Тренинг для любовницы - Дарья Калинина

Услышав, как его милая Кира, вскрикнув, неожиданно прервала разговор, Еремей попытался несколько раз дозвониться до нее. Ничего не получалось. И хотя Еремей не знал и не мог знать причину, он сердцем почуял, что с Кирой приключилась беда. Ее надо спасать. И немедленно.

— Еще не поздно! Я еще успею! — твердил следователь, словно заклинание. — Должен успеть!

С этими словами он влетел в кабинет, где сидел маленький очкастый парнишка в окружении приборов, проводочков, кусков электронных схем и прочей фигни, в которой Еремей разбирался не лучше и не хуже любого другого мужчины. Но он знал главное — Вадим (так звали очкастенького парнишку) даст в электронике фору любому профессору. Во всяком случае, в прикладной ее части.

— Нужно срочно установить, откуда был сделан последний звонок! — воскликнул он, чуть ли не силой усаживая Вадима за компьютер.

— Что за звонок? — деловито осведомился тот.

— Он шел с сотового телефона. Вот с этого номера! Буквально пару минут назад!

Вадим присвистнул.

— Ты от меня слишком многого хочешь.

— Установи, где находится абонент! Слышишь!

— Телефон выключен или уничтожен. Симка не активна. Это невозможно сделать.

— Умоляю!

Вадим пристально посмотрел на своего приятеля. Они работали вместе уже не первый год. Дружили, побывали в разных переделках, были вместе, как говорится, и в пиру, и в миру. Но никогда ему не доводилось видеть Еремея в таком волнении.

— Это нужно для работы? Или это нужно лично тебе?

— Для работы! Вадька, это нужно лично мне!

— Ладно, вижу, что припекло. Посмотрю, что можно сделать.

Пока Вадим возился с различными программами, добиваясь от них взаимности, следователь маячил за его спиной, обливаясь от волнения холодным потом.

— Ну что? — поминутно дергал он Вадима. — Ну как там? Удалось что-нибудь узнать?

— Отстань! Не мешай! Уйди!

Наконец Вадим издал радостное восклицание и откинулся на спинку стула.

— Все! — произнес он. — Готово. Вот это место, если смотреть по карте «Мегафона».

И он ткнул пальцем в карту, высветившуюся на экране его компьютера.

— Не вижу. Увеличь масштаб.

Карта стала больше. И у Еремея от удивления зашевелились волосы на голове и даже на бровях.

— Точно?

— Точней не бывает. Указано с точностью до трех метров.

Только после этого Еремей наконец оторвался от экрана монитора. Он яростно потряс руку своего друга и опрометью метнулся к выходу.

— С меня причитается! — крикнул он, выбегая из кабинета.

Теперь он знал главное — где находится Кира. А остальное было делом техники.

Леся открыла глаза и едва удержалась от крика ужаса, рвущегося из нее. Ей показалось, что ее замуровали в какой-то нише. Ну да, точно замуровали! А что еще подумать? Над головой был низкий душный потолок. Снизу жесткий камень. Просторно было лишь по сторонам, куда Леся раскинула руки.

Но немного успокоившись и хорошенько приглядевшись, Леся сообразила, что потолок какой-то странный. Весь простеган и пружинит. Да и с боков есть просветы. Путем нехитрых перемещений она выбралась из своего убежища и огляделась.

Через открытое окно лился солнечный свет, который так нестерпимо резал глаза, что Леся зажмурилась. К тому же у нее болела голова. И еще она никак не могла сообразить, что происходит. И что ей делать дальше. В памяти оставались какие-то смутные обрывки. Неприятные и даже откровенно жуткие.

Вот она едет в чужой машине с чужими людьми, вокруг темно и страшно. Затем ее тащат в какую-то узкую извилистую нору, она кричит от ужаса, но никому и дела нет до ее чувств. Затем снова провал. И вот в нее вливают какую-то дрянь, которая мерзко пахнет, а на вкус еще хуже.

— И все, — растерянно резюмировала Леся. — Больше ничего не помню.

Тут она случайно посмотрела на свои запястья и охнула. Руки казались почти синими, так густо они были покрыты синяками и кровоподтеками.

— Ничего себе, съездила в гости. Что это было такое?

И Лесю потянуло прочь из этой комнаты. Но прежде она осмотрела себя и свою одежду в поисках какого-нибудь хотя бы самого примитивного средства обороны. Но нормальные карманы были у нее только на куртке, а вот самой куртки поблизости не было видно.

На джинсах, в которые облачилась вчера вечером Леся, карманы выполняли чисто декоративную функцию. Джинсы Леся носила до того тугие, что засунуть в карманы было невозможно даже самую крохотную бумажку. Эта крохотулька моментально оттопыривалась и портила весь вид.

Сообразив, что у нее при себе нет ни денег, ни телефона, ни документов, Леся окончательно загрустила. Положение складывалось не ахти какое. Одна в чужом враждебном месте. Почему-то спала ночью под кроватью на жестком полу. И к тому же у нее болела каждая клеточка и смертельно хотелось воды. Именно жажда и погнала девушку из комнаты.

Но все же выходить во враждебную среду с пустыми руками Леся не рискнула. Раз в ее собственных карманах ничего подходящего не нашлось, она обшарила комнату и нашла нечто вроде подсвечника. Вообще-то эта металлическая деталь интерьера могла быть чем угодно. Начиная от футуристической фигурки до обычного обломка металла, который тут забыли во время ремонта.

— Вес приличный, — взвесив на руке металлическую штуковину, решила Леся. — Подойдет.

И вооружившись таким нехитрым образом, она открыла дверь. И высунула голову в неизвестность. Вокруг было тихо и пустынно. Леся прислушалась — нет, никого. Совершенно точно, никого.

— Странно.

Вчера (или это было уже не вчера, а гораздо раньше?) Леся успела заметить, что по дому шастает множество людей. Все они выглядели озабоченно-сосредоточенными. И Леся отлично помнила: никто из них не обратил ни малейшего внимания на то, что ее тащат буквально силой. Во всяком случае, заступиться за нее никто не поспешил. Однако тогда дом выглядел оживленным. А сейчас никого не было.

— И где они все?

Пожав плечами и не подозревая, что причиной такой безлюдности в доме является как раз она сама, вернее, тот шухер, который тут поднялся, когда преступники решили, что до их логова добрались сотрудники милиции, Леся побрела дальше, все так же сжимая в руках металлическую штуковину. Найдя водопроводный кран, она жадно напилась прямо из него, справедливо рассудив, что в водопроводной воде вряд ли будет содержаться что-то худшее, чем та дрянь, которой ее опоили и от которой до сих пор трещит по швам ее голова.

Утолив жажду, Леся почувствовала себя лучше. К тому же в доме по-прежнему было тихо и спокойно. Девушка заметно приободрилась. И пошла на поиски. Она осмотрела все уголки и даже нашла телефон. Некоторое время она постояла возле него, соображая, как он может ей пригодиться. Но, сняв трубку, не услышала гудка. Телефон был тих, как и все в доме.

— Все ясно. Все сбежали!

Не найдя наверху ничего интересного, Леся увидела лестницу и спустилась по ней в белый подвал. Она вспомнила, что тут ей тоже довелось побывать. Но ни тогда, ни сейчас ей тут не понравилось. Тем не менее дело есть дело. И Леся принялась заглядывать во все двери подряд. Ни души. Леся начала уже подумывать, что за ночь сошла с ума или избирательно ослепла и оглохла, как вдруг за окном раздался громкий голос:

— Внимание! Предлагаю всем сдаться!

Леся торопливо огляделась по сторонам, надеясь увидеть этих самых «всех», кому предлагалось сдаться вместе с ней. Разумеется, никого не увидела. А голос продолжал настаивать:

— Сдавайтесь! Не усугубляйте своего положения. Отпустите заложниц. И выходите с поднятыми руками. По одному!

Чтобы не расстраивать понапрасну голос, Леся отложила свое оружие в сторону. И задрав руки вверх, послушно направилась наверх и к выходу.

Когда следователь увидел, как из дома, сияя приветливой, немного растерянной улыбкой, появилась Леся с поднятыми руками, он не поверил своим глазам. Наблюдение за домом велось уже несколько часов. И наконец на рассвете, когда стало ясно, что обитатели дома и не думают просыпаться, было решено начать действовать.

И вот теперь из дома появилась Леся собственной персоной. Следователь нетерпеливо всматривался в дверь позади нее, надеясь, что оттуда сейчас появится и вторая подруга. Но время шло, а никто не выходил. Никто!

— Где Кира? — крикнул следователь, поднимаясь из своего укрытия за густым кустом можжевельника. — Где остальные?

Леся повернулась в его сторону. Улыбка стала шире, когда она узнала следователя. Но затем в один миг погасла.

— Я не знаю, — развела она руками. — Там в доме, кроме меня, больше никого нет.

Это была самая скверная новость, которую слышал Еремей за последнее время.

— Как нет? — воскликнул он. — Не может быть!

— Осмотрите сами, если не верите, — уныло посоветовала ему Леся, на которую внезапно навалилась такая усталость, что она не могла даже пошевелиться.