазным фальсификаторам, ничего не говорится о достижениях советского военного искусства в Сталинградской битве. Зато на все лады перепевается утверждение нацистских генералов о якобы нашем подавляющем превосходстве в силах и средствах…

Сколько бы ни усердствовали современные буржуазные фальсификаторы в злонамеренном искажении истории, им не удастся вытравить из сознания человечества величия Сталинградской победы» [19, с. 271–272].

Сталинградская битва описана и в мемуарной литературе, и исследована в специальных монографиях. Если одни объективно рассказывают о ее ходе и непреходящем значении ее победы, то другие, не брезгуя никакими средствами, пытаются во что бы то ни стало умалить значение Сталинградской битвы.

В мемуарах «Воспоминания и размышления» маршал Г. К. Жуков отмечал, что по поводу контрнаступления под Сталинградом появилось немало различных высказываний, в том числе о том, кто же является автором плана такого грандиозного по своим масштабам, эффекту и результатам контрнаступления. Претендентов на авторство появилось больше, чем следует. Жуков писал: «…План проведения операции стратегического масштаба мог возникнуть в полном объеме только в результате длительных усилий войск, штабов и командования всех степеней.

Еще раз повторяю: основная и решающая роль во всестороннем планировании и обеспечении контрнаступления под Сталинградом неоспоримо принадлежит Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу.

Точно так же неоспоримо принадлежит приоритет в непосредственном разгроме врага тем, кто своим смелым ударом, метким огнем, мужеством, отвагой и мастерством громил не на жизнь, а на смерть врага. Я здесь говорю о наших славных бойцах, командирах, генералах, которые, преодолев тяжелые испытания первого периода войны, были накануне контрнаступления в полной готовности взять инициативу сражений в свои руки и учинить врагу катастрофический разгром.

Заслуга Ставки Верховного Главнокомандования и Генштаба состоит в том, что они оказались способными с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, сумели предвидеть ход ее развития и завершения. Следовательно, не о персональных претендентах на «авторство» идеи контрнаступления должна идти речь» [76, т. 2, с. 326].

Между тем в вышедшей в 1961 году книге «Сталинград» маршал А. И. Еременко утверждал, что инициаторами и главными исполнителями плана разгрома немцев в районе Сталинграда был он, тогда генерал-полковник, и член Военного совета Н. С. Хрущев [70, с. 38, 326]. При этом одновременно умалял вклад в победу под Сталинградом Жукова и Василевского, не говоря уже о Сталине.

Жуков в своих мемуарах осудил такую необъективность Еременко. А годы спустя все же спросил Еременко, как же он мог написать такое о Сталинградской битве. На что Еременко ответил: «Меня попросил Хрущев».

Так что о Сталинградской победе еще многое можно сказать.

В канун празднования 60-летия разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом во время прямого разговора с народом Президент РФ В. В. Путин 19 января 2003 года так сказал по поводу переименования Волгограда в Сталинград:

«Теперь непосредственно в отношении Волгограда и Сталинграда.

…Я готов высказать свое собственное мнение по этому вопросу.

Конечно же, в историю нашего Отечества, в историю мировую войдет Сталинградская битва как один из ярчайших эпизодов Второй мировой войны, которым мы все по праву гордимся. И, разумеется, возникает вопрос: почему, скажем, во Франции есть площадь имени Сталинграда, а у нас взяли и переименовали? Это вопрос, естественно, не к нам, не ко мне, так произошло. Я думаю, что если бы так случилось, то, конечно, возвращение имени Сталинграда сегодня в нашей стране (мы же не Франция) породило бы какие-то подозрения в том, что мы возвращаемся к временам сталинизма. Я не уверен, что это пошло бы на пользу всем нам. Но, повторяю, в конечном итоге этот вопрос должен решить местный законодательный орган, по его представлении окончательно свое решение должны сказать парламент страны, Государственная дума».

Такой оценкой перечеркивается вся советская цивилизация, смазывается переломное значение Сталинградской битвы для всего последующего хода Великой Отечественной войны, всего последующего хода Второй мировой войны, наконец, для окончательного разгрома гитлеровского фашизма — злейшего врага всего человечества.