Из рода волхвов - Мирослава Раевская

пожал плечами. — Не думай, что ведьмам чужды чувства — они такие же люди, как и остальные. Да и чёрным колдовством занимаются не те, у кого жизнь сладка. Рада когда-то давно влюблена была… Да не в того, к сожалению.

Веселина с интересом склонила голову к плечу, внимательно вглядываясь в его лицо. Чего у неё нельзя отнять, так это умения слушать. А ещё взгляда, который будто бы норовит пробраться сквозь кожу ко всем его сокровенным мыслям и тайнам.

— Любимый предал её?

— Можно сказать и так. Но предательство бывает разным, — горько улыбнулся Ян и вновь наполнил свою кружку. — Он надругался над ней, а после опорочил перед всей деревней. Её шпыняли, словно прокажённую, закидывали камнями просто за то, что она не могла отстоять свою правду.

— Как… знакомо, — тоскливо сказала Веселина и плотнее закуталась в шаль. — Рада отомстила им?

— Ещё как. Именно поэтому я и приехал туда, — хмыкнул Ян. — Когда я нашёл её, она уже убила всех тех, кто причинил ей боль. Ведьмы теряют разум, если отказываются приносить жертвы богам Нави. Но Рада пролила кровь лишь тех, чья душа была полна гнили. Возможно, именно поэтому я её и отпустил, пожалел. Помог устроиться здесь.

— Что ж, осудить я её не могу. Наверное, на твоём месте поступила бы также, — вздохнула ведающая и утомлённо уложила голову на стол. — Хочется спать, но совсем не получается…

Ян не знал, сыграл ли с ним злую шутку хмель или же он лишь развязал ему руки… Но ладонь против воли потянулась к чужой светлой щеке. Светло-карие глаза под длинными ресницами дрогнули и настороженно замерли на его лице. Но Веселина промолчала, не отстранилась и не шевельнулась. Давала молчаливое позволение. Девичья кожа на ощупь была тёплой и мягкой, словно у младенца. Он скользнул пальцами вдоль изящной линии подбородка, неосознанно поднимая её голову выше.

Наверное, он в край сдурел, если хотел поцеловать эти поджатые в напряжении губы. Собственный эгоизм захлёстывал, призывал перестать сопротивляться, опустить руки. Его влекло к ней всю жизнь, словно судьба когда-то давно пришила их друг к другу, крепко-накрепко, чтобы наверняка нашлись и встретились. Глупая детская сказка, наивно повествующая о том, что по-настоящему влюблённые волхвы могут найти свою наречённую в разных жизнях и обликах, не давала ему покоя. Хотя раньше он лишь смеялся над ней, сейчас смех застывал в горле комом.

Потому что Веселина казалась настолько родной, насколько не должна была. Всё в её облике напоминало ему что-то, пробуждало внутри чувства, о которых он даже не задумывался прежде. Могли ли они… быть возлюбленными в прошлой жизни?

Ян очнулся лишь тогда, когда тёплые женские пальцы опоясали его запястье. Маленькая ладонь робко скользнула вдоль его щеки, но он стремительно перехватил её.

— Думаю, я всё-таки перепил, — хрипло засмеялся Ян и аккуратно высвободил руку. — Прости, не думай дурного.

Во взгляде Веселины шевельнулось что-то непримиримое и решительное. Она резко поднялась на ноги и вцепилась в ворот его рубашки. Пожалуй, такой реакции даже он не предвидел.

— Тогда и ты дурного обо мне думай, — сказала Веселина и легонько встряхнула его. Румянец окрасил её щеки, сделав их красными, словно спелые яблоки. — Значит, с ведьмой ты тут…

Договорить она не успела, потому что ставни на верхнем этаже распахнулись с таким грохотом, что содрогнулся весь дом. Что-то тяжёлое прокатилось по полу, прямо над их головами, а после прозвучал чей-то испуганный крик. Каждый из них узнал в нём Звану. Они вмиг забыли обо всём на свете и вскочили из-за стола, бегом бросаясь наверх. Ян даже удивления уже не испытывал — неприятности следовали за ними по пятам, словно каждое живое и не очень существо в этом мире так и норовило помешать им.

А ещё он уже отсюда почувствовал дичайший смрад. Пахло ведьмовским отродьем. И вовсе не Радой.

Она встретила их у лестницы, напряжённая и только что поднявшаяся с постели. В соседней комнате дверь была распахнута настежь, а у стены валялся сгорбленный человек. Хотя человеком это назвать язык не поворачивался. Кожа на руках и щеках уже стала чернеть, поражённая проклятой силой, но ведьмак продолжал смеяться, словно умалишённый. Он сплюнул кровавый сгусток прямо на пол и поднял на них искривлённое улыбкой лицо. Светлые глаза сияли в мраке, словно факелы.

Вацлав, растрёпанный со сна, но удивительно сосредоточенный и мрачный, держал у его шеи обнажённый клинок. Сталь сверкала в свете луны, падающем сквозь разрушенное окно.

— Ты откуда тут взялся, уродец? — прошипел юноша. За его спиной показалась перепуганная Звана, прижимающая к себе Войко. — Командир, на его лбу…

— Вижу, — отозвался Ян, с настороженностью разглядывая знак в виде двух кругов, выжженный на лбу ведьмака. Он назывался «Всевидящим оком» и использовался волхвами лишь для одной цели — порабощение чужого рассудка. Змееголовые любили оставлять такие на нечисти или даже на людях. — Кто тебя послал?

Мужчина захихикал, и капелька крови скользнула вдоль его подбородка.

— Она ведает, где ты, она ведает обо всём-всём-всём, — пропел ведьмак и вновь захохотал, надрывно и яростно. — Она идёт, идёт! И мы за ней идём! Будем резать, будем бить — всё равно вам всем не жить!

Вторя его словам, на улице зазвучали женские крики и вопли. Соседский дом полыхнул — и массивную крышу буквально разнесло на щепки. Ян успел заметить ошарашенный взгляд Рады, которая с ужасом смотрела в дыру, зиявшую вместо окна.

— Почему их так много?.. — обратилась она будто бы к самой себе.

Очередная изба согнулась под натиском дикого пламени, и Ян, наконец, увидел сгорбленные силуэты на крышах. Он насчитал не менее пяти ведьм, но был уверен в одном — их гораздо больше. Озверевшая нечисть рушила город, сметала всё на своём пути, не щадя никого. Вот только ведьмы никогда не собирались группами, не заключали дружеские соглашения и предпочитали одиночество. Откуда их столько в одном месте?..

Ян поднял хихикающего ведьмака за воротник и вжал в стену, спрашивая с самой настоящей угрозой:

— Вас прислала княгиня? Братислава уже даже свой народ не щадит, раз посылает на наши поиски ведьм?!

— Она никого не щадит, хи-хи-хи. Она этот мир проглотит и пережуёт, а мы косточки поголодаем, хи-хи-хи…

Ярость вспыхнула внутри, словно зажжённая свеча. Он выхватил у Вацлава клинок и одним ударом умертвил обезумевшую нечисть. Человеческого в нём осталось не больше, чем в восставшем умертвии, а потому жалеть его смысла не было. Рада за спиной взволнованно проронила:

— Вам нужно уходить отсюда. Хотела я вас завтрашним вечером на тот берег