Из рода волхвов - Мирослава Раевская

переправить, но, видимо, придётся поспешить.

Ян кивнул, безмолвно соглашаясь с её решением и, передав клинок Вацлаву, вернулся в комнату за своим. За окном продолжала бесноваться ведьмовская орава, которая, кажется, и забыла о том, что их цель — вовсе не мирные жители Белозёрска, а беглые волхвы. От криков, которые стояли на улице, становилось дурно. Но выйти им на помощь сейчас — смерти подобно. Ведьм слишком много, даже отряд из дюжины опытных воинов не смог бы их сейчас остановить. И осознание того, что Братислава отправила их за ним, наплевав на безопасность собственных людей, вызывала лишь бессильную и отчаянную ярость.

Жестокость этой женщины внушала ему лишь ужас. Но думать об этом было некогда. На его плечах жизни ещё по меньшей мере пятерых человек.

Они выскользнули через окно на первом этаже, потому что со стороны двери всё полыхало огнём — там был эпицентр бойни. Неподалёку слышались голоса ратников, прибывших на защиту мирных горожан, но едва ли им по силам победить свору обезумевших ведьм. Чудом будет, если Белозёрск переживёт эту ночь.

Они петляли вдоль запутанных узких улиц, то и дело натыкаясь на ведьм, которые спрыгивали им на головы с крыш. Одна из них чуть не оттяпала ему кусок руки и, если бы не осмотрительная Звана, меч в руках держать он не смог бы ещё долго. Рада вела их к причалу, возле которой стояла одинокая покосившаяся хибарка, бедная и обветшалая. Входную дверь она почти выбила, вырывая бледного исхудавшего мужика из его постели. Он, перепуганный их видом до смерти и сонный, лишь послушно вывалился наружу и поспешил к лодке.

Видимо, чем-то задолжал ведьме, раз уж она так открыто помыкала им.

— Мальчишку оставь здесь, — сказала Рада и дёрнула Войко за шкирку. — В Яруну я его не пущу. Свою кровь там проливайте сколько хотите, а ребёнка не впутывайте.

Малец явно был с этим решением не согласен, а потому заметался в женских руках. Но она лишь отвесила ему смачного подзатыльника, не став церемониться. Веселина понимающе кивнула, тоскливо поглядев в испуганные синие глаза.

— Я доверяю тебе. Отведи его к Истру, пожалуйста, — сказала ведающая и, обхватив Войко за лицо ладонями, строго добавила: — Не поступай опрометчиво, ты меня понял? Слушай Раду и Истра, они о тебе позаботятся. Если боги будут милостивы… ещё свидимся.

— Не вздумай соврать, тётенька, — проворчал мальчишка и шмыгнул покрасневшим носом. — Я тебя ждать буду. Поэтому возвращайся скорее!

Веселина спешно потрепала его по светлым волосам и, махнув рукой на прощание, залезла в лодку. Шлюпка была маленькой и хлипкой, но доплыть на ней до того берега представлялось вполне реальным. Если, конечно, озверевшие ведьмы их не застигнут врасплох на половине пути. Хотя Ян уже мысленно готовился к худшему. Чем дальше они отдалялись от берега, тем сильнее виднелось огненное марево, застывшее над городом. Казалось, что рассвет начался вдруг посреди непроглядной ночи. Запах крови чувствовался даже здесь, на воде.

Их проводник, имени которого они даже не успели спросить, глядел на них в ужасе, но упорно продолжал грести. Видимо, страх перед ведьмой был гораздо сильнее страха перед незнакомцами и перед тем берегом, на котором обосновались варвары с Волчьих островов.

Никто из них не решался прерывать мертвенную тишину, замершую над лодкой траурным саваном. Веселина и Звана жались друг к другу, утомлённые и сонные, готовые свалиться в воду от усталости. Вацлав напряжённо вглядывался в тёмные воды, изредка пересекаясь взглядом с Яном. Они оба готовились к худшему, опасаясь угрозы, которая могла в любой момент подняться со дна.

Вдруг сильный ветер пустил рябь по волнам — и над их головами раздался едкий смех. Ведьма, раскрыв свои перепончатые чёрные крылья, смотрела на них безумными глазами, рассыпая вокруг жуткое зловоние. Этой ночью она, судя по всему, принесла своим богам много жертв. Человеческий облик более никогда ей не принять.

— Солнце Нави заклинаю,

Пусть всё мёртвое восстанет!

Много ведаю и знаю —

Пусть в воде их смерть застанет! — пропела нечисть и вновь захохотала, уносясь прочь, в сторону города, где бесновались её сёстры и братья. Видимо, решила, что дни их сочтены.

Вода под их хлипкой лодкой забурлила, зашевелилась, словно живая. Мирная речная гладь вспенилась, стремясь опрокинуть их, забрать в свою тёмную и непроглядную глубину. В борт шлюпки вдруг вцепились чьи-то тонкие белые пальцы. Веселина вскрикнула от ужаса, когда за её платье схватилась чья-то костлявая рука, пахшая илом и гнилью.

— Отойдите от края! — крикнул Вацлав и рубанул одну из протянутых к нему ладоней мечом. — Да сколько же их тут…

— Достаточно для того, чтобы потопить нас всех, — мрачно отозвался Ян, оттаскивая Лину себе за спину.

Из воды показались бледные лица и сверкающие в ночной темноте глаза. Русалки, бледные и печальные, разглядывали их отчаянно и жадно, тянули к ним свои тонкие длани. Их белые одеяния были испачканы илом и тиной, а в волосах цвели речные лилии, вросшие в мокрые пряди намертво. Духи утопленников тянулись к живому теплу, стремились насытить им своё бесплотное тело, чтобы хоть на миг утолить невыносимую тоску.

— Поиграйте с нами!

— Идите к нам!

— Такие живые и милые… Хочу!

Гул их голосов вызывал пульсирующую боль в висках, но нужно было сопротивляться. Стоит им оказаться под водой — и всплыть они уже не смогут. Одна из русалок потянулась к нему и, ухватившись за рукав, почти влезла в шлюпку.

— Женись на мне, молодец. Сильный, красивый, живой, — пела утопленница, улыбаясь синими бескровными губами.

Ян не успел откинуть её от себя, потому что длинное весло вдруг со всей силы вписалось прямо в бледное русалочье лицо, сбрасывая ту обратно в воду. Он ошалело оглянулся и увидел Веселину, которая каким-то образом умудрилась отобрать гребь у перепуганного до смерти проводника и теперь отмахивалась им от настойчивой водной нечисти. Взгляд у неё был до того суровый, что Яну на мгновение даже стало смешно. Но ситуация к этому, увы, не располагала.

— Вацлав, мешок с полынью у тебя? — спросил он, перекрикивая гул голосов.

— У меня! Сыпем в воду?

— Бросай прямо в них.

Лодка вновь дёрнулась под их ногами, угрожающе накренившись из-за озлобленных действий русалок. Они, словно понимая их намерения, стали ещё более яростно раскачивать судёнышко. Ян торопливо раскрыл мешочек и, зачерпнув горсть сушёной травы, бросил её в нечисть. Утопленницы, испуганно взвизгнув, схватились за свои белые лица, на которых выступили ожоги, и обиженно