Забывший имя Луны - Екатерина Мурашова

– Идея славная, только с Придурком не выгорит, – решительно сказал Боян, прихлопнув ладонями по тощим коленям. – Ошибся тут Алекс, просчитался.

– Просчитался? Ты так думаешь? – живо переспросил Тимоти. – Почему?

– Не знаю, как сказать. Чувствую. Если бы он его из подземелья взял, как того парнишку, про которого ты говорил, тогда, может и прошло бы. А сейчас – нет. Придурок не помнит ничего – тут я ему верю, но за ним стоит что-то. Не пустой он лист, и жизнь его лесная, и то, что до этого было, все это в нем есть. Опоздал Алекс, не выйдет у него ничего.

– Да, Придурок это не tabula rasa, – согласился Тимоти. – Но сейчас он живет здесь, в городе, с Алексом, а все эти его знания и навыки, о которых ты говоришь, они даже не в уме у него, а где-то в подкорке. Откуда ты знаешь…

– Не знаю – чувствую, – перебил Тимоти Боян.

В коридоре Кешка старательно налетел на стул, уронил его и, тщательно подбирая слова, выругался матом.

– Опять меня нет – лампочка гореть нет! – весело сказал он, входя в комнату.

Дура из под стола с визгом метнулась ему навстречу и заскребла лапами по новым, необмявшимся еще джинсам.

* * *

Новая жизнь, как это принято у людей Города, началась с новой одежды. Но еще раньше Кешку ждало другое, более суровое испытание. Ему предстояло научиться ездить в железных коробках – машинах. Когда в первый раз скрючился он на плюшевом сиденье, и причудливой формы дверца захлопнулась за ним, Кешка испытал почти непреодолимое желание шибануть одновременно локтем и внешней поверхностью ступни, как учил его Виталий, по обитой чем-то мягким стенке, выбить что ни попадя и выскочить из этой ловушки на колесах наружу, на свежий воздух. Ну, конечно, переборол себя, закусил чуть не до крови губу, усидел. А как тронулись с места, так просто глаза зажмурил и не открывал, пока не привык.

Вскоре пообвык, отказывался только пристегиваться ремнями, которые вовсе лишали свободы и надежды выбраться, ездил только на заднем сиденье. Алекс не возражал.

Научился мыться шампунем – разноцветной, остропахнущей, ленивой водой, и сразу понял – теперь он тоже принадлежит к чистым и опасным. Ездит в железных коробках, пахнет обманными запахами.

Одежду подобрали быстро. Алекс привез в магазин, подозвал щелчком пальцев приглянувшуюся ему девушку.

– Вот, – кивнул на Кешку. – Полный гардероб. У него ничего нет. Одеть его так, чтобы на все случаи жизни. И на земле валяться, и на прием с депутатами. И сложить все в сумку. Я в машине подожду, как будет все готово, меня позовете, я расплачусь.

Алекс ушел, девушка проводила его непонятно-испуганным взглядом. Потом перевела взгляд на Кешку.

– Какой у вас размер обуви? – неуверенно спросила она.

– Не знаю, – подумав, ответил Кешка.

Что такое обувь, он знал. Сапоги, ботинки. А вот размер?..

– Хорошо, – робко-покорно вздохнула девушка. – Пойдемте мерить.

– Да, – согласился Кешка и огляделся, пытаясь прояснить для себя ситуацию.

Ему не нравилось, как вела себя девушка. Она как будто боялась чего-то. Но чего? Ни Алекс, ни тем более он, Кешка, не сделали ей ничего плохого. Сам магазин выглядел хоть и изрядно захламленным, но тоже вполне безопасным местом. Кешка еще немножко подумал, собрался и решил, что если здесь и есть какие-то еще, неучтенные им опасности, то он, скорее всего, сумеет справиться с ними и даже, при необходимости, вытащить отсюда девушку. Хотя жители Города совершенно не умеют бегать – это он понял уже давно, наблюдая за тем, как люди Города дышат и ставят ноги, когда бегут за уходящими большими железными коробками.

Единственным исключением был Виталий. Кешка никогда не видел его бегущим, но предполагал, что с ним было бы интересно побегать наперегонки, так, как они с Другом бегали по весне, специально выбирая самые буреломные участки леса (на непересеченной местности тягаться с Другом было бесполезно).

Через некоторое время Кешка, да вроде бы и девушка тоже, забыли о предполагаемой опасности, полностью углубившись в нелегкое дело составления Кешкиного гардероба. Кешка испытывал странное, похожее на щекотку, чувство, когда девушка оглядывала, поворачивала его в той или иной обнове, отпускала какие-то малопонятные замечания.

– Нет, вот тут морщит, пожалуй… Вырез маловат, высоковата пройма у рукава. Вот это в самый раз будет по росту, а бедра надо на размер меньше брать…

Сам Кешка во всех обновах чувствовал себя одинаково неудобно. По вкусу пришлись ему только огромные на вид, но чрезвычайно легкие на вес кроссовки. Нога в них нога лежала удобно и покойно, как во мху.

Задача, поставленная Алексом перед девушкой, была не из легких. Кешка для своего возраста был очень высок ростом, широк в кости, но мясо на этих костях еще не наросло, а имевшиеся, похожие на веревки мышцы, хотя и служили исправно своему хозяину, но вовсе не создавали необходимого рельефа. Все без исключения костюмы, соответствующие Кешкиному росту и ширине, висели на нем точно также, как до того – на вешалке. В конце концов остановились на одном – песочного цвета, в тон Кешкиным волосам, как сказала девушка. Остальное, менее официальное, подобралось проще. Переодетый по джинсовой моде Кешка, ослепительно сиявший зимними бело-черными кроссовками, выглядел сумрачным и озадаченным. Действительно песочные, отросшие в Городе кудри стояли торчком.

– В парикмахерскую, – решил Алекс, заводя мотор, и уже перед самым залом, сиявшим чистотой и металлом, счел нужным ободрить и успокоить. – Не бойся. Никто тебя здесь не зарежет. Просто лохмы твои пообстригут… Рая, вот клиента тебе привел, – обратился он к вышедшей навстречу тоненькой, чернявой девушке. – Обработай его скоренько, чтоб на человека был похож. И не заигрывай с ним, не трать время, он речь человеческую с пятого на десятое понимает.

– За кого ты меня держишь, Алекс! – хрипловато рассмеялась Рая, однако взглянула на Кешку с нескрываемым любопытством. – Я на малолеток глаз не кладу… А сам-то освежиться не хочешь?

– В следующий раз, – буркнул Алекс, повалился в низкое кресло и потянул с прозрачного столика какой-то красочный журнал.

Рая усадила Кешку в кресло и дробной беличьей походкой засновала вокруг, хищновато пощелкивая ножницами.

– Ну взгляни, как, нравится тебе? – не удержалась она после окончания стрижки.

Кешка взглянул в большое дымчатое зеркало. Он уже привык к зеркалам, к тому, что, глядя в них, видишь там самого себя, только как бы перевернутого. В магазине он почему-то избегал смотреть в зеркала, тупил взгляд, опасаясь взглянуть и на обновы, и на выбирающую их девушку. В машинном зеркальце видел только свое лицо. А сейчас подчинился раиному хрипловатому голосу и обомлел. Кешки в зеркале не было. Кокетливо улыбающаяся Рая в голубом халатике – была, а Кешки – не было.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});