Может быть, он? - Елена Лабрус

прикинул Мир количество листов в пресс-релизе.

— Да. Вы, конечно, можете внести правки, только, — он сморщил нос, — не надо.

— Я же вроде не президент, чтобы выверять каждое слово в своей речи, — устало выдохнул Мир. Возражать он и не собирался.

— И всё же любая ошибка чревата, — настаивал паренёк, — поэтому будем придерживаться.

— Учёт и последовательное сокращение углеродного следа при производстве косметики? — прочитал Мирослав. — Это не чересчур утомительно?

— Этичное отношение к окружающей среде и безопасность продукции — часть философии и одна из важнейших составляющих бренда компании. Нужно обязательно сделать на это упор, — пояснили брекеты.

— Безводная косметика, биоразлагаемая упаковка, перерабатываемый пластик, — бубнил Мир, представляя, как он будет всё это проговаривать на камеру. — Фокус развития. Оптимизация ассортимента. Инвестиции в разработку. Новая коллекция. Сотрудничество с экспертами и педиатрами. Выставка…

Он откинулся к спинке стула, не дочитав до конца. О бо́льшей части этого он даже не подозревал, как, например, о пятистах восьмидесяти наименованиях новой продукции, что компания планирует выпустить в следующем году. Ему бы финансовые показатели осмыслить. С расходами разобраться. Поспать часов шесть подряд. Поесть без очередного отчёта перед глазами. И как-то уложить в голове полученную информацию, ничего не упустить и никого не забыть.

Он, конечно, подозревал, что первые дни будет трудно, но что настолько…

Телефон пиликнул полученным сообщением.

Не удивительно, что именно сейчас решили активизироваться конкуренты, — ещё думал он, пока вставлял в ухо наушник, чтобы прослушать голосовое сообщение.

Отец, безусловно, был прав: после его смерти было бы ещё хуже. Сейчас это просто смена единицы руководства, а не смена собственника…

— В моём тебе душа, а в твоём — салат. Тебя кормит лапша, а меня — Сократ, — взорвалось в ухе…

Он ещё долго смеялся под недоумевающим взглядом Брекетов: эта неугомонная девчонка умела поднять настроение в самый нужный момент. Мирослав и не сомневался, что в их паре зануда — он, и Селин Дион ему понравилась больше, чем «Пающие трусы», но должны же быть у его безупречной хоть какие-то недостатки, например, плохой музыкальный вкус. Куда больше он был рад, что вопреки всему она была — их пара. Что его любимая Девушка с домкратом его услышала. Что тоже думает о нём. Несмотря ни на что, они врозь, но они вместе.

Он записал обращение с первого дубля.

И напевая «Милый, конец должен быть красивым…» отложил все неотложные дела, которые не кончались, и поехал обедать с мамой: настроение настроением, а вопрос, откуда в «Органико» узнали о болезни отца, оставался открытым.

— Мам, а ты знаешь Елену Юрьевну, секретаря отца? — спросил Мир, встретившись с матерью второй раз за неделю. И, наверное, второй раз в жизни шёл разговор, конструктивный диалог, как сказал бы пресс-секретарь с брекетами, а не мамин бенефис.

— Лену-то? — удивилась она, отодвинув тарелку с пастой, едва осилив половину.

Они сидели в небольшом уютном ресторанчике, стилизованном под итальянский дворик. За столиком под огромным деревом оливы, конечно, искусственным, но всё равно радующим глаз и даже на ощупь — Мир погладил бархатную кору, пока они ждали заказ — приятным.

Пообедать вместе Ирину Владимировну пригласил Мир, но ресторан выбрала она.

— Давно она работает у отца?

— Очень давно, сынок. Пожалуй, с того первого состава, «золотого», когда «Экос» впервые заявил о себе, она одна и осталась.

— И до сих пор секретарь? — удивился Мир.

— Есть люди, что стремятся к должностям, титулам, власти. А есть, что довольствуются малым. Вот она из вторых. Хотя, по сути, второе лицо после отца. Всё знает, всё умеет.

— Этого я и боюсь. Можно ей доверять? — потёр виски Мир.

Ему порция пасты не показалась большой. И салат был нелишним. Только теперь клонило в сон. И он заказал кофе.

— Честно? Я бы и отцу твоему не доверяла. Где он нашёл эту бабу?

— Мне-то откуда знать, мам? — пожал плечами Мир.

Ирина Владимировна с подозрением прищурилась.

— А с Кристиной вы где познакомились?

— А что сказала Кристина? — опустил глаза Мир.

— Что ты сам мне всё расскажешь.

Он засмеялся. Моя партизанка!

— Как же давно я не видела у тебя таких глаз, сынок, — наклонившись к столу, она взяла его за руку. — Да, наверное, никогда не видела. Ты прямо светишься. Я очень за тебя рада. Как она?

— Хорошо, — улыбнулся Мир.

Она его услышала, она ему ответила, она в него верила.

Чёрт, он и правда был счастлив, горы готов был свернуть ради неё.

Ради того, чтобы быть с ней.

Мама покачала головой.

— Ох и скрытный ты у меня. Весь в отца. Ну, передавай привет. Вы, кстати, не хотите перебраться ко мне?

— Нет, мам. Спасибо!

— Неужели будете ютиться в комнатке над автосервисом?

Мир покачал головой.

— Ладно, ладно не выпытываю, — махнула она.

— Так что насчёт Лены? — спросил Мир.

Она задумалась.

— Давай я возьму её на себя.

— Это как?

— Есть у меня секретное оружие, — хитро прищурила она один глаз.

— В подвале, в пыльных бутылках? — усмехнулся Мир.

— Круче. Но такого тебе про мать лучше не знать.

Мир не взялся даже гадать, какое тайное оружие решила использовать мама против Елены Юрьевны: сыворотку правды, дыбу или бабу-клистир, как назвал Венеру отец — с неё станется, не зря же она решила позвать Венеру с собой на встречу с Еленой Юрьевной. Но иметь маму в союзниках и получить от Крис сообщение было так приятно, что Мир улыбался до конца рабочего дня.

Кристина тому виной, или его решение принять предложение отца, но мама была рада видеть его там,