Стальные корсары - Михаил Михеев

На мостике «Аргонавта» два лейтенанта, Севастьяненко и перебравшийся сюда Иванов, размышляли над тем, как поступить с британским кораблем. Самое простое и очевидное решение - дать отмашку артиллеристам и разнести броненосный крейсер к чертям. Учитывая, что «Сатлидж» едва держится на воде, добить его было бы достаточно просто. Как вариант, задействовать восьмидюймовые орудия «Хай-Чи», благо они остались неповрежденными. Пары хороших попаданий должно хватить. Другим простым выходом им виделась минная атака - на крейсерах хватало неразряженных аппаратов, а «Сатлиджу» хватило бы сейчас и одной хорошей плюхи.

Однако против таких решений возражала хозяйственная натура Севастьяненко. Что он видел перед собой? Лишившийся боеспособности корабль, битком набитый людьми, который можно было бы в кратчайшие сроки восстановить. Разумеется, если удастся дотащить его до базы. На британских моряков успевшему за последнее время привыкнуть к реалиям войны лейтенанту было, откровенно говоря, наплевать, но броненосный крейсер, который сам просится в руки, ему стало жалко до слез. Иванов рассуждал примерно так же, отлично понимая, что второй такой шанс им вряд ли представится. Так что решение - захватывать - отцы-командиры приняли единогласно. Оставался лишь самый животрепещущий вопрос: как все это организовать?

Размышлял Севастьяненко в свойственной ему манере недолго. Рубанув воздух ладонью, он распорядился спустить шлюпку и заявил, что сам поедет на переговоры с британцами. Иванов возмутился было, но Севастьяненко лишь заявил, что, во-первых, командовать их группой назначен он, а во-вторых, что раз его идея - ему и рисковать. Крыть Иванову было нечем, и он лишь рукой махнул. Будучи человеком независтливым и отдавая должное способностям товарища, он не стал мысленно желать ему свернуть шею. В конце концов, именно удача Севастьяненко позволила ему встать на мостик собственного крейсера. Конечно, он старше, да и по времени производства в чин превосходит вчерашнего мичмана, однако сдерживать амбиции Иванова научило не слишком удачное командование «Херсоном», а потому раз уж Эссен назначил командиром Севастьяненко, значит, адмирал ему доверяет. А доверие Эссена, которого на эскадре уважали, значило очень многое.

Примерно через час Севастьяненко направился к «Сатлиджу». Вместо шлюпки, правда, он взял паровой катер, обнаруженный на «Аргонавте» и не получивший повреждений во время боя. Время ушло, в основном, на разведение паров, но лейтенант не торопился. Во-первых, он все же мандражировал немного, а во-вторых, считал, что лучше дать британцам время прочувствовать ситуацию. А то ведь и пальнуть могут сдуру. Зато когда поймут, что жить им, даже если их не будут топить, до первой хорошей волны, наверняка станут сговорчивее. И того, что они вызовут помощь по радио, Севастьяненко абсолютно не опасался. Обрывки антенн, пострадавших в бою, видны были даже без бинокля, так что радиостанция «Сатлиджа» разом стала бесполезной грудой проводов. В общем, время играло на русских.

Крейсер встретил парламентеров, идущих под белым флагом, настороженно. От Севастьяненко не укрылось, что стволы противоминной артиллерии неотступно следят за их крохотным суденышком. А ведь даже одного снаряда из трехдюймовки им хватит за глаза, некстати подумал лейтенант, но развивать мысль не стал. Вместо этого он поднял рупор и жестяным голосом проорал:

- Эй, на калоше! Спустите трап, или мне на вас осерчать?

Командир «Сатлиджа», наблюдавший за парламентерами с мостика, нервно поморщился. Что он видел? Да молокососа, который хамит британцам, без сомнения, самой передовой нации в мире. За такое стоило бы отдать приказ расстрелять его на месте. Однако прежде, чем он принял решение, русский офицер пошире расставил ноги - даже на небольшой волне катер изрядно валяло - и безо всякого рупора сказал:

- У вас пять минут, господа. Потом будем вас топить.

Голос его звучал негромко, но три крейсера за спиной добавляли каждому слову лейтенанта изрядную долю весомости. К тому же, его слышал не только командир британского крейсера, но и некоторые матросы. Новость облетела все закоулки крейсера почти мгновенно, а учитывая, что на дно никто отправляться не хотел, на борту в любой момент мог вспыхнуть бунт. И командиру крейсера даже не пришлось отдавать приказа - с дробным стуком полетел вниз, разматываясь, штормтрап. Еще через пару минут лейтенант Севастьяненко уже стоял на палубе британского крейсера и, с усмешкой глядя на матросов, толпящихся вокруг, поинтересовался:

- И кто у нас здесь главный?

Кто бы только знал, чего ему стоила эта беззаботность. Как раз в момент, когда он, стоя на раскачивающейся палубе катера, ждал штормтрап, остатки адреналина покинули, наконец, кровь лейтенанта. Как на него в тот момент накатило! Поднимаясь на палубу «Сатлиджа», больше всего Севастьяненко боялся, что у него подкосятся ноги, а сейчас, выставив вперед левую ногу и выпятив челюсть, он сцепил руки за спиной не для того, чтобы довести до совершенства образ уверенного в себе наглеца, а просто скрывая таким образом дрожь пальцев. Но получилось неплохо - видать, британские моряки были достаточно напуганы, чтобы не обращать внимания на подобные мелочи.

Единственное, пожалуй, что действовало на лейтенанта успокаивающе, так это напоминающая башню фигура за спиной. Костин, бывший матрос, а ныне прапорщик по адмиралтейству и, по совместительству, командир абордажной группы (если у человека лучше всего получается бить морды, грешно это не использовать) стоял, широко расставив ноги и держа руки у двух расстегнутых кобур на бедрах. Своей позой он один в один копировал поведение ковбоев из американских вестернов. Что поделаешь, прапорщик был не чужд прекрасного, и в том, оставшемся сейчас лишь в памяти мире, исправно посещал синематограф. Вот и сейчас он, надо сказать, выглядел внушительнее и колоритнее любого киногероя. Револьверы, кстати, тоже работали на образ - настоящие американские кольты, взятые среди прочих трофеев при захвате «Нью-Орлеана».

Хорошо еще, что никому не приходит в голову проверить, так ли он мастерски владеет оружием, как кажется, мимолетом подумал Севастьяненко. Как ни странно, эта мысль помогла ему немного расслабиться, хотя, казалось бы, все должно было быть наоборот. Уж кто-кто, а он знал возможности Костина не понаслышке. Прапорщик умел лихо бить морды и метко стрелял с обеих рук - не зря регулярно тренировался вместе с казаками. А вот с умением выхватывать оружие прежде, чем окружающие почувствуют неладное, дело обстояло с точностью до наоборот. Разумеется, бывают люди крупные, но притом быстрые, как кошки, но прапорщик к ним не относился. Излишняя мускулатура ему, скорее, мешала, слегка сковывая движения, и потому стрелял он, хотя и очень прилично, но не слишком быстро. Хотя тренировался, конечно, постоянно, а Трамп даже показал ему, как это делается - за свою бурную молодость Юджин успел объездить всю Америку, побывав, в том числе, и на Диком Западе. Так что оружие он выхватывал всем на зависть, и Костину до него было далеко. Но прапорщик не сдавался, что, разумеется, через какое-то время просто обязано было дать плоды. Только вот случиться это должно было очень нескоро.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});