Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как вскоре выяснилось, мы исключительно удачно выбрали место для командного пункта. Всего в нескольких сотнях метров отсюда находился Тиргартен. Поблизости от него немцы организовали очень сильную оборону, заложив окна и двери домов мешками с песком и бетонными плитами. Соприкосновение с ротами обеспечивало возможность быстро реагировать на ход боевых действий. А действия эти развивались необычайно драматично.
Уже в ночь на 1 мая немецкие самолеты начали сбрасывать на территорию Тиргартена контейнеры с оружием и боеприпасами. Вскоре за ними последовал воздушный десант. Часть парашютистов опустилась на плоскую крышу нашего командного пункта. Два часа продолжалась схватка с десантом, причем нередко она превращалась в поединки между отдельными солдатами. Наши бойцы проявили упорство, отвагу и инициативу. В результате десант был уничтожен.
Восходящее солнце осветило сотни белых и красных куполов парашютов, валявшихся на мостовых и свисавших с крыш. Повсюду были разбросаны контейнеры с оружием и боеприпасами. К утру схватка стала еще более ожесточенной. Улицы были забиты танками и орудиями, которые непрерывно обстреливали узлы сопротивления противника. Пулеметные очереди высекали снопы искр из брони танков. То и дело взрывались тяжелые мины, выбрасываемые немецкими минометами. Стены домов дрожали от разрывов, многоэтажные здания рушились. Под обломками гибли люди.
В этих условиях батальон начал штурм укрепленных домов на противоположной стороне Энглишештрассе. Улица простреливалась сильным огнем пулеметов и скорострельных пушек противника, установленных на верхних этажах зданий. Нескольким бойцам под командованием капрала Тычиньского удалось ворваться в дом на противоположной стороне улицы и вытеснить немцев с нижних пролетов лестничной клетки.
Я в это время находился с поручником Фургалой на Энглишештрассе. Внимательно наблюдая за противником, мы пришли к выводу, что улица простреливается главным образом из окон высокого дома у виадука. Подвалами мы прошли на соседнюю улицу и доложили советскому майору (как выяснилось позднее, командиру танкового полка), что именно этот дом является главным препятствием для наступающих. Реакция советского офицера была молниеносной. Танки и самоходные орудия обрушили огонь на указанное нами здание, сметая буквально этаж за этажом.
Огонь противника значительно ослаб. На противоположную сторону улицы проникало все больше наших солдат, однако бой шел главным образом в домах. Новым препятствием для нас оказалось другое железобетонное здание, превращенное гитлеровцами в настоящую крепость. Орудийным огнем его нельзя было уничтожить, поскольку между ним и артиллерийскими позициями стояли другие дома. Один из подофицеров (фамилии его я не помню) по собственной инициативе собрал группу солдат и предложил подорвать узел сопротивления гитлеровцев. На противоположную сторону улицы перетянули на веревках противотанковые мины и ящики со взрывчаткой, которые затем уложили под бетонные опоры дома. Эта трудная операция проводилась под непрерывным огнем. Когда уже почти все было готово, подофицер получил тяжелое ранение. Произошла некоторая заминка, но через четверть часа прогремел оглушительный взрыв — и здание накренилось, на его стенах и перекрытиях появились трещины. Спустя еще несколько минут дом был очищен нашей штурмовой группой.
В течение дня с ожесточенными боями удалось овладеть большей частью узлов сопротивления на пути к Тиргартену и Шарлоттенбургскому шоссе и тем самым ликвидировать главные препятствия на пути к Бранденбургским воротам и рейхстагу. Наши солдаты продемонстрировали свое высокое боевое искусство. Беззаветная преданность долгу, инициатива и изобретательность, упорство и решительность в подавлении сопротивления противника, сочетание огня и маневра — вот что определило наше превосходство над обороняющимися гитлеровцами. Однако сопротивление не прекращалось.
К концу дня 1 мая, возвращаясь на командный пункт из 4-й роты, я задержался в подвале у рации командира советского артиллерийского дивизиона. Радист копался в аппаратуре, пытаясь установить причину повреждения. Советский офицер проявлял нетерпение, так как связь прервалась в момент передачи приказа из штаба полка. Я предложил свою помощь, и мы вместе с молодым лейтенантом принялись проверять рацию. Повреждение оказалось пустяковым — отошли клеммы проводов от батарей питания. Включив аппаратуру, мы начали искать позывные полковой станции. В этот момент в наушниках послышался громкий сигнал немецкой радиостанции. На русском языке передавалось следующее сообщение: «Внимание! Внимание! Говорит радиостанция командования обороны Берлина. В 01 час 00 минут к виадуку на Шарлоттенбургском шоссе прибудет с белым флагом делегация командования обороны Берлина для обсуждения условий капитуляции. Просим прекратить огонь и выслать полномочных представителей командования советских войск».
Сообщение повторялось еще несколько раз. Как выяснилось позднее, мы приняли его первыми или по крайней мере одними из первых. Советский лейтенант-связист бросился обнимать и целовать меня. Потом нас обоих сжал в своих объятиях майор — командир дивизиона, и мы, как дети, принялись прыгать от радости. Лишь несколько секунд спустя мы вспомнили, что война еще продолжается и что нельзя забывать о своих обязанностях. Лейтенант установил связь со штабом полка и тут же получил нагоняй от командира полка за исчезновение из эфира. Затем майору был передан приказ сосредоточить огонь на других целях. Возбужденный и радостный вернулся я на командный пункт. Внезапно почувствовав страшную усталость, я присел на сиденье, вытащенное из какой-то автомашины. Ко мне подошел командир батальона и спросил:
— Что с тобой?
Я рассказал ему о немецкой передаче.
— Ты, наверное, свихнулся, — заявил мне комбат. — Посмотри, что кругом делается. Это еще не конец.
Я прислонился к спинке сиденья и задремал. Спал около часа. Когда открыл глаза, увидел рядом с собой капитана Залевского. Он тоже спал сидя. Только поручник Буслович дежурил у телефона, принимая донесения из рот.
Стрельба немного утихла. Я подменил поручника Бусловича, который от усталости с трудом держался на ногах. Вскоре запищал зуммер телефона. Командир полка полковник Архипович вызывал командира батальона. Я разбудил его. Полковник приказал прекратить огонь. Командир батальона немедленно передал распоряжение по телефону и радио в роты и, кроме того, послал поручников Дуду, Бусловича, Фургалу и меня в подразделения: мы должны были обеспечить выполнение этого приказа.
Я со связным снова отправился на Энглишештрассе. Здесь выполнения приказа еще не чувствовалось. Немцы продолжали стрелять, и наши бойцы не оставались в долгу. Да и трудно было запретить солдатам отвечать на огонь, если гитлеровцы сами не выполняли своих условий. Вместе с командиром роты хорунжим Генриком Хмарой мы прошли по переднему краю, буквально заставляя бойцов прекратить огонь. За это я чуть не заплатил жизнью. Немцы заметили нас и осыпали градом пулеметных очередей. Пули в нескольких местах пробили шинель, но и на этот раз все обошлось. Огонь прекратился только в третьем часу ночи. Кое-где еще раздавались одиночные выстрелы, а временами трещали пулеметы. Я вернулся на командный пункт. К утру батальон получил приказ наступать при поддержке танков по Шарлоттенбургскому шоссе в направлении Бранденбургских ворот.
Вслед за танками по виадуку двинулись роты. Стояла тишина. Однако когда танки вышли на виадук, послышались громкие хлопки из панцерфаустов. Передняя машина окуталась дымом. По батальону ударили пулеметы. Мы сразу же открыли ответный огонь. Через несколько минут перестрелка оборвалась столь же внезапно, как и началась. Навстречу нам вышла огромная колонна гитлеровских солдат. Они несли белые флаги и бросали оружие. Белые полотнища появились почти во всех окнах.
Батальон двинулся к Колонне Победы и Бранденбургским воротам по правой стороне широкой аллеи. Всю левую сторону заполнили колонны капитулировавших немецких солдат. Я стал вглядываться в лица этих людей, покорных и растерянных. Мы выставили двоих солдат, которые указывали пленным направление движения. Когда мы подошли к Колонне Победы, на верхушке ее высоко в небе появились два флага — красный и бело-красный. Кто поднял их — не знаю.
Территория Тиргартена была изрыта окопами. Мы быстро продвигались вперед. Вот и Бранденбургские ворота, а слева от них — рейхстаг. Здесь немцы бросились в свою последнюю контратаку, которая сразу же была ликвидирована концентрированным огнем танков и пехоты. Несколько минут спустя со стороны рейхстага внезапно появилось несколько немецких бронетранспортеров, набитых солдатами и штатскими. Транспортеры на большой скорости выскочили на Шарлоттенбургское шоссе и врезались в нашу колонну. Все это произошло настолько неожиданно, что в первый момент среди нас возникло замешательство. Лишь через несколько минут танки перегородили улицу, и транспортеры были остановлены. Только одному удалось проскочить до района Шарлоттенбург. В этом транспортере пытались бежать высокие сановники третьего рейха.
- На ближних подступах - Николай Васильевич Второв - О войне
- Вы любите Вагнера? - Жан Санита - О войне
- С нами были девушки - Владимир Кашин - О войне
- Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру - История / О войне
- Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942 - Александр Аркадьевич Тихомиров - История / О войне
- Бой без выстрелов - Леонид Бехтерев - О войне
- Стефан Щербаковский. Тюренченский бой - Денис Леонидович Коваленко - Историческая проза / О войне / Прочая религиозная литература
- Присутствие духа - Марк Бременер - О войне
- Присутствие духа - Макс Соломонович Бременер - Детская проза / О войне
- Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига - Даниил Веков - О войне