Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура - А. Кошелев

Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы. Мы пережили тяжелые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили. Отныне мы можем считать нашу отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира».

(Газета «Правда» от 3 сентября 1945 г.) Капитуляция японской армии. С картины П. Ф. Судакова

Можно по-разному относиться к личности Сталина, но не приходится сомневаться в том, что в сентябре 1945 г. с этими его словами были согласны 99,9 % русских людей внутри страны и подавляющее большинство русских людей, находившихся в эмиграции.

Именно Красная Армия, а не американские ядерные бомбы заставили капитулировать Японию. Американские и британские штабы подготовили планы десантных операций на 1946-й и даже на 1947 год. Поэтому в августе 1945 г. все американцы приветствовали вступление СССР в войну. Сенатор Т. Коннэли, узнав о заявлении советского правительства от 8 августа 1945 г., воскликнул: «Благодарение богу! Война уже почти окончена». Американский генерал К. Ченнолт, командовавший тогда военно-воздушными силами США в Китае, заявил корреспонденту «Нью-Йорк Таймс»:«Вступление Советского Союза в войну против Японии явилось решающим фактором, ускорившим окончание войны на Тихом океане, что произошло бы даже в том случае, если бы не были применены атомные бомбы. Быстрый удар, нанесенный Красной Армией по Японии, завершил окружение, приведшее к тому, что Япония оказалась поставленной на колени».

Потери Красной Армии, Тихоокеанского флота и Амурской флотилии в этой войне составили 12 031 человек убитыми и 24 425 человек ранеными и заболевшими. Кроме того, потери понесли и пограничники — только в Приморском пограничном округе погибли и пропали без вести 78 человек. Наши союзники — цирики МНР — потеряли 72 человека убитыми и 125 ранеными.

Потери японских войск составили свыше 700 тысяч солдат и офицеров, из них около 84 тысяч убитыми и более 640 тысяч пленными, из которых 609,5 тысяч — японцы. В это число не вошли пропавшие без вести и дезертиры. В Маньчжурии едалось в плен 148 генералов японской императорской армии.

Ввод советских войск в Северный Китай значительно усилил коммунистические войска, предводительствуемые Мао Цзэдуном. В октябре 1945 г. гоминьдановцы собирались высадить десант в порту Дальнем, чтобы зайти в тыл коммунистам. Но советское правительство не позволило этого, заявив, что порт в соответствии с советско-китайским соглашением от 14 августа 1945 г. предназначен для перевозки товаров, а не войск. Еще более весомым аргументом стало наличие в том районе восьми советских дивизий. Присутствие советских войск на севере Китая послужило сдерживающим фактором, не позволившим США вмешаться в китайскую гражданскую войну, что в конечном счете предопределило победу коммунистов.

Наконец, в ходе августовской войны Советский Союз вернул себе ранее принадлежавшие России территории — Южный Сахалин и Курильские острова. Но было ли это достаточной компенсацией за решающий вклад СССР в победу во Второй мировой войне?

Дмитрий Крутских

зам начальника штаба инженерных войск 1-го ДВФ по разведке

Когда планировалась операция по разгрому Квантунской армии, маршал Мерецков, назначенный командовать Первым Дальневосточным фронтом, запросил со Второго Белорусского офицеров, которые умели бы воевать в лесах и горах. Я попал в эту группу. В апреле 1945 года мы выехали на Восток. Поезд на двойной тяге, с зашторенными окнами, шел безостановочно, минуя крупные железнодорожные станции. Кроме того, для маскировки все мы в одночасье были «лишены» орденов и «понижены» в званиях — генерал-полковники стали полковниками, подполковники — старшими лейтенантами, а маршал Мерецков именовался генералом Максимовым.

Конечно, жаль было, что Берлин возьмут без нас. Но война на Западе заканчивалась — в этом уже никто не сомневался. Впереди другая война — против Японии (а для меня — уже третья: мне ведь довелось еще и в Финской поучаствовать), и сразу по прибытии в Уссурийск мы приступили — в режиме строжайшей секретности — к разработке Маньчжурской наступательной операции.

Работали мы и 24 июня, когда в Москве состоялся Парад Победы, — передачу об этом слушали по радио, не выходя из штаба. Помню, я еще подумал: там празднуют Победу, а тут новая война не за горами. Только как ни крути, а самураев бить было надо. Они ведь вспомнили о своем «нейтралитете» лишь под конец Великой Отечественной, когда поняли, что Германия обречена. А до того не только постоянно угрожали нашим рубежам, вынуждая держать на Востоке 40 дивизий, не только более 1200 раз нарушали наши сухопутную и воздушную границы, но и, по существу, вели против СССР необъявленную войну на море — японский флот незаконно задержал 178 и потопил 18 советских торговых судов, нанеся нам убытки на сумму 637 миллионов рублей. Так что пакт о нейтралитете первыми нарушили сами японцы.

Будучи начальником отдела разведки штаба инженерных войск 1-го Дальневосточного фронта, я отвечал за подготовку специальных штурмовых и воздушно-десантных отрядов, предназначенных для захвата железнодорожных туннелей в районе Гродеково — Пограничная и высадки в глубоком тылу противника. Еще весной маршал Мерецков поставил задачу «действиями отрядов минеов-штурмовиков захватить тоннели КВЖД, основные мосты через водные преграды и узлы дорог на Мудандзянском направлении». С конца мая специально отобранные группы опытных саперов проходили особую ночную и дневную подготовку в горной и резко пересеченной местности, схожей с районом предстоящих боевых действий. В июле они прошли еще и парашютную подготовку — в Варфоломеевке, на базе авиатранпортного полка, — а также специальный курс по захвату гидростанций, мостов, аэродромов и т. п. спецобъектов. Готовились отряды на базе 20-й штурмовой инженерной бригады РГК, в которую входили три саперных батальона и рота специального минирования.

К 5 августа все части заняли исходные позиции. В ночь на 9-е, когда пришел приказ о наступлении, над границей бушевала сильнейшая гроза с проливным дождем, что облегчило действия наших разведгрупп, получивших задание уничтожить проводную связь и разрушить железнодорожное полотно в тылу Хутоузского укрепрайона.

В то же время следовало помешать японцам взорвать ж.д. туннели в районе Гродеково, что могло серьезно замедлить наступление наших войск — им пришлось бы двигаться в обход, через труднопроходимые сопки, потеряв время, темп и эффект внезапности, и перевозить все грузы автотранспортом на расстояние до 200 км по бездорожью в горных условиях.

Так что захват этих трех туннелей — протяженностью 253,108 и 87 метров — был главной нашей задачей, и мы с ней справились. Не зря же столько времени планировали и готовили эту операцию — детально изучали аэрофотосхемы, просчитывали варианты, десятки раз проигрывали все свои шаги на макетах, а затем и на местности — у нас в тылу был похожий туннель, на котором мы отрабатывали схемы захвата, разминирования и удержания объектов.

Операция была проведена силами двух инженерносаперных батальонов, при поддержке роты ранцевых огнеметов, автоматчиков, артгруппы и бронепоезда. Проводниками были пограничники, хорошо знающие местность. Но еще до подхода саперов, наши разведгруппы бесшумно сняли японских часовых около туннелей и казарм, а также, выйдя в тыл туннеля № 3, заминировали железнодорожное полотно, чтобы помешать подходу японских подкреплений и бронепоездов. Потом, по общему сигналу, батальоны атаковали все объекты и захватили их в коротком ожесточенном бою. Особенно упорно сопротивлялись японские огневые точки, расположенные на высотах, прикрывавших туннели, — входы в них были защищены железобетонными укреплениями, а местность вокруг заминирована. Но, преодолев минное поле, мои саперы обошли эти укрепления с тыла и взорвали 5 самых мощных ДОТов. Кроме того, на высоте 524.4 была окружена и почти полностью уничтожена пограничная застава Цинхутай. К счастью, сами туннели оказались не заминированы, хотя к этому все уже было готово — и колодцы, и взрывчатые вещества, — но мы успели опередить самураев, захватив их врасплох.

После чего наши штурмовые группы двинулись дальше, расчищая батальонам пути продвижения к Пограничненскому укрепрайону, который был взят нашими войсками 10 августа. Помню, в тот день мне встретились двуколки, на которых вывозили в тыл раненых. Один был совсем тяжелый — ранен в левую лопатку, скорее всего не жилец. А ему всего-то лет восемнадцать. Я спрашиваю: «Больно?» А он в ответ: «Больно, командир, но я еще повоюю!» Его голос, его глаза я помню и сегодня, 60 лет спустя…