Орудия войны - Яна Каляева

домика, того, где синие наличники. Выжидает. Чуть мы подымемся, вбок и срежет. Да и патронов у нас против них — смех один.

— Труса спраздновал? – поддел Силантьев.

— Не дури. Не взять нам их, – спокойно ответил Лекса. – Поползли назад.

Углубились в лес, начали говорить почти в полный голос.

— Какого рожна эти чубатые вообще тут появились? — кипятился Илья. — Откуда их черти принесли на наши головы?

— Да теперь неважно уже, – ответил Лекса, силясь припомнить карту. — А тут, вверх по Цне, в той стороне, деревня Семикино ведь недалеко?

— Верст пять. Да на кой она тебе?

— Туда идем, ее и займем.

— Э-э, нет, брат! Чепуху городишь! – взвился Илюха. – Приказ нам был – занять Кулеватово! А раз его не взять, так давай отступать до своих обратно, в Верятино. В том Семикине вот эти казуни у тебя за спиной будут, а в морду незнамо кто и сколько. Верную гибель удумал!

Лекса запоздало и с сожалением подумал, что, может быть, стоило самому предложить отступить. Тогда Илюха наверняка бы начал спорить, и, глядишь, общим решением двинулись бы на Семикино. Но теперь уже все пошло не так, а долго препираться было некогда.

— Приказ был не занять непременно Кулеватово, а перекрыть Цну и тракт, – с нажимом сказал Лекса. – Вот мы его и выполним!

— Хрен мы выполним! Да ты хоть знаешь, что дорога из Верятино прямо в Семикино ведет? А если казачья бригада, которую Князев ваш разбил, туда и отойдет? Хоть он их знатно потрепал, все равно их в разы поболе, чем нас. Ни за грош пропадем! Своих гробить не дам!

— В Атаманов Угол они отойдут! Так Князев сказал, и дорога туда тоже есть!

Илюха только усмехнулся краешком рта. Лекса тяжело вздохнул. Вообще-то Силантьев должен был ему подчиняться: его поставил командиром Князев, а Князева — сам главком Антонов. Но с субординацией в Народной армии дело обстояло из рук вон плохо. Случались и открытые столкновения между отрядами, когда командиры не могли поладить. Лекса решил не доводить до греха:

– Что ж, вольному воля! Не хошь – я один с ротой на Семикино пойду. Раненых только забери…

Командиры пожали друг другу руки, и Илюха стал собирать своих людей для отступления.

Вторая рота пятьдесят первого полка шла на Семикино около двух часов. Со стороны Верятина далеким эхом докатывался перестук пулеметов и частый винтовочный перебор. Пару раз раскатами далекого грома среди ясного неба прозвучали орудийные залпы. Постепенно звуки боя утихли. Наконец к командиру подбежал посыльный от головного дозора — там уже приметили Семикино, до него оставалось полверсты. Лекса остановил бойцов и сам со взводными отправился к дозору.

Здесь лес не подходил так близко к околице, как в Кулеватове. Большой язык леса, тянувшийся к югу от Челновой, давно распался на мелкие рощицы и заросли кустарника. Между ними пролегали обширные открытые пространства, часто распаханные под поля. Чем ближе к Семикино, тем больше было полей и меньше деревьев — а с полями начали попадаться и крестьяне. Завидев сотню вооруженных людей, они мигом бросались наутек. Так что нечего было и рассчитывать подойти внезапно.

Разведка, как было приказано, не стреляла и себя не обнаружила. Врага, впрочем, тоже. Лекса лично осмотрел деревню, не такую уж и маленькую — больше сотни дворов. Потом наметил взводным, до какого рубежа подойти колонной, где развернуться в боевой порядок, в каком направлении и докуда наступать. Закончил напутствием:

— Пали во всякого, кто с оружием. Потому как бегуны те уже рассказали, кто мы да зачем. Которые на голову хворые да винтовки не побросали, не запрятались, пущай на себя пеняют.

Помощника ротного командира с пулеметом и двумя посыльными Лекса оставил в сотне сажен позади цепи второго взвода, а с ней пошел сам. По уму бы командиру подале держаться, но после давешней неудачи следовало ободрить бойцов, показав, что он сам от кровавого дела не лытает.

У здания церкви завязалась было перестрелка, но тут же и закончилась, никого даже не зацепило. Оценив подавляющее преимущество повстанцев, охранный отряд положил оружие. Лекса наскоро опросил насупленных, не ждущих для себя ничего хорошего пленных:

— Чего вас мало так? Всего восемь?

— Было больше, да удрали на лесную порубку, за реку. И староста с ними.

— А вы чего не удрали?

— Тутошние мы. Не набегаешься, и семьи оставлять не по-людски. Будь вас меньше, глядишь, еще отбились бы…

— Не стали отбиваться — и ладно, — Лекса широко улыбнулся. — Плетью обуха не перешибешь. Полегли бы ни за понюх табаку. Однако для ОГП вы все одно теперь, считай, дезертиры. Смекайте сами, куда вам теперь дорога, ежели не в Народную армию. Посидите покуда под замком, подумайте.

Прежде всего Лекса распорядился послать гонца к комполка, в Верятино. Затем – выставить заслоны на север, в сторону Кулеватова, и на юг — оттуда тоже может прийти охранный отряд ОГП. Заставу на тракт. Отобрать у местных все оружие и патроны. Помощник чтоб организовал харчи, да без самогона.

При мысли о еде живот привычно заныл. Своего провианта, считай, не было. Вчера каждому выдали по полфунта хлеба с примесью березовой коры, и все. С харчами вообще теперь беда, пусть и не такая, как в первые дни на Тамбовщине. Но недоедали люди давно, и это все сильнее сказывалось. На пустое брюхо всякая ноша тяжела. Патроны вот Саша Гинзбург смогла добыть. Лекса уже приноровился в ночи тихо поднимать надежных ребят, чтоб ехать с ними разгружать вагон на пустом перегоне. Боеприпасов все равно отчаянно не хватало, а ведь еще приходилось делиться с новообретенными соратниками. Но без тех поставок немного они бы тут навоевали, легли бы уже все в сырую тамбовскую землю. Однако патронами сыт не будешь, а хлебом местные делились скупо.

Сам Лекса с пулеметом и десятком бойцов расположился в кустарнике на берегу там, где, по словам местных, как раз и гоняли баржи на Моршанск. Принялся ждать, время от времени некрепко подремывая. Зарядил холодный дождь, ивняк, под которым укрылся отряд, сдерживал его недолго. Все вымокли и продрогли, но разводить огонь Лекса запретил. Вдобавок досаждала мошка. Бойцы сменились уже дважды, но сам командир оставался на посту. Хорошо, вторая смена вместе с докладом о том, что в занятой деревне все спокойно, принесла командиру обед в солдатском котелке.