Чужая жизнь - Лесли Пирс

Фифи не удалось дослушать до конца рассуждения Джонни о расследовании, так как Дэн поспешно увел ее из паба. Он сказал, что уже по горло сыт такими разговорами и что Фифи должна поскорее забыть об этом.

Но Фифи не могла забыть. Смерть маленькой Анжелы не выходила у нее из головы, она думала обо всем этом с утра до вечера. Фифи снова и снова прокручивала в памяти все, что увидела в тот день, и тщательно анализировала детали. Много вопросов оставалось без ответов, и рассуждения Джонни только еще больше все запутали.

Фифи пыталась представить себе все происходившее в доме Маклов тем утром. Анжела, лежа в кровати, плачет, потому что ей больно. Остальные члены семьи спокойно наряжаются в самую лучшую одежду, чтобы поехать на пикник.

Альфи, конечно, скотина, в этом давно никто не сомневался, но неужели он настолько бесчеловечен, что смог подняться наверх перед самым уходом, задушить Анжелу подушкой, а затем поехать на пляж как ни в чем не бывало?

Почему-то подушка казалась Фифи совсем неподходящим оружием для человека, привыкшего пускать в ход кулаки, кастеты или палки.

И потом, если даже Альфи был невиновен, то почему он отказывался назвать имена своих гостей? Фифи ожидала, что такая крыса, как он, немедленно примется пищать и закладывать кого угодно, если его жизнь окажется под угрозой. Поэтому она подозревала, что тут кроется какая-то тайна, или же Альфи знал, что у полиции недостаточно улик для того, чтобы выдвинуть против него обвинение.

Полицейские заходили к Фифи всего несколько дней назад и спрашивали, знаком ли ей кто-нибудь из мужчин, приезжавших к Альфи по пятницам, и могла бы она узнать их при встрече. Единственный из гостей Альфи, кого Фифи запомнила более-менее хорошо, был толстым мужчиной лет пятидесяти. Но она не могла вспомнить его лицо. В ее памяти сохранилось только то, что толстяк был одет в очень дорогой серый костюм, который неуместно было надевать для похода в такие трущобы. Но Фифи не видела, кто приезжал на последнюю игру, потому что они с Дэном смотрели телевизор, а заходящее солнце светило так ярко, что пришлось задернуть шторы.

Фифи спросила полицейских: правда ли, что они допускают невиновность Альфи и Молли. К ее разочарованию, те не высказали личной точки зрения. Один из них процедил, что каждый условно считается невиновным, пока его вина не доказана, и что они все еще отрабатывают различные версии случившегося. Пользы от такого объяснения было немного.

Дэн тоже не мог ей ничем помочь, потому что отказывался говорить на эту тему. Каждый раз, когда Фифи заговаривала о том, что произошло в доме Маклов, Дэн молчал как рыба. Несколько раз он попросту уходил из дома. Фифи боялась, что однажды он не вернется.

— Завтра я буду работать целый день, — объявил Дэн вечером, когда они уже ложились спать.

Фифи как раз натягивала ночную сорочку через голову и, расправив ее, сразу же повернулась к нему и спросила о причине.

— Конечно же ради денег, милая, — устало сказал Дэн так, словно вопрос жены показался ему глупым. — Иначе мы не сможем отсюда уехать. Почему бы тебе не походить по агентствам и не расспросить о возможных вариантах?

С одной стороны, Фифи понимала, что Дэн прав, но с другой в ее душу закралось смутное подозрение. Субботы всегда очень много для них значили. Обычно Дэн, вернувшись в полдень с работы, принимал ванну, переодевался, они вместе обедали и затем часто уходили на прогулку.

Даже когда Фифи была беременна и Дэн работал допоздна, чтобы заработать побольше, в субботу он никогда не задерживался после полудня. Дэн говорил, что для него важнее провести это время с Фифи. Единственным исключением был тот день, когда убили Анжелу, но Дэн тогда задержался только из благодарности, так как его начальник сохранил за ним место, пока Дэн лежал в больнице.

— Если ты так хочешь… — угрюмо сказала Фифи и легла, отвернувшись лицом к стене. Она ожидала, что он сейчас ляжет рядом с ней и приласкает ее. Но Дэн этого не сделал. Он отвернулся в другую сторону, и они лежали спинами друг к другу.

Дэн как обычно очень быстро заснул, и это вызвало у Фифи еще большее раздражение. Она не понимала, почему он так сильно изменился. Она, кажется, больше уже не нравилась ему, не говоря уже о любви. Жалел ли он о том, что женился на ней? Думал ли, что был бы счастливее, оставаясь холостым и каждый вечер посещая с дружками паб?

Фифи почувствовала, как утром Дэн выскользнул из кровати, и снова вспомнила о том, насколько все плохо. До смерти Анжелы Дэн всегда неохотно вылезал из постели. Он пододвигался поближе к жене, обнимал ее и говорил, что отдал бы все на свете за возможность остаться сейчас рядом с ней. Теперь Дэн, казалось, ждал с нетерпением, когда можно будет сбежать от нее.

Дэн ушел. Фифи лежала на кровати и плакала. Шел сильный дождь, и мысль о том, что ей придется провести еще один день в одиночестве, была невыносимой. Август уже почти закончился, лето прошло, а они даже ни разу не съездили к морю. В следующем месяце будет годовщина их семейной жизни, и Фифи невольно вспомнила о том, какими они были, когда только поженились. Они не могли оторваться друг от друга и часто забирались в кровать, едва вернувшись домой с работы. Для них любовь была важнее ужина.

Тогда Дэн хотел знать о ней все. Он с интересом слушал истории о ее детстве, о друзьях, о сотрудниках на работе. Он хотел знать, о чем она сейчас думает, о чем мечтает. И она вела себя точно так же по отношению к нему.

С тех пор как Фифи потеряла ребенка, они только один раз занимались любовью. Возможно, в этом была ее вина. Она стала капризной, и гипс на руке постоянно ее отвлекал. Но Дэн не слишком настаивал на близости. После убийства же их интимные отношения вообще сошли на нет, даже объятия мужа казались Фифи какими-то неискренними. Она догадывалась, что Дэн боится, будто его настойчивость спровоцирует Фифи на разговор о том, что ей довелось пережить из-за убийства Анжелы. А Дэн не хотел об этом слышать.

Но как она могла справиться с навязчивыми мыслями, поселившимися в ее мозгу, если у нее не было никакой возможности рассказать о них кому-нибудь? Ей также было необходимо разобраться в том, что произошло, выяснить, чья это вина и что стало причиной убийства. И пока она не докопается до истины, она не сможет спать спокойно. Дэн ведь всегда понимал ее с полуслова, почему он не мог понять ее сейчас?

Но не только Дэн не желал с ней говорить. Каждый раз, увидев Фифи, мисс Даймонд ссылалась на спешку. Фрэнк не отвечал ей, когда она стучалась к нему в дверь. Стэн печально улыбался, но разговор не поддерживал, а Иветты, кажется, никогда не было дома.

Фифи не сомневалась, что их всех занимали те же мысли и вопросы, что и ее. Если Маклы убили Анжелу, то что они собирались затем делать с телом? Похоронить в саду? Одолжить у кого-нибудь машину или фургон и выбросить где-нибудь труп девочки? Какую историю они намеревались сочинить, чтобы объяснить исчезновение Анжелы? И интересовался ли кто-то ребенком настолько, чтобы задавать вопросы, если бы она исчезла?

И если девочку убили не Маклы, что тогда произошло в доме номер одиннадцать? Кем были все эти люди, имена которых Альфи отказывался назвать? Этот водоворот вопросов сводил Фифи с ума.

В девять часов утра Фифи услышала, что мисс Даймонд подметает лестницу. Она всегда подметала там каждую субботу, от своей лестничной площадки до входной двери. Когда они только въехали, Фифи как-то вызвалась ей помочь, но мисс Даймонд отказалась, заявив, что это ее работа. Когда Фифи сломала запястье, соседка начала подниматься к их квартире и подметать всю лестницу.

Отчаянно желая с кем-нибудь поговорить, Фифи встала, надела джинсы и рубашку и открыла дверь спальни. Мисс Даймонд спустилась уже на пару ступенек вниз, орудуя небольшим веником и совком. На ней был синий нейлоновый комбинезон, в котором она всегда выполняла всю домашнюю работу, но прическа как всегда была безукоризненна.

— Я смогу заняться этим, как только снимут гипс, — сказала Фифи. — И я буду подметать всю лестницу, за то, что вы все это время подметали и нашу часть.

— Тебе ведь недолго осталось? — спросила мисс Даймонд, с улыбкой глядя на Фифи. — Уверена, ты ждешь не дождешься, когда тебе снимут гипс.

— Его должны снять через неделю, — ответила Фифи. — Я с таким нетерпением жду, когда смогу наконец нормально поплескаться в ванне. Если бы вы знали, как тяжело мыться, когда нельзя мочить одну руку! И будет так здорово снова вернуться на работу.

— Я часто думаю, как было бы здорово, если бы можно было вообще не ходить на работу, — мисс Даймонд на минутку перестала подметать. — Но как бы заманчиво ни было весь день делать лишь то, что вздумается, мне сразу стало бы скучно. Думаю, я скучала бы по сотрудникам, хотя я и постоянно на них ворчу.