Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

имя для списка отправителей, письма от которых должны попадать к нему нераспечатанными. Пусть даже если письмо от него никогда не придет.

Сверху открывался вид на скрытый за пеленой дождя Гамбург, серое море мокрых крыш, окружавших ржавую гавань. Урсула Вален села в кресло для посетителей, которое освободил для нее Вильфрид ван Дельфт, и ждала, в то время как руководитель отдела развлечений, СМИ и современной жизни журнала «Штерн» стоял перед заполненным шкафом со стопкой книг и кассет, ранее лежавшей на сиденье, и искал для нее место.

– Это так расстраивает… – вздохнул человек, которому было уже за пятьдесят, обладатель редких рыжеватых волос и фигуры, на удивление хорошо сохранившейся для ведущего сидячий образ жизни человека. – Кто ввел понятие потока информации? Должно быть, он был провидцем. Пророком, я бы даже сказал. – Наконец он сдался, сложил все в кучу, которая уже возвышалась в углу, и вернулся за свой рабочий стол. – Как там Америка? – спросил он, сложив широкие ладони.

Урсула Вален озадаченно взглянула на него.

– Откуда вы знаете, что я была в Америке?

– О, я с величайшим интересом слежу за вашей работой, вы же понимаете? – Он улыбнулся, словно волшебник, которому хорошо удался фокус. – Не считая этого, вы должны понимать, что редактор, который дал вам поручение, хоть и работает для другого журнала, но получает зарплату с того же счета, что и я. Так уж повелось в сегодняшнем издательском мире. Дракон один, голов много.

Урсула неспешно кивнула. Ей все еще было нелегко понять, что представляют собой издательские конгломераты. И думать об этом ей не нравилось, поскольку вызывало неприятные воспоминания об унифицированной прессе ГДР.

– С удовольствием пришлю вам экземпляр, если пожелаете.

Ван Дельфт поднял руки.

– Не делайте этого. Пожалуйста, только те статьи, которые я могу напечатать.

– Раз уж мы заговорили об этом… – начала Урсула. – Я наткнулась на нечто такое, из чего может получиться сенсационная история. И я хочу заняться этим делом.

– В прошлый раз вы утверждали, что для вас важнее всего закончить учебу.

– Помню.

– Ну ладно. Мои уши в вашем распоряжении.

Урсула рассказала ему о встрече в самолете, изменив некоторые детали, поскольку не хотела, чтобы ее спрашивали о том, что она делала в Нью-Йорке.

– Я хочу сказать, – закончила она, – зачем им обоим притворяться ради меня? Они не знали, кто я; в этом не было смысла. С другой стороны, существование такого пророчества могло бы примерно объяснить, почему семья адвокатов свято хранила это невероятное состояние на протяжении веков и почему в конце концов действительно отдала его.

Ван Дельфт принялся поигрывать своим большим ножом для открывания писем. Так он поступал всегда, когда напряженно размышлял.

– И вы уверены, что это был брат Фонтанелли?

– Абсолютно.

Он откинулся в кресле, посмотрел на исчерканный календарь, висевший на стене за его спиной, выглядевший почти так же пестро, как детсадовские рисунки его внучки над ним.

– Это интересно, тут вы правы, – признал он. – Но понимаете ли вы, что изложенная история должна быть абсолютно неуязвима, чтобы мы смогли ее опубликовать?

– Совершенно, – кивнула Урсула.

Двенадцать лет назад «Штерн» попал впросак с поддельными дневниками Гитлера, это было фиаско, от которого журнал не оправился до сих пор.

– Причем, – произнес ван Дельфт, проведя пальцами по лезвию ножа для писем, – случайно подслушанный разговор между попутчиками – это явно не то, что я понимаю под надежным источником.

– Это совершенно ясно. Первым делом я поеду во Флоренцию и посмотрю оригинал завещания. Если в нем отыщутся указания на то, что в этой истории что-то есть, то поищу в других источниках по поводу Джакомо Фонтанелли… – Она остановилась, поскольку ван Дельфт заулыбался так, словно она сказала нечто совершенно идиотское.

– Мое дорогое дитя, вы хоть представляете себе, на что замахиваетесь? Семья Вакки полностью отгородилась от журналистов, ничего подобного я прежде не видел. Список коллег, в расстроенных чувствах вернувшихся из Флоренции, может протянуться отсюда и до Альстера. Полагаю, вам будет легче получить разрешение сфотографировать Майкла Джексона под душем, чем доступ к бумагам Вакки.

– Правда? – удивилась Урсула.

– Правда. Американские газеты уже предлагали за это миллионы долларов. Но Вакки и сами богаты. Тут уж ничего не поделаешь.

Теперь Урсула улыбнулась и откинулась назад.

– Интересно, – сказала она. – Вчера я разговаривала по телефону с Кристофоро Вакки и изложила ему свою просьбу, и он пригласил меня приехать. В следующий вторник. Он даже встретит меня на вокзале.

Ван Дельфт едва не порезался своим ножом для писем.

– Вы шутите.

– Я уже побывала на вокзале и посмотрела маршрут. Осталось только забронировать билет.

– И вы уверены, что разговаривали со стариком Вакки? – Увидев выражение ее лица, он отмахнулся. – Ну ладно. Глупый вопрос. Что, ради всего святого, вы ему рассказали?

– Только правду. Что я изучаю историю и подрабатываю в газете.

Вильфрид ван Дельфт покачал головой. Происходящее явно выбивало его из колеи.

– И вы сказали ему, что хотите посмотреть завещание?

– Конечно. Он только поинтересовался, знаю ли я латынь. – Она закусила губу, когда поняла, что означает реакция ван Дельфта. Набрала в легкие побольше воздуха и сказала: – Я предлагаю вам право первой перепечатки статьи, которую напишу.

– Право первой перепечатки?.. – эхом повторил за ней ван Дельфт.

– В Германии, – добавила Урсула, лихорадочно размышляя, куда дела визитную карточку пресс-агента, с которым познакомилась на приеме у руководства концерна. Сейчас все должно случиться очень быстро. – Не эксклюзивное.

– А я и не знал, что вы такая деловая, – с кислой улыбкой произнес Вильфрид ван Дельфт.

Дело с библиотекой продвигалось еще медленнее, чем опасался Джон. Спустя почти неделю Марвин поставил в комнате, где работники дома навели порядок в тот же день, когда Джон принял решение о перестановке, одну жалкую полку с примерно тридцатью книгами, в основном с эзотерическими названиями. Они обещали возвращение НЛО, толковали пророчества Нострадамуса относительно приближающегося конца света или требовали возвращения к кочевому образу жизни.

– Я хотел научные книги! Физика, биология, социология. Экономика. А не этот бред.

Марвин лежал на диване и читал книгу под названием «Великие заговоры».

– Они заказаны, не волнуйся, – заявил он, не поднимая глаз. – А эти у них имелись в наличии, и я подумал, что пусть будут для ровного счета. С их помощью ты можешь ознакомиться с некоторыми мыслями, которые выпадают из общего шаблона.

Джон оглядел обложки обеих книг, которые держал в руках.

– Вера в Нострадамуса или в НЛО не кажется мне особенно нетрадиционной.

– Вот эта довольно содержательная, – произнес Марвин, поднимая книгу, которую он читал. – Если верно то, что здесь написано…

– …что, к счастью, не так… – прорычал Джон.

– …то на самом деле ты – жертва заговора.

Джон закатил глаза.

– Почему-то я так и думал, что ты это скажешь.

– Все дело в дне «икс». Двадцать третье апреля. Двадцать три – это символическое число для иллюминатов. Их заговор – самый тайный в мире, они готовы были разрушить все и вся, чтобы только дорваться до мирового господства.

– Если он такой тайный, то почему о нем написано в этой книге?

– Ну, то и дело что-то просачивалось. Кеннеди, к примеру, стал для них слишком опасен, поэтому они приказали убить его. Двадцать третьего числа, чтобы продемонстрировать всем посвященным свою силу.

Джон скептически посмотрел на него.

– Если я правильно помню, покушение состоялось двадцать второго ноября.

– Правда? – запнулся Марвин. – Забавно. Может быть, они ошиблись. Они все делают через подставных лиц, знаешь, и, может быть, те неточно придерживались инструкций.

– Ах да, – кивнул Джон. – Я прямо так и вижу, какие у них были потом проблемы. Ты, кстати, уже открыл счет?

– Nope[37]. Забыл.

– Если ты им когда-нибудь обзаведешься, дай номер мне, а не Джереми. Окей?

Когда он увидел одинокую полку, ему стало ясно, что поднимется открытый протест, если слуги узнают, какую княжескую зарплату получает за свое бездельничанье Марвин. Придется проводить это в обход Джереми, с другого счета, в которых, к счастью, недостатка не было.

Но чувствовал он себя при этом скверно. В принципе, получается, что он наказывает тех, кто честно работает на него. В точности так, как говорил его отец.

Марвин кивнул, зевая.

– Все ясно.

Позже, когда Марвин сбежал на встречу с Константиной, Джон снова занял место на террасе, которое оборудовал для себя под натянутым тентом несколько дней назад: стол и стул, письменные принадлежности, итальянско-английский словарь и копия статьи Лоренцо. Он решил сам перевести текст на английский, чтобы было легче читать, поскольку надеялся, что таким образом сможет лучше понять его.

Несколько лет назад писалось и говорилось