Вечное Дао. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 3 - Бхагван Раджниш

Как кошка, он взобрался на крышу, схватил этого человека в охапку и встряхнул его. Ученик открыл глаза — он не мог поверить, что находится на крыше, не мог понять, что происходит. Тридцать шесть часов непрерывной работы... В этот день Гурджиев сказал ему:

— Теперь тебе не нужна работа. Она отпала сама собой.

Если бы этот человек отбросил работу, он спустился бы вниз, чтобы лечь спать; если бы он сам отбросил усилие, он спустился бы вниз, потому что это было опасно — если вы сидите на крыше, вы можете упасть. Но это не было вопросом сознательного решения; сознательно он сделал все, что мог, а затем наступил какой-то момент, и он просто соскользнул в сон. Он ничего не делал со своей стороны. Все остановилось. Даже инструменты остались у него в руках. Со своей стороны, он по-прежнему был готов работать. Возможно, он даже работал во сне. Но в этот день Гурджиев освободил его; он сказал:

— Теперь начинай медитировать.

Иногда он заставлял людей делать такие бессмысленные вещи, что это могло свести вас с ума. Он мог приказать им сегодня копать канаву, а назавтра засыпать ее землей; на третий день — снова копать ее, а на четвертый — закапывать. И это могло продолжаться месяцами. Люди слишком рационалистичные говорили: «Это абсурд». Они уходили. Только по-настоящему сдавшиеся люди продолжали работать без всяких вопросов.

Если вы можете следовать мастеру до такой степени, что не задаете вопросов, что у вас не возникает вопросов — вы просто думаете, что в этом должно что-то быть...

Когда он говорит: «Копай канаву целый день, — это было десять часов работы, — потом засыпь ее, а затем снова копай и снова засыпь», — что он делает? Он пытается вытащить вас из ваших рассуждений.

Сверхчеловеческие усилия. Делать одно и то же в течение трех месяцев — понятно, что после этих трех месяцев человек будет совершенно другим; теперь он готов к медитации.

Гурджиев не давал вам медитацию с самого начала. Сначала он проверял вас со всех сторон — он проверял каждый уголок вашего существа; он смотрел, можете ли вы сдаться — в том числе и абсурду? Он помог многим людям. Он был очень подходящим человеком для этого века — особенно на Западе.

Не старайтесь увидеть какие-то противоречия между двумя этими людьми — их нет. Все пробужденные демонстрировали одно и то же, говорили одно и то же; их слова отличаются, они могут показаться вам противоречивыми — но они не могут противоречить. Если они кажутся вам противоречивыми, значит, что-то в ваших рассуждениях неверно. Идите глубже. Однажды вы придете к такому слою, где вы увидите, что они говорят одно и то же.

Гурджиев говорит: делай все, что только можешь; Лао-цзы говорит: не делай, позволь вещам случаться... Они говорят одно и то же, потому что, только сделав все, что можно, вы сможете понять Лао-цзы. Лао-цзы прекрасно понял бы Гурджиева. Если бы они работали вместе, это было бы самое лучшее.

Именно это пытаюсь делать я: Гурджиев и Лао-цзы — вместе. Вот почему вы увидите во мне много противоречий. В Лао-цзы нет противоречий; в Гурджиеве нет противоречий. Если вы соедините их, вы увидите противоречие. Но во мне вы каждый миг будете видеть противоречия. Чтобы обнаружить мои противоречия, не нужно приводить другого просветленного. Я противоречив, потому что жизнь полярна.

Вас нужно заставить сделать все, что только возможно — только тогда происходит сдача, становится возможным позволение.

Как лучше всего человеку достичь звезд?

Это не нужно; вы уже находитесь на звезде — Земле. Никуда идти не нужно. И куда бы вы ни отправились, вы будете тем же. Двигайтесь внутрь.

Земля сама — звезда; вы не видите ее, поскольку она находится слишком близко к вам. Если вы отправитель на другую звезду, вы не увидите ее — она будет слишком близко к вам; из этого далекого места Земля будет казаться вам звездой. Человек не видит того, что близко. Человек может видеть лишь то, что очень далеко и недоступно.

Постарайтесь увидеть то, что близко. Фактически, постарайтесь увидеть то, что есть вы. Вы уже находитесь на звезде, не нужно никуда идти.

И все эти поиски — полеты на Луну и на Марс — в тонком смысле глупы. Настоящая цель — это изменить себя, а не ходить куда-то, потому что вы останетесь прежним; куда бы вы ни попали, вы создадите там тот же самый мир, такой же несчастный мир. Звезды не помогут; помочь может лишь внутренняя трансформация.

Когда я слышу, как вы говорите: «Если время еще не пришло и вам пока не нравится медитировать — нет никакого вреда в том, чтобы делать что-то, что вас интересует», — я чувствую такую огромную свободу и любовь. Но, к сожалению, некоторые ваши ученики, которые не медитируют, заставляют других заниматься медитацией — порой через скрытое критическое отношение, — как будто это обязанность!

Потому, что они испытывают к вам большое сострадание. Возможно, вам нравится то, что я говорю, но, пожалуйста, делайте то, что говорят они — это будет полезно для вас. Вы сможете понять то, что я говорю, лишь тогда, когда сделаете то, что велят мои ученики.

Когда я говорю: «Будь свободен», это всегда приятно слышать; если я говорю: «Не делайте ничего», если я говорю: «Вы уже есть то, что нужно достигнуть», — это очень приятно, это очень усиливает эго. А когда мои ученики говорят: «Медитируй, делай что-нибудь», это трудно, потому что вы не хотите ничего делать, вы хотите быть лентяем.

И если вы будете в таком положении, вы не сможете понять меня — то, что я говорю. Когда я говорю: «Ничего не нужно делать», я говорю чистую правду. Но вы можете понять меня неправильно. Когда мои ученики что-то говорят, они говорят нечто практическое, что вы не можете понять неправильно. Либо вы это делаете, либо не делаете. И когда они говорят: делайте, в этом есть некий смысл. Это говорят не они — это снова я говорю вам через них: делайте это.

И не беспокойтесь о том, медитируют они сами, или нет; это мое дело — думать об этом; вам не нужно беспокоиться. Если вы можете сделать что-либо сами, этого достаточно. А то, что я говорю, станет понятно вам лишь тогда, когда вы уже глубоко медитировали — иначе вы не поймете.

Это вопрос не саньясина, а посетителя. На самом деле, меня не очень интересуют посетители, потому что они, скорее всего, не поймут меня. Пока вы не работаете со мной очень тесно, пока вы не готовы отправиться в глубочайшие глубины своего существа, то, что я говорю, может быть для вас даже вредно, потому что я говорю это для тех, кто работает, кто прилагает все возможные усилия, чтобы изменить свое бытие. Они смогут правильно понять то, что я говорю.

Но приходят и гости... Слушать приятно, потому что вам не нужно ничего делать; я говорю — а вы просто сидите и слушаете; вы становитесь более знающим, вы приезжаете домой — вы знаете больше. Ваше эго усиливается. Но если кто-то говорит вам: «Медитируй», тогда возникают проблемы, и особенно у индусов. Они считают, что знают о медитации все — только потому, что родились в Индии. Вы не знаете!

И будьте внимательны: скоро Запад будет знать больше, чем вы, потому что у вас слишком много эгоизма, слишком много веры в то, что вы уже знаете — зачем же делать? У Запада больше скромности, чтобы учиться, искать и практиковать. Самое большее, вы готовы слушать — и даже это слишком много; вы будете слушать только то, что вам подходит. Если что-то вам не подходит, значит, этот человек ошибается. Вы всегда правы.

Если вам что-то подходит, значит, это верно; если не подходит, значит, это должно быть неправильно — потому что истина всегда на вашей стороне.

Эта ограниченность ума стала падением восточного мира. Восточное сознание с каждым днем опускается все ниже и ниже, и скоро придет тот несчастный момент, когда вам придется ехать на Запад, чтобы учиться медитации.

Но пока еще остаются некоторые возможности. Не теряйте их.

Слушать очень приятно, потому что ничего не нужно делать, вы просто сидите; вы можете слушать даже во сне, вы можете отдыхать. Но заниматься медитацией означает пойти во внутренний беспорядок, хаос, которого вы боитесь: что скажут люди? Другие будут смеяться: вы — и эти прыжки, танец, катарсис? Нет, это для дураков, это не для вас; вы и так уже слишком много знаете.

Отбросьте все эти знания, иначе то, что вы слушаете меня, не очень-то поможет. То, что я говорю, верно, но сначала вы должны сделать очень много — лишь тогда вы сможете понять то, что Лао-цзы называет «делать через недеяние».

Как возможен прогресс — в цивилизации, культуре или религии, — если мы принимаем жизнь такой, какая она есть и не ищем никаких возможностей изменить ее?

Никакой прогресс не нужен. Прогресс — это самый фальшивый бог, созданный человеком. Он не нужен.

Что означает прогресс? В глубине прогресс означает жертвование настоящим во имя будущего. Вы жертвуете сегодняшним днем ради завтрашнего; а завтра — это снова не завтра, это сегодня, и вы снова жертвуете этим сегодня ради завтра. Отец жертвует всем ради детей, Дети жертвуют ради своих детей, и никто не живет.