Время прощать - Джон Гришэм

– Они снимают старый дом Саппингтона, – не без гордости сообщила девушка.

– Я знаю, – кивнул Джейк. – Наш город маленький, слухи распространяются быстро.

Так или иначе, Порция сомневалась, что сможет долго прожить здесь, поскольку дом, хоть и намного просторнее прежнего, напоминает муравейник с без конца приезжающими и уезжающими родственниками и людьми, спящими повсюду.

Джейк слушал внимательно, ожидая главного, которое непременно должно было всплыть. Время от времени он задавал вопрос-другой, но девушка не нуждалась в подстегивании: почувствовав себя уютно, она и сама разговорилась. Шесть лет в армии стерли протяжность произношения, гнусавость и грамматическую небрежность, свойственные речи местных чернокожих. У нее была идеальная дикция, не заученная, а вошедшая в привычку. В Европе она выучила немецкий и французский и работала переводчицей. Сейчас изучала испанский.

Джейку хотелось по привычке кое-что записать, но это выглядело бы невежливо.

На прошлой неделе в выходные девушка ездила в «Парчмен» повидать Марвиса, и он рассказал о визите Джейка. О брате Порция говорила довольно долго, время от времени смахивая слезу. Он ее старший брат, ее герой, тяжело осознавать, что он в тюрьме.

Будь Симеон не таким плохим отцом, Марвис не сбился бы с пути. Да, он велел Порции передать маме, чтобы она держалась Джейка, сказал, что говорил со своим адвокатом Ником Нортоном, и тот подтвердил: мемфисские хлыщи все испортят.

– Почему вы пришли в суд сегодня утром? – спросил Джейк.

– Я и вчера была там, мистер Брайгенс.

– Пожалуйста, зовите меня Джейком.

– Хорошо. Вчера я была свидетельницей фиаско маминых адвокатов и сегодня утром в офисе секретаря знакомилась с судебным делом. Тогда-то я и услышала, что их везут из тюрьмы.

– Адвокатов вашей семьи?

– Да. – Сделав глубокий вдох, она заговорила гораздо медленнее: – Вот об этом-то я и хотела с вами поговорить. Мы с вами имеем право обсуждать дело?

– Разумеется. Мы ведь официально на одной стороне. Может, сейчас это не ощущается, но в настоящий момент мы с вами союзники.

– Ладно. – Еще один глубокий вздох. – Мне необходимо с кем-нибудь поговорить. Послушайте, Джейк, меня здесь не было во время процесса над Карлом Ли Хейли, но я все о нем знаю. Когда на прошлое Рождество я приезжала домой, тут только и было разговоров что о процессе, о Клэнтоне, Клане, Национальной гвардии и тому подобном. Мне даже стало жалко, что я пропустила такое действо. Но ваше имя в наших кругах хорошо известно. Моя мать несколько дней назад сказала мне, что чувствует: вам она может доверять. А это не так просто для черных, Джейк, особенно в такой ситуации, как наша.

– Такой ситуации у нас еще не было.

– Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Притом сколько денег на кону, мы… естественно ожидаем неблагоприятного исхода.

– Думаю, я понимаю.

– Ну вот, вчера, когда мы вернулись домой, разразилась очередная ссора. Крупная. Между мамой и папой, но, конечно, и непрошеные советчики вмешивались. Видите ли, я не знаю всего, что происходило в мое отсутствие, но ясно, что у них уже давно идут споры о чем-то серьезном. Мне кажется, отец винил маму в том, что она будто бы спала с мистером Хаббардом.

Ее глаза наполнились слезами, и она прервалась, чтобы вытереть их.

– Джейк, моя мама – не проститутка, она замечательная женщина, практически в одиночку поднявшая пятерых детей. Так больно сознавать, что многие здесь думают, будто она каким-то образом втерлась в завещание старика. Никогда в это не поверю! Никогда! Отец – другое дело. Они воюют друг с другом уже двадцать лет. Когда училась в старших классах, я умоляла маму уйти от него. Он ругал ее за все, что бы она ни сделала, а теперь ругает за то, чего она не делала. Я сказала ему, чтобы он прекратил это и заткнулся.

Джейк протянул ей бумажную салфетку, но у нее уже не было слез.

– Спасибо, – слабо улыбнулась Порция. – Так вот… с одной стороны, он ругает ее за то, что она будто бы спала с мистером Хаббардом, а с другой – втайне радуется этому, если допустить, что так действительно было, потому что она оказалась щедро вознаграждена. Поэтому вчера, когда мы вернулись из суда, мама набросилась на него из-за мемфисских адвокатов.

– Это он их нанял?

– Да. Он теперь считает себя важной шишкой и защищает таким образом свое имущество – то есть мою маму. Он убежден, что все здешние белые готовят заговор, чтобы объявить завещание недействительным и присвоить деньги. А поскольку все сводится к расе, почему бы не нанять самого крутого в этих краях бойца расового фронта? Вот так это и случилось. И вот что из этого вышло – «боец» оказался в тюрьме.

– Что вы сами об этом думаете?

– О Систранке? Ему только на руку сейчас очутиться в камере. Его портрет в газетах, броские заголовки… Еще один черный, несправедливо посаженный в тюрьму миссисипскими расистами. То что нужно. Он бы сам лучше не придумал.

«Этой девушке не откажешь в проницательности», – подумал Джейк.

– Согласен. – Он кивнул и улыбнулся. – Все было предусмотрено. По крайней мере, Систранком. Уверяю вас, Руфус Бакли и в мыслях не держал сесть в тюрьму.

– Как нам избавиться от этих шутов?

– Этот же вопрос я собирался задать вам.

– Насколько я понимаю, мой отец поехал в Мемфис, встретился с Систранком, и тот, что неудивительно, почуял запах больших денег. Вот и ринулся сюда, устроил показательное представление, и моя мама попалась на крючок. Джейк, мама действительно очень хорошо к вам относится, доверяет вам, но Систранк убедил ее, что в этом деле нельзя полагаться ни на одного белого. Хотя сам почему-то привлек Бакли.

– Если эти типы останутся в деле, мы проиграем. Можете представить себе их перед присяжными?

– Нет, не могу. Именно из-за этого произошла вчерашняя ссора. Мы с мамой утверждали, что сами все портим. Симеон, он же всегда все лучше всех знает, твердил, что Систранк перенесет слушания в федеральный суд и там победит.

– Это невозможно, Порция. Здесь нет предмета для рассмотрения федеральным судом.

– Я понимаю.

– Сколько Систранк должен получить?

– Половину. Я знаю это только потому, что в пылу ссоры они проговорились. Мама сказала, смешно отдавать Систранку половину ее доли. А папа ответил: зато, мол, половина от ничего и есть ничего.

– Они занимали деньги у Систранка?

– А вы не стесняетесь задавать вопросы, да?

Джейк улыбнулся и пожал плечами:

– Поверьте, в конце концов все так или иначе выйдет наружу.

– Да, занимали. Сколько – не знаю.

Джейк отпил остывший кофе, и оба помолчали, обдумывая следующий вопрос.

– Дело очень серьезное, Порция. На кону большое состояние, и наша сторона на данный момент проигрывает.

– Состояние? – Она улыбнулась. – Когда разнесся слух, что какая-то бедная черная женщина из захолустного района Миссисипи может унаследовать двадцать миллионов, адвокаты с ума посходили. Один звонил даже из Чикаго, сулил златые горы. Систранк к тому времени уже был «на борту» и всех отшивал, но звонки до сих пор продолжаются. Белые адвокаты, черные адвокаты – все предлагают лучшие условия.

– Вам вообще никто не нужен.

– Вы уверены?

– Моя обязанность обеспечить исполнение последней воли мистера Хаббарда, изложенной в завещании, – все просто и ясно. Это завещание подвергнется атаке со стороны его семьи, вот где развернется главное сражение. Когда начнется суд, я хочу сидеть за своим столом рядом с мистером Квинсом Ланди, управляющим наследством. Он белый, и я белый, а между нами будет сидеть Летти, прекрасно выглядящая и невозмутимая. Да, дело в деньгах, Порция, но и в расе тоже. Нам не нужен зал суда, одна половина которого будет черной, другая – белой. Я доведу дело до конца перед присяжными и…

– И победите?

– Только идиот взялся бы предсказывать, как поведет себя жюри. Но готов поклясться: мои шансы выиграть гораздо выше, чем у Букера Систранка. И я не претендую ни на какую долю того, что достанется Летти.

– А кто же будет вам платить?

– Вы тоже не стесняетесь задавать вопросы, да?

– Извините. Просто очень многого не знаю.

– Я работаю на условиях почасовой оплаты, и мой гонорар оплачивает штат. В весьма разумных пределах, которые утверждены судом.

Она кивнула так, словно уже много раз это слышала, потом, покашляв, призналась:

– У меня во рту пересохло. У вас есть чем промочить горло?

– Да, конечно. Пойдемте.

Они спустились в маленькую кухню, где Джейк нашел диетическую соду. Чтобы произвести впечатление на Порцию, он провел ее в совещательную комнату – их конференц-зал, и показал место, где Квинс Ланди работал над документами, касающимися наследства Хаббарда. Сам Ланди еще не приехал в контору.

– Какая часть наследства представлена в деньгах? – Глядя на коробки с документами так, будто они набиты наличными, спросила Порция робко, словно вопрос выходил за рамки приличий.