Рейтинговые книги
Читем онлайн Серебряные звезды - Тадеуш Шиманьский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 77

Утром, заспанный и небритый, я вышел на вокзале в Варшаве. Трамваем доехал до Грохува, откуда на попутной повозке добрался до Рембертува. Автобусы еще не ходили. После доклада в канцелярии я увидел в коридоре… отца, разговаривающего с высоким красивым подпоручником. Мы бросились в объятия друг другу.

Началась новая глава в моей армейской биографии. Каждый день побудка, зарядка, лекции и занятия в поле. Больше всех я ценил майора Каню — преподавателя тактики и одновременно опекуна нашей группы. Перед ним стояла довольно трудная задача. В учебных группах собрались офицеры из разных частей: так называемые «французы» — офицеры, которые в 1946 году вернулись из Франции вместе со своим соединением, офицеры из Рязани и Люблина, партизаны и офицеры досентябрьской армии. Это были представители разных слоев общества, с разным образованием и разными привычками и обычаями. Майор Каня, надо отдать ему должное, отлично справился с этой мозаикой человеческих характеров и создал сплоченный коллектив.

Подполковник Эдмунд Дроздович. Дорогой саперов

Когда я, весь измазанный, переступил порог комнаты, капитан Демёнов, командир батальона, обнял меня и подвел к столу.

— Ищу вас, поручник, с утра, — сказал он, глядя мне в глаза. — Видите ли, нам предстоит выполнить одно очень важное боевое задание, и мы должны выполнить его в кратчайший срок.

Помолчав, он спросил, не заметил ли я обрушившихся пролетов виадука на Гданьском вокзале. Я кивнул.

— Это надо как можно скорее устранить. Убежден, — добавил он, — что задачу, которую мы перед вами поставим, вы выполните с честью. Это нужно для родины, для столицы. Ваш взвод — бывалые фронтовики. Они выполнили уже не одно трудное задание.

Потом он еще что-то говорил, но я уже не слышал слов, потому что мысленно был на вокзале. Карабкался по торчащим обрубкам бетонных балок, считал и видел перед глазами только один путь — путь, идущий от Вислы. По нему с трудом проходили военные эшелоны. Вагоны были нагружены снаряжением и войсками, направляющимися на фронт.

— В кратчайший срок, — снова донеслись до меня слова капитана, — мы должны открыть второй путь. Преградой являются разрушенные перекрытия виадука. Командир бригады полковник Пузыревский дал нам на это три дня. Мешать вам будет непрерывное движение поездов. Так что старайтесь использовать каждый перерыв. Посоветуйтесь с начальником службы движения на вокзале. Он вам точно назовет возможные перерывы в движении поездов. Если потребуется, подброшу людей. О питании вам заботиться не придется. Трудности, однако, будут…

Он замолк.

Что-то подсказывало мне, что дается уж очень мало времени и что надо бы прибавить еще несколько часов. Однако я сразу же устыдился своей мысли. Я знал, что задачу эту мы должны выполнить любой ценой. Ценой здоровья, а может быть, и жизни, ибо, когда мы сделаем это и эшелоны пойдут по второму пути, возможно, будут спасены тысячи человеческих жизней.

Я встал и сказал командиру батальона, что готов выполнить задание.

Оставшееся время я был занят подготовкой саперов и снаряжения, необходимого для решения поставленной задачи. Но мысленно я уже находился на засыпанных снегом вокзальных путях, соединяющих районы Варшавы: Прагу, Западный вокзал и Влохы. Когда утром я вывел взвод и построил его в самом конце проезжей части Аллей Уяздовских, что рядом с площадью Трех Крестов, я все еще продолжал обдумывать полученное задание.

Предположим, размышлял я, что нам удастся в короткий срок закончить подготовительные работы: пробить в бетоне отверстия и заложить взрывчатку. Но в какое время произвести взрыв? Если мы не получим разрешения приостановить движение, нельзя будет произвести взрыв, и вся наша работа, все наши усилия пропадут даром. В результате мы вынуждены будем торчать там и ждать не три дня, а целых три недели, а может, и больше.

Я шел за взводом солдат. Тяжелые армейские сапоги отбивали четкую дробь. Вот мы уже на Беляньской, минуем сожженный Арсенал и входим на улицу, которая ведет прямо к вокзалу. А вот и виадук. Вокруг — гробовая тишина. На перроне кучи снега и одиноко стоящий барак. Это станция Варшава-Гданьская.

Я окинул взглядом сожженные перекрытия виадука и торчащие над путями балки. «Что будет, если все это обрушится на рельсы?» — подумал я.

Оставив солдат на разгрузке оборудования, я пошел осматривать обвалившиеся перекрытия виадука, и прежде всего ту часть, где проходит вторая колея пути. Перебежал дорогу перед самым носом тяжело сопящего паровоза и очутился на заснеженном перроне. Он был пуст. Только одинокие дорожки, веером расходящиеся от дверей барака, говорили о присутствии кого-то. У входа в помещение вокзала я остановился, дотронулся до дверной ручки и резко толкнул дверь. Изнутри пахнуло махоркой. Понеслись звуки гармошки. Кто-то запел «Трех танкистов».

Сидящие на скамьях в зале ожидания советские солдаты встали и отдали честь.

Я постучал в дверь, на которой была вывеска «Дежурный по станции». Вошел в комнату, осмотрелся, ища старшего. Передо мной были одни женщины в зеленых гимнастерках. Одна из этих женщин сидела у стола, заставленного телефонами, держа сразу две трубки: одну у уха, другую в руке.

— Прага, минуточку обождите!

Быстрым движением она поднесла к уху другую трубку и милым, откуда-то знакомым мне голосом произнесла:

— Западная! Пропускаю состав номер 10150.

Кивнула и положила трубки. Подняла глаза, и какие-то секунды мы смотрели друг на друга.

Потом она подскочила ко мне и обхватила шею теплыми руками.

— Эдик, дорогой мой! Ты жив?

Я потерял дар речи и обнял ее.

Она схватила меня за руку и потянула в глубь комнаты, стала знакомить с подругами.

Телефоны звонили все сразу.

Я всматривался в лица девчат, а сердце сжималось. Ведь все это было совсем недавно. Мы ходили с Марусей в школу, любили друг друга. Потом началась война, и мы вместе пошли на фронт, защищали Киев. А теперь она здесь, капитан. Руководит движением, снабжает фронт, помогает сражающимся войскам. А поезда идут туда и обратно по единственной, может, уже не раз проклятой ею колее.

Телефоны на столе все звонили.

Маруся подняла трубку и звонким голосом проговорила:

— Да, Гданьская! Хорошо, принимаю!

И вдруг тишину разорвал резкий звук сирены.

Девушка помолчала несколько секунд, прислушалась, потом надела шапку и грустно улыбнулась мне.

— Дежурные — по местам! — скомандовала она. — Остальные в убежище!

Не успела она договорить, как где-то совсем рядом отозвались орудия. Помещение, казалось, наполнилось гулом. В воздухе стонали и выли тяжелые немецкие бомбардировщики. Стоя у окна, я наблюдал мигающие на голубом небе белые облачка разрывающихся снарядов. С огневых позиций зенитной артиллерии доносились тонкие женские голоса.

«Эти русские женщины мужественно сражаются», — подумал я.

Надо было немедленно возвращаться во взвод, чтобы отправить саперов в находившиеся поблизости блиндажи, которые остались после немцев. Еще раз посмотрев на девушку, я вышел на перрон. Прячась за развалинами, добежал до обрушившихся перекрытий. Увидев меня, солдаты заулыбались.

— Почему не в убежище?! — крикнул я.

Мой крик наверняка удивил их. Но они посмотрели на небо и все поняли: самолеты шли в направлении переправы. Я хорошо знал своих саперов. Это были смелые люди. «Задание будет выполнено досрочно», — решил я и стал карабкаться к сидевшему на металлическом перекрытии саперу Пенкайло. Сверху переправа была видна как на ладони. В голубое небо летели пучки огней, выбрасываемых из орудийных стволов.

Били орудия. Трещали крупнокалиберные пулеметы. Им со всех сторон переправы вторили станковые пулеметы. Над Вислой образовалась настоящая огневая завеса, которая, словно стена, вырастала перед летящими самолетами. Один с опущенным носом пытался даже пикировать, но, видимо, струсил, развернулся и пошел на запад. За ним ушли и другие.

Пенкайло, подняв вверх палец, сказал:

— Там, у зениток, русские девчата. Они не пропустят самолеты к нашей переправе.

Все стихло. Потом снова запели саперские пробойники. Теперь я уже не сомневался, что подготовительная работа скоро будет закончена и можно будет приступить к новому распределению заданий между саперами.

А здесь, как назло, поезд идет за поездом, локомотивы дымят, засыпая сажей глаза. Сапер Псуя увлекся работой. Сажа залепляет ему глаза, лезет в нос. Но он не обращает на это никакого внимания, только время от времени трет глаза руками и сердится. Вот он грозит поднятым вверх пробойником машинисту проезжающего мимо паровоза и орет что есть мочи:

— Ваня, поменьше копти!

Но машинист не слышит его слов, только улыбается, мимолетом показывая белые зубы. Сапер вместе с балками на минуту исчез в облаке черного дыма. Наконец дым пополз в сторону Белян, но глаза сапера все еще полны слез и сажи.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 77
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Серебряные звезды - Тадеуш Шиманьский бесплатно.

Оставить комментарий