Продавец проклятых книг - Марчелло Симони

Уберто повернулся лицом к собору, и тут его осенило. Он подошел к главному входу и оказался перед портиком Славы — роскошной колоннадой с барельефами над ней. Глаза мальчика блуждали среди теней до тех пор, пока не нашли срадник — средний пилястр портала. Над ним возвышалась статуя апостола Иакова Старшего, изображенного в одежде паломника. Скульптура располагалась на вершине колонны и поддерживала головой архитрав. Правой рукой апостол показывал людям Евангелие, а в левой держал посох.

Уберто подумал, что, возможно, это и есть «посох Иакова». Он должен это проверить. Если он прав, одна из частей книги спрятана там. Он внимательно осмотрел статую, затем обошел вокруг колонны и осмотрел каждую деталь скульптуры, но не обнаружил ничего, кроме кропотливой работы скульптора.

Догадка оказалась ошибкой, здесь нет следов книги. Теперь Уберто не представлял себе, где сейчас может быть Игнасио. В унынии и горе он вышел из собора и стал бродить по площади, словно пьяный.

Как раз в это время, когда он в слезах бродил без цели, из темноты вынырнул какой-то человек и взял его за руку. Мальчик вздрогнул, взглянул на него и застыл на месте от изумления: это был граф Додико.

— Уберто, что ты здесь делаешь? Что с тобой случилось? — спросил граф.

— Узнайте, господин, что со мной произошло вот что… — начал свой ответ Уберто.

— Сейчас не время для объяснений, мой юный друг, — прервал его граф. — Я иду к Игнасио в библиотеку Асклепия. Иди и ты со мной.

Услышав эти слова, Уберто словно родился заново. Он нашел Игнасио! Мальчик вытер слезы и, полный надежд, пошел рядом с графом Додико.

Глава 77

В тени библиотеки Асклепия Игнасио внимательно рассматривал закладку, оставленную Вивьеном. Крошечные символы, вырезанные на полоске кожи, указывали на что-то, но их значение по-прежнему ускользало от него. Поглаживая бороду, он снова вспомнил загадку на провансальском языке: «Ангел Амезарак обвивает свой хвост вокруг посоха Иакова».

— Хвост! Вот он, — сказал Игнасио в какой-то момент и сжал пальцами закладку. — Но что, черт возьми, такое «посох Иакова»? Не хватает еще одного указания.

— А не может речь идти об апостоле Иакове Старшем? — спросил Асклепий, слушавший его при мерцающем свете свечи.

— Покровитель паломников? — добавил Гийом, глядя на лицо старика, которое скрывала сетка пятен света и тени.

— Святой Иаков! Сант-Яго! Ну конечно! — догадался Игнасио. — Его самый почитаемый образ находится здесь, в Компостеле, на верху среднего пилястра портика Славы!

Француз широко раскрыл глаза и спросил:

— У него, случайно, нет посоха?

— Есть, но дело не в этом посохе. Святой Иаков с портика Славы одет как паломник. Он символизирует тысячи людей, которые каждый год идут в город Сантьяго. Понимаешь? Яков в загадке означает любого путешественника, который идет по дороге, опираясь на посох.

Сказав это, Игнасио взял закладку за тот край, который свисал с рукописи, и обернул полоску кожи вокруг своего посоха, следя, чтобы витки не накладывались один на другой, а ложились рядом.

— Вот! — сказал он, закончив свою работу. — Хвост Амезарака обвился вокруг посоха святого Иакова.

Буквы на закладке сложились в строки и образовали сочетание сокращенных слов:

— Поразительно! — восхитился Асклепий. — Пока записка не обернута вокруг посоха, сообщение невозможно прочитать. Это древний карфагенский способ.

— Похоже, здесь записано сокращенное обозначение чего-то, — сказал торговец. — Но я не могу понять, чего именно. Может быть, мы не так обернули надпись.

— Как раз наоборот, — сказал старый врач и придвинулся к нему ближе. — Дай мне лучше разглядеть надпись. Эти сокращения мне что-то напоминают.

И он прочитал:

cub. VI

arm. I

plu. II

— Так я и думал! — воскликнул он и ударил кулаком одной руки по ладони другой. — Это указание на место, где находится книга.

— Не будешь ли ты так добр поделиться с нами своим открытием? — попросил его Игнасио, раздраженный тем, что кто-то превзошел его в умении рассуждать.

— Тут все просто. Это сокращения. Они означают cubiculum VI, armarium I, pluteum II, то есть «комната 6, шкаф 1, полка 2». Я уже много лет отмечаю таким образом, где находится та или иная книга из моей библиотеки. У каждой из них есть свое постоянное место, и оно определено очень точно — в такой-то комнате, в таком-то шкафу и на такой-то его полке. Я собрал все эти адреса книг в большой список, чтобы мне было легко найти любой том.

— Понимаю. Вивьен использовал твой способ, чтобы скрыть свою тайну.

— Должно быть, так. Идемте! — позвал своих собеседников Асклепий, уже шагая по библиотечному лабиринту.

Два друга пошли за ним.

Украдкой бросая взгляд то на одну, то на другую полку, Игнасио заметил, что в библиотеке книги не только по медицине, но также по философии, математике и литературе. За долгие годы поисков старый бербер скопил бесценное имущество, сплел, как паук свою паутину, кружево из записанных чернилами мыслей восточных и западных мудрецов.

Асклепий медленно шел вперед, освещая путь огарком свечи. Он старательно считал комнаты и предметы мебели, сопровождая счет резкими движениями пальцев. Наконец, переступив порог короткого коридора, он объявил:

— Это здесь. Мы в шестой комнате.

Затем старый врач остановился перед громоздким шкафом, открыл и осветил его внутренность.

Торговца лихорадило от нетерпения. Он подошел к Асклепию и спросил:

— Это первый шкаф?

— Да.

— Значит, надо искать на его второй полке.

Старик пошарил на ней и огорченно пробормотал:

— Здесь ничего нет. Несколько палимпсестов. Книга о персидском суфизме. Медицинский трактат Разеса из Багдада. И больше ничего.

— Подожди, — вмешался Игнасио. — А что стоит в глубине, вон в том углу?

Асклепий осветил это место своей свечой, и в углу завиднелся маленький глиняный сосуд, похожий на пузырек или на баночку для духов. Игнасио протянул руку и осторожно взял его с полки.

— Это энколпий — сосуд для хранения святых реликвий. Посмотрим, что в нем лежит.

Торговец вынул из энколпия закрывавшую его пробку и перевернул сосуд себе на ладонь. Оттуда высыпались крошечный свиток папируса и много сушеных семян и трав. Неопытный человек при первом взгляде легко мог бы обмануться и принять их за кучку реликвий и листок с молитвой. Но это были совсем другие вещи.

Игнасио понюхал растения, потом развязал кожаный шнурок, скреплявший свиток, и нетерпеливо прочел то, что было написано в папирусе, торопливо свернул листок и положил его в энколпий вместе с остальным содержимым.

— Что, нашел? — спросил Асклепий. — Это четвертая часть книги? Тайна ангела Амезарака?

— Да! — ответил торговец тоном победителя. — Это рецепт хаомы, древнего напитка, которым пользовались маги. Он применяли его в своих самых важных обрядах, считалось, что хаома заставляет душу воспарить из тела и оказаться рядом с небесными сферами.

— Хаома? — переспросил старик, теребя свою серую бородку. — Я был убежден, что ее первоначальный рецепт утрачен. Говорят, Зороастр запретил ее применять.

— Это верно. Кроме того, я думал, некоторые составные части для нее невозможно найти. Но Вивьен разыскал основные, положил в этот энколпий и присоединил к ним рецепт.

— Говорят, викинги пользовались похожими смесями, чтобы увеличить свою силу. Некоторые травы помогают человеку сбросить оковы с тела и разума. Но я не уверен, что людям позволено делать такое.

Торговец ничего не ответил, но блеск его полных любопытства глаз красноречиво свидетельствовал о том, к чему склоняется его душа. Он положил энколпий в свою дорожную сумку, повернулся к Гийому и сказал:

— Идем! Мы не можем долго оставаться здесь.

Француз кивнул, улыбнулся на прощание Асклепию и направился к выходу.

Игнасио, прежде чем уйти, обнял старика. Библиотекарь удивился, буркнул что-то, потом ответил ему таким же объятием.

— Подумай хорошо, Альварес, — посоветовал Асклепий. — Не поддавайся гордыне и жажде знать больше, чем ты должен. Это говорит тебе ученый. Мы родились, чтобы стоять ногами на земле. Мы животные из плоти и крови, а не бессмертные существа. Некоторые двери должны оставаться закрытыми. И еще обрати внимание, я где-то читал, что слишком большая доза хаомы может оказаться смертельной.

— Дорогой друг, за твоим постоянным ворчанием скрывается почти отцовская забота, — сказал торговец. Наклонился к уху Асклепия и шепнул ему: — Мне еще будет нужна твоя помощь. Ты должен оказать мне еще одну, последнюю услугу.

Старик посмотрел на него, как человек, которому сильно надоедают, и ответил: