Тридцать лет среди мертвых - Карл Викланд

Кто сам лишает себя жизни, тому предстоят горькое разочарование и тяжкие, просто ужасные страдания! От всего сердца благодарю вас за ваши разъяснения и наставления, потому что они очень мне помогли.

В Чикаго у нас был еще один случай, довольно ясно показывающий, какое жуткое и сильное воздействие злобные духи, привязанные к Земле, оказывают на людей, предрасположенных к медиумизму. 12 июля 1906 года мы с женой расположились на скамейке в парке Линкольна, и рядом с нами сел пожилой господин. Моя жена сначала увидела двух мужчин, но при ближайшем рассмотрении мужчина все же был один. Мы разговорились, и вскоре речь зашла об оккультизме. И когда незнакомец, мистер Ф., проявил хорошее понимание медиумических явлений, мы пригласили его к себе домой. Уже вечером следующего дня мистер Ф. пришел к нам, и вскоре моя жена погрузилась в глубокий сон под воздействием умершего, который был чем-то очень взволнован. Он называл мистера Ф. по имени, говорил, что он его друг Б. из Кливленда, который встречался с ним на прошлой неделе в парке Линкольна и договорился с ним снова встретиться там сегодня.

Эти слова сильно поразили мистера Ф., потому что его друг Б. в прошлое воскресенье покончил жизнь самоубийством в своем клубе в Кливленде. Мистер Б. родился и жил в Кливленде. На прошлой неделе он приезжал в Чикаго, чтобы заключить поистине гигантскую сделку. Но в субботу он уехал обратно в Кливленд, хотя деловые переговоры были еще не совсем закончены. Воскресным утром в прекрасном настроении он вышел из дома и направился в свой клуб. Там, побеседовав с несколькими приятелями, он вышел в соседнюю комнату, налил себе в вино карболовой кислоты (фенола), осушил бокал и тут же замертво упал на пол. Мистер Б. был зажиточным человеком с хорошей репутацией. Он был во всех отношениях счастливым баловнем судьбы. То есть у него не было никаких видимых причин для самоубийства.

Умерев, мистер Б. был очень взволнован и удивлен. Он спросил своего друга, что же с ним собственно произошло.

«Я иду домой к жене и детям, но они не видят и не слышат меня. Теперь я уже несколько дней нахожусь у тебя, но ты не говоришь со мной. Что вообще происходит?»

Мы успокоили его и сумели в конце концов разъяснить, что для окружающего мира он мертв. Сказав, что он совершил самоубийство, мы спросили мистера Б., почему он это сделал.

«Но же я не лишал себя жизни. Я пришел в клуб, поговорил там с приятелями, потом вышел в другую комнату, а о том, что случилось там, я не имею никакого понятия. Первое воспоминание после полного провала памяти – это мое лежащее на полу тело и мужчина, с насмешкой смотрящий на меня».

Когда мы немного разъяснили ему его положение, он настоятельно попросил своего друга написать его жене, что на самом деле он не умер. Вечером шестнадцатого мистер Ф. опять пришел к нам. Вновь пришел и умерший мистер Б. – все еще очень взволнованный – и спросил своего друга, почему он не написал его жене, тут же вновь попросив сделать это.

«Теперь я знаю, что злые духи воздействовали на меня таким образом, чтобы я совершил самоубийство. Они ни в коем случае не хотели, чтобы мне удалась эта хорошая сделка. Но увидев, что цель почти достигнута, они решили меня убить. Извести мою жену об истинном положении вещей и предупреди весь мир, чтобы он был мудрее».

Когда в Уокигене (штат Иллинойс) в суде рассматривалось дело одного молодого человека, обвинявшегося в убийстве студентки Мэрион Ламберт, 17 июня 1916 года к нам привели дух убитой девушки, который вошел в тело моей жены.

Умершая, ничего не понимая, горько плакала и была в таком отчаянии, что сначала даже не могла говорить, но потом все же воскликнула: – Я сама это сделала! Я сама это сделала! Теперь мне никто не сможет помочь. Если бы я только могла сказать и объяснить это им! Но они не хотят меня слушать. Я нахожусь во тьме и могу видеть только то, что было, и какие глупости я вытворяла. О как я была глупа!

– Как вас зовут?

– Мэрион Ламберт.

– Как вы думаете, где вы сейчас находитесь?

– Я не знаю. Я здесь никого не знаю. (Плачет.) Все говорят о преисподней, но она не может быть так ужасна, как то, что пришлось пережить мне, и все из-за моей глупости. Чего бы я не дала за то, чтобы выбраться из этого несчастья. Я сама лишила себя жизни. Вообще-то я совсем не собиралась убивать себя; я только хотела принять совсем немного цианистого калия, ровно столько, чтобы он за меня испугался. А теперь его обвиняют в том, что он меня убил. Я очень хочу объяснить суду, что он не виновен. Но они мне не верят. Я пытаюсь в суде заговорить с самыми разными людьми, но они меня просто не замечают и не хотят меня слушать. Все так странно, я не знаю, что делать! Я была такой глупой! Мои бедные родители! Я уже наполовину сошла с ума от отчаяния и муки. Ах, если бы я только могла пойти в суд и показать всем, что я вовсе не умерла, а жива! Почему они меня не слушают? Я иду в здание суда, но никто не хочет со мной говорить, а ведь я пыталась заговорить со многими людьми. Ах, если бы я была хоть чуточку разумнее! Тогда я не совершила бы этой глупости. Но нет смысла сейчас об этом говорить – слишком поздно. Как мне хочется вернуться в свое тело. Я много чему училась, но толку от этого не было. Я была очень безрассудной, и теперь мне приходится дорого за это платить. Все вокруг так темно, а я в полном отчаянии.

Умершая была в таком безумном возбуждении, что ей вообще было трудно объяснить, что не нужно ходить в суд, а лучше дать духам, готовым ей помочь, увести ее в духовный мир и поведать о глубинном смысле жизни.

В июле 1919 года одно убийство в Лос-Анджелесе привлекло к себе внимание всей общественности Америки. Молодой человек по имени Гарри Нью обвинялся в убийстве своей возлюбленной Фриды Лессер. Трагедия разыгралась 4 июля в каньоне Топанга, куда Гарри и Фрида поехали на прогулку. День клонился к вечеру. Почти на самом краю обрыва прозвучал выстрел, смертельный для девушки, а Гарри Нью арестовали и обвинили в убийстве. Девушка была беременна, и как раз этот факт суд счел мотивом преступления. Гарри Нью был признан виновным в убийстве второй степени и приговорен к десяти годам заключения в тюрьме «Сан Квентин».

Во время этого процесса у нас состоялся очень примечательный сеанс, результаты которого позволяют представить дело совсем в ином свете, если бы суд решил признать их как доказательства.

Сеанс от 7 января 1920 года Дух: Фрида Лессер

Дух, заявивший о себе, казался совершенно растерянным и жалобно плакал.

Врач. Что с вами?

Дух. Ах, мне так плохо!

Врач. Что вас мучает?

Дух. Очень многое.

Врач. Может быть, мы сможем вам помочь.

Дух. Это невозможно. Ах, мне так плохо! (Плачет.)

Врач. Как долго вы уже мертвы?

Дух. Но я вовсе не мертва. Я больна и совсем подавлена.

Врач. Почему же вы так подавлены?

Дух. Из-за своей собственной глупости.

Врач. Что же за глупость вы сделали?

Дух. Их было очень, очень много!

Врач. А что именно? Вы несчастны?

Дух. Да, я несчастна. (Заламывает в отчаянии руки.) Ну почему, почему я была такой безрассудной?

Врач. С вами что-то случилось?

Дух. Да, много чего.

Врач. Как вас зовут? Может быть, Джон?

Дух. Я не мужчина. О, все эти люди, их так много! И ни один не хочет меня слушать, когда я заговариваю об этом.

Врач. Как же вас зовут?

Дух. Мне так плохо, что я совсем не могу думать. О, Гарри, Гарри! Ты же не виноват в этом! Что эти люди делают с ним? Он же ничего не сделал. Это была моя собственная глупость.

Врач. Что же вы сделали?

Дух. Мы дурачились, в шутку боролись. Револьвер был у меня, я хотела его напугать. Он хотел отнять у меня револьвер, мы продолжали возню. Я ведь только хотела его напугать. Я навещаю его, но не знаю, что мне делать.

Врач. Зачем вы вообще взяли револьвер?

Дух. Я только хотела посмотреть, испугается ли он.

Врач. Стреляли вы?

Дух. Он пытался отнять у меня револьвер, и тут раздался выстрел. Мне так плохо, он не хочет со мной говорить, и все эти люди обвиняют его. Но ведь он ничего не делал; это была моя собственная глупость. Он всегда был хорошим парнем, а я вела себя с ним как последняя дура. Где я сейчас?

Врач. В высокогорном парке в Лос-Анджелесе.

Дух. А зачем я здесь?

Врач. Вас привели сюда добрые друзья.

Дух. Ах, я ведь хотела к Гарри!

Врач. Вы имеете в виду Гарри Нью?

Дух. Да, конечно.

Врач. Вы любите его?

Дух. Теперь, когда я не могу быть с ним, больше, чем когда-либо. Это же не он, не он застрелил меня. Я сказала ему, что хочу застрелиться, пошла и взяла револьвер. А он к нему даже не прикасался. Я взяла револьвер из машины, револьвер был у меня. Я не собиралась стреляться всерьез, я только хотела его напугать. Это была просто глупость, глупость, глупость!