(Не)люди (СИ) - Елена Сидоренко

«Я надеюсь, он удрал не после того, как ты наговорила ему гадостей?» — нахмурился Эммет, щелкая пальцами перед ее лицом. Ивэй не ответила, и мужчина, мысленно обозвав чету Ферретов идиотами, спрятал лицо в ладонях, надеясь, что Джонатан натворил не то, о чем он сразу подумал.

Когда женщина, полдня шатавшаяся по Юсте и прилегающей территории, отлынивая от работы, зашла в комнату детей, Нина спала в обнимку с плюшевым медведем, которого Эммет сунул на свое место, а Юко и Юго, которые, судя по их виду, только что сами вернулись с прогулки на детской площадке, встретили ее непривычно холодно. Будто бы вывалили на нее сохраненный с улицы мороз. Девятилетние дети видели Ивэй насквозь, как и их отец. И они про все, что произошло с Саарой, слышали.

— Знаешь, мам, — начал Юго, глядя в потолок и теребя шарф, — когда мы жили у бабушки, она однажды рассказала нам грустную историю. Про мужчину и женщину, которые не хотели мириться.

Ивэй замерла. Близнецы, постоянно играя с ее и Эммета самообладанием, вновь взялись за дело. Но на этот раз дети не шутили. Они были злыми.

— Они очень любили друг друга, — продолжил за брастру Юко. — Но когда у них родились близняшки, мужчина отказался от детей, потому что его жена скрыла, что будут близнецы. Тайна номер один, — Юко загнул кривой палец на правой руке.

— Потому что они родились не-людьми, и женщине было это известно, хоть ему она и обещала девочек. Ложь номер один, — Юго загнул левый мизинец. — Женщина пыталась убедить мужчину, что это не страшно, но тот все равно распсиховался и после ссоры бросил ее и уехал подальше, даже не дождавшись выписки. А женщина умерла на следующий день после родов из-за того, что отказалась от обследования и вовремя не обнаружила кровотечение, — Юго всхлипнул. — Наша мама умерла до того, как они с папой успели помириться!

Юко, тоже едва сдерживающий слезы, обнял брастру, пряча его лицо на своей груди, и зло посмотрел на Ивэй, становясь непривычно серьезным:

— Лучше бы вам помириться, мам. Пока не станет слишком поздно. Если вы с Джо помиритесь, мы больше не будем вам надоедать, мисс Ивэй! — он, казалось, впервые назвал ее так, и ее передернуло — слишком отчужденно. Даже не «тетя Ивэй».

Женщина в ужасе сползла спиной по стене, не в состоянии сдерживать слез. Когда близнецы протянули ей телефон, он зазвонил.

— Дорогой?! — она схватила трубку двумя руками и, зажмурившись, принялась извиняться, совершенно не слыша голоса Джонатана. И только его почти озлобленный крик: «Да можешь ты помолчать?!» привел ее в чувство.

— У меня для тебя новости. Может, выпьем кофе?..

И Ивэй, заручившись обещанием детей не доставлять ей проблем, понеслась в столовую, где ее ждал растрепанный, растерянный, но искренне обрадовавшийся ее появлению Джонатан. То, что они уже помирились, даже не обсуждалось.

* * *

Когда открылась дверь квартиры и на пороге появилась худая женщина, похожая на Хельгу, мать Куда, с секунду помедлив, с воплем кинулась обниматься. Подоспевший на крики взрослый парень попытался было отодрать от своей матери незнакомую растрепанную женщину в поношенной одежде, но его вдруг остановила сама мать. Она схватила бордовыми ладонями лицо Хельги, отбросила с него отросшую челку, внимательно оглядела и враз побледнела. Куд по дрожащим губам прочитал имя Хельги. Сама она, шмыгнув, кивнула и опять полезла обниматься, норовя совсем вскарабкаться женщине на руки, как ребенок, хотя была гораздо крупнее и шире нее. Потом были радостные крики, махания руками и слезы без капли горечи. Ничего не понимающий парень совсем ошалел, когда схватил протискивающегося в квартиру Куда за руку, которой у него не было. Куд окончательно все понял, едва увидел уже знакомые цветы в коридоре.

— Тильда! — Хельга сжимала ребра сестры до хруста, а та звонко смеялась, гладя младшую по голове, как в детстве. — Я думала, ты мертва!..

— Обойдешься, — фыркнула женщина с обезображенным ожогами, но добрым лицом. — Небеса не хотят принимать к себе и трижды вернули меня на землю, чтобы я сидела и двадцать с лишним лет тебя ждала! Ты могла бы и раньше объявиться, балда, а то глядите! Увезли ее и все: пропала! Никаких контактов, никаких зацепок! — голос звучал почти возмущенно, а в глазах плескались нежность и слезы. Тильда разразилась рыданием и спрятала лицо в ладонях.

— Но я думала, что больше некому будет меня искать, а возвращаться страшно было, — нечленораздельно проскулила Хельга, растирая слезы по щекам и становясь похожей на десятилетнюю девочку. — Если бы я только знала!..

Куд улыбался, глядя на счастливых женщин, которые болтали обо всем подряд без остановки, потихоньку продвигаясь к кухне и по дороге избавляясь от лишней одежды Хельги. Он давно не видел свою мать такой счастливой и полной надежд — последнее время она постоянно хмурилась, ругалась, иногда плакала. Но чаще всего обреченно молчала. А когда они неслись по улицам без оглядки, когда Хельга, так и не отпустившая букета цветов, протаранила машиной высокий сугроб и вылетела из нее как ошпаренная, она светилась. И сейчас тараторила взахлеб, пытаясь рассказать Тильде все, что было за последние двадцать четыре года.

— Смотри! — она схватила Куда за плечи и, поставив лицом перед сестрой, затаила дыхание. Куд хлопал глазами одновременно с потерявшей дар речи Тильдой.

— Не-человек?.. — сипло уточнила она, заметив отсутствие рук, и Хельга закивала.

— Сын, — смущенно сказала она. — Кудом звать, — Тильда, глянув на косичку, нахмурилась. Куд насупился, с лица его матери сползла улыбка.

— И ты его голодом моришь, что ли?! — худая, как вешалка, женщина ощупала ребра мальчика и возмущенно всплеснула руками: — А ну быстро руки в ноги и за стол!

* * *

Они провожали Джонатана на восток, на строительство первого научного города Юсты все вместе: И Ивэй, и Нина с близнецами. И даже Эммет, который почему-то выглядел счастливей всех.

— Я буду тебе каждый вечер звонить, — повторял Джонатан. — Рассказывать, что там происходит и что они делают.

— Я буду тебе рассказывать все-все, что тут творится, — отвечала Ивэй. — Как растут дети…

Они решили сыграть в Нину и Куда. Точно так же, как дети, оставаться неотъемлемой частью жизни друг друга несмотря на расстояние в тысячи километров. Ничего больше не утаивать, ничего не скрывать друг от друга. И ни на что не обижаться. Больше всех этому решению был рад Эммет, который, наконец, сумел донести до Ферретов простую истину: у детей есть чему поучиться. Раз Ивэй и Джонатан такие дети в душе, пусть извлекают из этого выгоду. А он будет за ними наблюдать.

— Я надеюсь, ты глаз на мою жену не положил? — наигранно возмущенно завопил Феррет-старший, сгребая женщину в охапку, когда напарник Ивэй уже по привычке подставил голову под тянущуюся к его затылку руку. Эммет фыркнул и, улыбнувшись, что-то показал на пальцах.

— Я не заигрываю с женами своих друзей, — перевела Ивэй. Джонатан, не ожидая другого ответа, расхохотался и протянул мужчине ладонь для рукопожатия.

А потом Джонатан подозвал к себе Нину, назвав ее Принцессой, как тогда, дома у Саары год с лишним назад. Девочка, услышав такое обращение, машинально пригладила волосы, отросшие почти до середины спины. Ладошки стали влажными, и близнецы, притащившие Нину за руки, в унисон начали возмущаться и вытирать пальцы о штаны.

— Ну иди же, не бойся, Принцесса! — и Нина, с самого возвращения в Юсту не получавшая от Джонатана ни капли внимания, неожиданно разревелась в голос. А мужчина смеялся. Права была Ивэй тогда: все это не зря. И появление не-людей в его жизни не было ошибкой.

— Как у вас с Кудом дела? — спросил мужчина, отбрасывая с лица девочки челку. И Нина, шмыгнув, сказала, что все хорошо и она надеется: когда-нибудь Куд приедет к ней в Юсту.

— И к нам! — встряли близнецы. Эммет даже не стал давать детям подзатыльники за то, что влезли в разговор.

Мужчина попросил Нину сыграть ему что-нибудь на скрипке, и девочка, волнуясь, дрожа всем телом, сыграла все мелодии, какие знала, без ошибок. Потом скрипку перехватил Эммет, соскучившийся по музыке. И хоть инструмент был для него маленьким, он играл, не замечая этого. А Нина и близнецы пели. Джонатан долго хвалил детей и просил выступления на бис, пока не-люди не охрипли окончательно, а Эммет не устал вспоминать давно забытые мотивы.

— Папа, — Нина оперлась руками о бедра мужчины и будто заглянула ему в глаза, понизив голос так, что никто, кроме Джонатана, ее не услышал: — А вы с Кудом помиритесь? Правда ведь помиритесь? Пожалуйста…

— Конечно, — мужчина почувствовал, как у него начинают слезиться глаза. — Обязательно!

Ответом ему были теплые объятия. Увидев, как Нина виснет на шее отца, близнецы тоже бросились обниматься. Просто за компанию. Просто чтобы Нина опять не разревелась от наплыва чувств. А позже к ним присоединилась и Ивэй. Эммет фотографировал все это действо. Его напарница повисла на спине мужа рюкзаком, крепко ухватившись за шею, Нина — на левой руке, а близнецы — на ногах. Джонатан кривлялся, и на фотографии, где все смотрят в камеру, он запрокинул голову, закатил глаза и высунул язык. Вышла крайне забавная гримаса. Просто чтобы на фотографии не было видно его покрасневших глаз.