Оковы и плети (СИ) - "StilleWasser"

— Месье Велар, — смущенно отозвалась Гермиона, чувствуя, как дрожит рука, которую она ему протянула. Прикосновение Кристофа было теплым, уверенным, но нежным. Вместо того, чтобы обменяться с ней официальным рукопожатием, он осторожно поднес её руку к губам.

Щеки Гермионы слегка зарделись – ей целовали руку уже второй раз за день, и от прикосновения губ Стефана сегодня днем мурашки не разбегались так по коже, как от ощущения близости основателя крупнейшего БДСМ-клуба Великобритании.

— Я тоже очень рада вас видеть, сэр, – наконец нашла в себе силы сказать она. – Признаться, наша встреча стала для меня неожиданностью – я узнала о ней десять минут назад. Драко не стал мне ничего говорить о вашей договоренности, когда планы поменялись. Тем приятнее оказался сюрприз!

Голос подвел, сорвавшись на последнем предложении в истерично-визгливые нотки, и Гермиона постаралась как можно приветливее улыбнуться, чтобы скрасить нервозность своих слов.

— Вы невероятно добры, мисс Грейнджер, — необыкновенные золотисто-карие глаза Кристофа сияли маленькими искорками, словно видя её насквозь, но он всё же вполне искренне улыбнулся этому неловкому комплименту. — Прошу вас, располагайтесь. Хотите чая или кофе? Я бы с удовольствием предложил вам вина, но алкоголь в клубе запрещен.

— Просто воды, если можно. Спасибо.

Гермиона на секунду замерла в нерешительности перед гостевым креслом, к которому он её подвел. Ей снова вспомнились слова Драко о том, что нижние в клубе обычно сидят на полу. Заметив её колебания, Кристоф понимающе заглянул ей в глаза:

— Мисс Грейнджер, мне бы не хотелось, чтобы сегодня вечером формальности общения между Верхними и нижними вставали между нами, создавая ненужные препятствия приятной беседе. Прошу вас, забудьте на один вечер, что мы находимся в БДСМ-клубе, и, пожалуйста, зовите меня просто Кристоф.

— Спасибо, Кристоф, — сказала она, чувствуя облегчение от того, что не нужно постоянно следить за словами и переживать из-за возможности невольно нарушить какое-либо правило в общении с человеком, который их создал. — Но и вы зовите меня просто Гермионой.

— С удовольствием, Гермиона, — Кристоф, внимательно наблюдающий, как она осторожно устраивается в кресле, чуть поморщившись от боли, нахмурился и вдруг спросил: — Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, спасибо…

Видя её непонимание, он спокойно добавил, словно речь шла о погоде за окном:

— Разве Драко не предложил вам залечить синяки после вашего наказания?

Гермиона несколько секунд смотрела на него, открыв рот и чувствуя, как краска снова заливает её лицо.

– Сэр…

– Просто Кристоф, – невозмутимо поправил её хозяин дома: – Простите мне мою бестактность, Гермиона, но исцелять следы, оставленные любым способом на теле своих нижних, – прямая обязанность Верхних клуба…

– Он предложил, – немного резче, чем хотелось, перебила его Гермиона, а затем осознав свою грубость, нервно поёрзала на месте, вызвав новую волну боли в саднящих ягодицах. – Простите, сэр… то есть Кристоф!

Понимая, как, должно быть, глупо она выглядит со стороны, Гермиона закрыла глаза и глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Похоже, эта секундная пауза помогла, потому что, когда она продолжила, её голос звучал гораздо уверенней:

– Я хочу сказать, Драко предлагал мне свою помощь, и не раз, но я отказалась. Я хочу, чтобы эти синяки остались еще какое-то время на моем теле как… напоминание.

– Понимаю. Я рад, что Драко так заботится о вас, – взгляд Кристофа был по-отечески теплым, и Гермиона не могла не добавить:

– Он прекрасный Верхний, сэр. Чуткий и понимающий. Никогда бы не сказала еще пару лет назад, что буду так… счастлива с ним, – она подняла взгляд на Кристофа, словно сама испугавшись своего признания, но тот смотрел куда-то вдаль, погрузившись в глубины памяти.

– Да, Драко проделал огромную работу над собой, – задумчиво проговорил месье Велар. – Жаль лишь, что жизнь не становится от этого к нему добрее и словно делает всё, чтобы снова ожесточить его. Вы даже не представляете, как нужны ему, Гермиона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я? – потрясенно проговорила она.

Она всерьез никогда не задумывалась, зачем нужна Драко. Ей всегда казалось, что она лишь удачно подвернулась ему под руку, и по счастливой случайности их интересы совпали, и начались приятные им обоим Тематические отношения. Конечно, она была осведомлена о тяжелой ситуации в его семье, а сегодня, вдобавок, еще и стала свидетелем их встречи с отцом, оставившей остро неприятное впечатление. Поэтому логично было бы предположить, что Драко, проводя время с ней, пытается развеяться и отвлечься от конфликта с Люциусом и болезни Нарциссы. То, что их БДСМ отношения вдруг стали перерастать в нечто большее, Гермиона пока и сама себе боялась признаться, несмотря на сегодняшние откровения Малфоя. Однако, судя по теплому и слегка печальному взгляду Кристофа, самая умная ведьма своего выпуска оказалась на удивление недогадливой в том, что касалось её собственных отношений.

– Война разрушила жизни Пожирателей Смерти не меньше, чем жизни тех, кто им отважно противостоял, Гермиона, – вдруг грустно сказал Кристоф, и всё её естество вспыхнуло, воспротивившись этой мысли.

– При всем моем уважении, Кристоф… Они мучили и жестоко убивали людей! Волшебников и маглов, которым нечего противопоставить магии! Технический прогресс при всей его внешней схожести с чудесами волшебства имеет один существенный недостаток – он не работает без инструментов. Он не живет внутри людей, как магия, и его преимуществами невозможно воспользоваться, не имея под рукой необходимого оборудования. Мне неприятно это признавать и, возможно, кому-то моя мысль покажется крамольной, но маглы по своей изначальной сути беспомощны как дети перед лицом магической угрозы! Пожиратели сделали осознанный выбор – следовать за Волан-де-Мортом и его безумными идеями, и, если их жизни и были разрушены, то лишь их собственными руками!

Кристоф печально улыбнулся, внимательно выслушав её горячий монолог.

– Я понимаю, чем вызвана ваша непреклонность, Гермиона. Но скажите мне, разве, скажем, у Драко, действительно был выбор? Разве он стал Пожирателем Смерти осознанно и добровольно?

– Н-нет, сэр. Очевидно, что нет! Но это единичный случай! У его отца, положим, выбор был! И он чуть не утянул за собой в бездну всю семью! А сейчас расхаживает, напыщенный и высокомерный, как и прежде, оскорбляя маглорожденных, как будто зря было пролито столько крови, чтобы искоренить эти идеи!

– Люциус… – покачал головой Кристоф, словно речь шла о нерадивом ребенке, который опять где-то нашкодил. – У отца Драко есть один-единственный порок, который виной всему, – гордыня. Именно она и стремление возвыситься подтолкнули его когда-то в руки Волан-де-Морта. Из-за нее он остался в рядах Пожирателей, даже когда впал в немилость, и всё начало ускользать из его рук. И лишь гордыня и неприятие чужого сочувствия из-за болезни Нарциссы заставляет его отталкивать сына и бросает в объятия американки. Я искренне прошу у вас прощения, Гермиона, если Люциус оскорбил вас сегодня. Его злость предназначалась не вам, а мне.

– Сэр… зачем вы извиняетесь за него? – потрясенно проговорила Гермиона. – Люциус Малфой этого не стоит!

– Каждый человек чего-то стоит, Гермиона, – мягко ответил Кристоф. – А уж тот, кто пытается стать лучше, пусть пока что и не нашел свой путь, тем более. Вы сейчас думаете, наверно, что я наивен как дитя, раз считаю, что Люциус пытается исправиться? Если бы это было не так, он не оплачивал бы Нарциссе лучших врачей, выписывая их из Италии и Франции, потому что колдомедики Мунго оказались бессильны. Он не стал бы сотрудничать с авроратом МАКУСА, пытаясь помочь поймать Пожирателей, оставшихся верными идеям Волан-де-Морта. И он не появился бы сегодня здесь, беспокоясь о сыне. Конечно, под всем вышеперечисленным кроются и другие мотивы, кроме благородных порывов. Зная Люциуса, в этом сомневаться не приходиться. Но если в куче грязи может найтись хотя бы крупица золота, то это уже не просто куча грязи, а потенциальный золотой прииск. Я прошу у вас прощения, потому что его гнев должен был выплеснуться на меня, но вы встретились ему раньше.