Тренинг для любовницы - Дарья Калинина

— Лапочка. Только слишком уж любопытна. Меня это настораживает.

— И не жаль тебе ее будет?

— Что поделаешь, все они годятся только для одного.

— Разве вчерашней бы не хватило?

— Она слишком предсказуема. Ее реакции меня не устраивают.

— А сегодняшняя?

— Совсем другое дело! Просто огонь. Чувствую, с ее помощью наша работа пойдет семимильными шагами.

— А ее никто не хватится?

— Кто? Что ни говори, а старый Апостол знал свое дело добре. Никаких родителей, никаких мужей или детей. Одинокие люди, которыми никто особенно не интересуется.

— Да, старик был мастер на такие дела. Жаль его, он мог быть нам еще полезен.

— Старик оказался крысой! А ты знаешь, как я поступаю с этими тварями! Но награду он все же получил.

— Какую же?

— Шикарные похороны. И еще он сберег то, что для него было важней всего на свете.

— Что же?

— Свое имя, свою репутацию. В глазах этих идиотов он теперь чуть ли не великомученик, изувеченный и убитый рукой злодея. Знали бы они, каков был их пастырь на самом деле, они бы отвернулись от него, оплевали или забили камнями.

— Но все же я думаю, что мы поступили с ним чересчур жестоко.

— Мягко, я бы сказал! Чересчур мягко, учитывая, что он из-за своей жадности и глупости едва не поставил под угрозу срыва все наше предприятие.

— Может быть, было достаточно того, что мы устранили девчонку? Вот она была действительно опасна! Надо же, сколько всего сумела разнюхать.

— Просто удивительно!

— Ты не узнал, как ей это удалось?

— Нет. Этот старый идиот Апостол решил, что сможет купировать ситуацию своими силами. И только все напортил. Кто поверит, что отец грохнул родную дочь, узнав что-то нелицеприятное о ее поведении?

— Но ведь грохнул же.

— После того, как этот идиот дал ему тройную дозу ЛД-21.

— Что?

— Что слышал!

— Как он его раздобыл? Препарат находится еще на стадии изучения.

— Вот и мне это интересно как?

— Его побочные действия еще не исследованы.

— Знаю.

Последовало молчание. А затем первый собеседник произнес:

— Видимо, старик был опасней, чем я себе представлял.

— Теперь ты меня понимаешь?

— Понимаю и оправдываю.

— Рад это слышать. А теперь, если ты не возражаешь, я пойду к своей малышке.

— Сегодня, я так понимаю, тебя больше не беспокоить? — шутливо спросил у Посланца второй собеседник.

— Даже если будет пожар, наводнение, цунами или все они вместе.

И Посланец уже повернулся, чтобы идти назад. Кира дернулась от двери, возле которой подслушивала. Но вдруг второй собеседник остановил Посланца следующим вопросом:

— Отниму у тебя еще буквально минуту. Только один вопрос.

— Да.

— Как у тебя обстоит дело с СК-16?

— Неплохо, — отозвался Посланец, явно останавливаясь. — Мои ребята искусственно синтезировали те частицы слюны африканской сколопендры, ради которых мы столько лет бились над этими милыми, ни в чем не повинными тварями.

— Страшно даже представить, сколько мы их извели.

— Но ведь не напрасно! Вещество мы выделили и синтезировали.

Дальше Кире было слушать уже неинтересно. Оба собеседника перешли на такие сугубо научные термины, что их речь стала представляться Кире куда менее понятной, чем даже турецкая. К тому же у нее, как она точно знала, было всего несколько минут. Не тратя ни единой драгоценной секунды, на которые шел счет, Кира метнулась назад. В ту комнату, где находилась Леся, которую, как смекала про себя Кира, следовало немедленно спасать. Не хватало еще, чтобы эти психи начали на ней испытывать своих сколопендр. Ишь, выдумали! Никого-то им не жалко! Изверги!

Но вбежав в комнату, где оставалась Леся, Кира увидела, что ее подруга крепко спит. И как она могла забыть о том, что бедняжку одурманили! Ужас! У Киры были считаные минуты. И она не могла их тратить на то, чтобы будить Лесю. Стащив на пол, она попробовала ее волочить. Так быстро, как нужно, не получалось. А до спасительной лестницы, ведущей сначала в подвал, а потом в подземный ход, было слишком далеко.

Не успею!

К тому же Кира прекрасно осознавала, что такой способ их передвижения неизбежно заинтересует и привлечет к себе внимание окружающих. Это сама Кира могла еще какое-то время разгуливать в маскировочном халатике и шапочке. А вот тащить при этом за собой Лесю — это уж дудки.

Оставался единственный выход. И подскочив к окну, Кира распахнула его. Оно находилось в цокольном этаже, то есть было довольно высоко над землей. Метра три-четыре, никак не меньше. Кира сорвала с кровати простыню и, привязав ее к трубе отопления, спустила другой конец на землю за окно. После этого запихала продолжающую мирно сопеть подругу под кровать. И, оставшись одна, оглядела комнату.

Замечательно! Отсутствие Леси на кровати и простыня за окном создавали иллюзию, что пленница очнулась, поняла, что ей в гостях решительно не нравится, и просто сбежала через окно.

Отлично!

И Кира нырнула под кровать, потеснив Лесю, которая опять же отнеслась к этому равнодушно. Знай себе лежит и сопит в две дырочки. Не успела Кира устроиться поудобнее, как дверь в комнату открылась. И она увидела чьи-то ноги. На мгновение они замерли у порога, а затем кинулись к окну. Раздался крик. Судя по тону и проклятиям, Посланец был явно возмущен поведением Леси. Сначала он постоял у раскрытого окна, свесившись с подоконника и словно ожидая, что Леся устроилась отдохнуть на травке возле дома. А затем снова смачно выругался и выскочил из комнаты.

Кира перевела дух. Первую схватку они с Лесей выиграли. Оставалось только сообразить, что делать дальше. Ясно, что самой ей, да еще с бесчувственной Лесей на руках, не спастись. Так кто же будет ее спасать? Решение пришло само собой. Кира вытащила свой телефон. И тут же чертыхнулась. На экране светилось всего два деления. Зарядное устройство Кира с собой не захватила. И теперь ее трубка почти разрядилась. Дрожащей рукой она все же набрала номер Еремея.

— Милый, — прошептала она, чувствуя, как на глаза почему-то навернулись слезы. — Возьми трубку! Только возьми трубку!

И следователь не подвел. Трубку он снял. Но, не дав Кире даже рта раскрыть, тут же наорал на нее.

— Где вы обе шляетесь? Обещали звонить мне с отчетом каждые два часа. А не звоните. И трубки выключили. Почему ты такая безответственная, Кира?

Как ни странно, от его возмущенного голоса Кире немедленно стало легче. Она собрала разбегающиеся в разные стороны мысли и произнесла:

— Не звонила, потому что не могла. Мы пробрались в их логово!

— В какое логово? — снизил голос Еремей. — Кира, где вы?

— Не ори так!

— Говори громче!

— Не могу громче. Нас могут услышать.

— Кто?

— Они.

— Кто — они?

— Еремей, я не знаю, кто они такие! — вырвалось у Киры. — И у меня трубка садится. Но тут производят какие-то опыты над людьми. Сотрудники ходят в зеленой медицинской форме. И все в белом кафеле. И пахнет дезинфекцией.

— Вы в поликлинике?

— Ага, еще чего придумай! Нет, это дом…

— Какой дом?

— Я не знаю.

— Ты не видела дороги? Тебя туда привезли с завязанными глазами?

— Нет. Я сама пришла. Под землей.

— Под землей? Под какой землей? Как под землей? На метро приехала?

Кира застонала. Объяснять все в подробностях не было смысла. Но, кажется, Еремей это и сам понял.

— Ладно, — решительно сказал он. — Так, окна есть?

— Да.

— Можешь подойти к ним?

— Наверное, могу. Да, могу.

— Подойди и опиши мне, что видишь.

Кира послушно вылезла из-под кровати. И подошла к окну.

— Ой! — обрадовалась она. — А я ведь знаю, где мы. Мы в…

Но в этот момент трубка словно сама собой вырвалась из ее руки. Кира успела только вскрикнуть. И в следующую минуту почувствовала, как ее с силой дернули за волосы и волокут теперь прочь от окна.

— Еремей! — пыталась позвать она на помощь.

Сильная мужская рука заткнула ей рот. А потом Кирина щека вспыхнула огнем от сильной оплеухи. От удара девушка не удержалась на ногах и просто отлетела к стене. Рядом с ней в стену врезалась ее трубка, осыпав Киру осколками. Девушка в страхе замерла, глядя на своего обидчика.

— Что это вы затеяли с подружкой?! — задыхаясь от гнева, перед ней стоял Посланец.

Кира не услышала, как он вернулся в комнату. Зато он услышал ее телефонный разговор с Еремеем. И успел вмешаться, не дав Кире сказать самое важное.

— Вы кто такие? — продолжал допытываться у нее Посланец.

Кира молчала. Что она могла сказать? Но вид у Апостола был до того жуткий, что Кире даже почудилось: промолчи она, и он либо задушит ее своими огромными ручищами, густо поросшими черными волосами, либо просто забьет ногами, изувечив или даже убив.